Страж государя - Бондаренко Андрей Евгеньевич - Страница 17

Но его голубоглазому приятелю было сейчас не до Егора, он неотрывно и испуганно пялился на Василия Волкова – словно беззащитный кролик на грозного удава.

– Да это же холоп мой беглый, Алёшка Бровкин! – наконец прозрел Волков. – В железо его, гада, в кандалы!

– Отставить! – прикрикнул Егор и стукнул кулаком по столу. – Не надо вопить – как резаные, привлекать внимание нездоровое! Мы, чай, занимаемся государевыми делами, это понимать надо…. Вот сейчас, Васенька, это отрок является твоим холопом беглым. Плохо это, согласен…. А если он примет моё предложение, тогда как? А вот тогда – он станет царёвым слугой, а это, согласись, совсем другое дело! Ладно, оставим этот разговор на потом…. Присаживайтесь, ребятки, сейчас пива принесут, закуски разной. Перекусим немного, вот и переговорим тогда…

Попили пивка, отведали пирогов – с горохом, со свининой, осетровой тешей, побаловались говяжьим и заячьим студнями.

– Такое у меня к вам, бродяги, будет предложение! – веско сказал Егор, старательно вытирая руки об льняное полотенце. – Указом нашего государя, Петра Алексеевича, всея Великия и Малыя Руси, я назначен царёвым охранителем. Более того, по этому Указу я должен создать особую охранную службу. Вот и вас, шалопаев, хочу пригласить – послужить нашему государю. Плату обоим положу дельную, хорошую, для начала – по шестьдесят рублей на одного в год, ну и столовое довольствие, бесплатная одёжка и обувь. Как, оно вам?

– А делать то чего будет надо? – сонно спросил Швелька, слегка разомлевший от пива и сытной еды.

– Алёшка при мне будет состоять: сперва – на посылках, потом отдельное дело поручу ему, серьёзное…. А ты, Швелька, будешь по собачьей части. С цепными кобелями надо разобраться, порядок навести. Да нужны и другие собаки…

– Охотничьи? – посветлел Швелька лицом. – Для псовой охоты?

– Это вряд ли! – зевнул Егор, вежливо прикрывая рот ладошкой. – Наш Пётр Алексеевич относится к охоте прохладно. Он у нас всё больше по военной части…. А вот собаки-нюхачи, могущие идти по следу человека, собаки – для прочих охранных нужд, вот это – да, очень даже нужно!

– Да мы, Александр Данилович, полностью согласные! – напустив на себя полную покорность, высказался Швелька. – Шестьдесят рублей – деньги совсем неплохие. Ежели, конечно, для начала. А вот дополнительные выплаты: ночные, заревые, праздничные, по ранению, свадебные… Они то – предусмотрены?

– Предусмотрены! – совершенно серьёзно подтвердил Егор, – Меня, кстати, называйте просто и доходчиво – «командиром», – он обернулся к окну, на какой-то неясный шум…

Правая рама мутного окна была широко открыта, из неё торчала очень странная трубка – расширяющаяся на конце. Опа, да это ствол стрелецкой стандартной пищали!

– Лечь всем! – заорал Егор, падая вниз и сдёргивая со стола льняную скатерть – со всем находящимся на ней…

Грохнуло, всё помещенье тут же заволокло густым белым дымом…

Тоненько и жалобно вскрикнул Алёшка, глухо застонал Волков.

Егор быстро вскочил на ноги, выхватил из-за голенища ботфорта метательный нож, обернулся к окну. Сквозь дымную пелену было видно, что дуло стрелецкой пищали уже исчезло.

– Целовальник, ко мне! – взревел Егор. – Перевязать раненых, живо у меня! – подскочил к столику, за которым сидело троица швейцарских мушкетёров (наёмники-бездельники, несшие формально-охранную службу в Кремле), выхватил из кармана серебряную бляху, вручённую совсем недавно Никитой Зотовым: – Их бин – охранитель кёнига Петера. Указ читали? Быстро за мной! Форверст! Найти воров!

Отшвыривая в разные стороны посетителей кружала, случайно оказавшихся на его пути, Егор бросился к входной двери. Рядом бежал Швелька с ножкой от табурета в руках, сзади грохотали сапоги мушкетёров, слышался лязг вынимаемых из ножен шпаг…

Найти никого не удалось, только несколько нищих и калек испуганно жались возле ворот кабацких.

– Взять всех! – приказал Егор. – Швелька, допроси тщательно! Можешь не стесняться, лупцевать от души по мордасам, отрезать пальцы и уши! Я – сейчас…

Он выбежал за ворота, подскочил к повозке, на облучке которой сидел невозмутимый Сергей Бухвостов.

