Замок Менфрея - Холт Виктория - Страница 5

• Предыдущая
• 5/64
• Следующая

— И все же она должна быть для него утешением.

Горький смех. Потом шепот. Затем громче:

— На меня ляжет задача вывести ее в свет, когда придет время. Мои Филлис и Сильвия — ее назвали так в честь тети — с ней почти одногодки, но разница… Не представляю, как мне удастся найти мужа для Хэрриет… несмотря на все ее деньги.

— Она настолько непривлекательна?

— Она никакая… просто — пустое место.

Фанни всегда говорила мне, что те, кто подслушивает, никогда не слышат о себе ничего хорошего. Как же она была права! Я слышала, что я — испорченная, злобная и что мне прямая дорога в ад. Все это говорили мои многочисленные няни. Но я никогда не слышала ничего, что ранило бы меня так сильно, как этот разговор внизу — между тетей Клариссой и неизвестным мужчиной. Еще долго после того я не выносила запах воска и скипидара, поскольку они напоминали мне о том унижении.

Я больше не могла там оставаться и отправилась в свою комнату.

Я всегда знала, что, когда чувствуешь себя совсем несчастной, надо перестать думать о своих печалях и изобрести что-нибудь такое…что угодно, лишь бы забыться. Мечты мои были глупостью, потому что в них я никогда не видела себя такой, как я есть. Я становилась героиней. Менялся даже цвет волос. Вместо темно-коричневых они становились золотыми, глаза из зеленых превращались в синие, нос был прямым, а не курносым, — курносый нос придает очарование некоторым лицам, но в моем случае явно создавал дисгармонию с его мрачным выражением.

«Нужно срочно что-то изобрести», — сказала я себе — и тут же пришел ответ. Они не хотят меня здесь видеть, значит, я убегу.

Но куда? На свете было только одно место, куда мне хотелось бежать. Менфрея.

— Я уеду в Менфрею, — сказала я вслух.

Я запретила себе думать о том, что стану делать, когда туда доберусь, потому что план, по сути, казался правильным, а мне нужно было заглушить в себе гул голосов, произносивших жестокие слова. Надо срочно что-то предпринять.

Я сяду в поезд на вокзале Паддингтон. Денег из копилки хватит на билет, это главное. Мне важно добраться до Менфреи, а уж оказавшись там, я решу, что делать дальше. Я не могу жить в этом доме — всякий раз, спускаясь вниз по ступенькам, я буду слышать те голоса. Тетя Кларисса тревожилась о том, где найти мне