– Кто пробегал здесь только что?

– Никого подозрительного не было, Александр Данилович! – браво отрапортовал Серёга.

– Кто пробегал, я тебя спрашиваю, чавка сонная? – Егор крепко схватил Бухвостова за отвороты кафтана, сильно затряс – как дерево-грушу. – Хоть кто-нибудь – пробегал? Отвечай, рак варёный, не молчи!

– Только два стрельца, больше никого!

– Что за стрельцы, какого полка?

– Да не знаю я, не разбираюсь в этом…

– Какого цвета у них были кафтаны, сучий выползок?

Оказалось, что Сергей Бухвостов – дальтоник, и в цветах не понимал абсолютно ничего…

У Швельки дела продвинулись гораздо дальше: после жёстких допросов нищих было непреложно установлено, что стрельцы принадлежали к Пыжову полку.

– Ну, и что это нам даёт? – спросил Егор.

Швелька лукаво заулыбался:

– Это как посмотреть! С одной стороны – и ничего. А вот с другой…. Настоящий хозяин Пыжова полка – князь Иван Андреевич Хованский, по прозвищу – Таратуй. А князь Иван, он состоит в приятельских отношениях с боярином Степаном Одоевским. В очень странных отношениях, как говорят люди знающие…. А ещё Хованский у Правительницы Софьи – в почёте. Смекаешь, господин охранитель?

– Смекаю…

У Алёшки рассекло голову – но совсем неглубоко, хотя и крови натекло – целое море. А у Василия Волкова свинцовый шарик прочно засел в ляжке.

– Это подлые стрельцы шарахнули в нас картечью! – пояснил Швелька. – Если бы мы не попадали на пол, то давно бы уже танцевали на небесах кадриль – с ангелами небесными…

Отвезли раненых в Преображенское, туда же оперативно доставили доктора Фогеля.

– Ничего страшного, герр Александэр! – заверил Егора опытный врач. – Мальчик с голубыми глазами может уже через три дня подняться с постели. А герр Волкофф – недели через полторы, я вынул из его ноги свинцовую пулю, повезло боярину, что кость не задело…

Вечером состоялось срочное совещание.

Присутствовали: Егор-Алексашка, Никита Зотов, генерал Теодор фон Зоммер и Пётр Романов – государь всея Великия и Малыя Руси. Пётр, по своему вечернему обыкновению, собирался удалиться в свой дворцовый «гарем» (а может, и в токарную мастерскую, где обожал возиться с разными железяками, – ещё не решил до конца), но Зотов взмолился слёзно:

– Государь, надёжа наша, останься! Дело то – наиважнейшее: о жизни и смерти!

– Ладно, остаюсь! – смилостивился царь. – Только давайте быстрей, без лишних речей!

Слово взял фон Зоммер: кратко обрисовал цепь последних событий, сжато доложил об утреннем покушении. Царь хмурился, но внешне был спокоен, только нервно качал своей длинной ногой.

– Разрешите, государь? – незамедлительно подхватил эстафету Никита Зотов, дождался короткого кивка: – Сегодня утром за Яузой были замечены стрельцы в клюквенных кафтанах. Судя по всему – из Пыжова полка. Внимательно осматривая местность, они тремя группами якобы проследовали к Москве, но на самом деле встали лагерем в трёх с половиной верстах от Преображенского. Всего их больше сотни…

Вот тут-то Петра проняло крепко, уже по-настоящему, он мгновенно вскочил на ноги, запаниковал:

– Преображенцев и семёновцев – поднять в ружьё! Усилить посты, приготовиться к обороне! Что вы тут все расселись? Живо на позиции! Смерти захотели моей? Я помню, помню, как стрельцы боярина Матвеева подняли на свои пики…. Помню! – на юношеских губах запузырилась пена, зубы начали отстукивать громкую барабанную дробь…

Насилу успокоили царя – совместными усилиями.

– Алексашка! – жалобно обратился Пётр к Егору. – Ты молчишь почему? Что думаешь, охранитель?

Егор солидно откашлялся, расправил плечи.

– Первым делом, Пётр Алексеевич, надо обязательно усилить преображенцев и семёновцев! Солдат ещё надо – человек шестьсот, да вооружённых настоящими ружьями и мушкетами. К ним офицеров толковых. Из Пушкарского приказа необходимо выписать бронзовых пушек, мортир, единорогов, пороху с запасом великим, ядер чугунных, бомб зажигательных…. Мушкеты, офицерские пистолеты, доброе холодное оружие – всё это можно выписать через герра Лефорта, я у него намедни видел новые образцы. Он всё доставит за неделю…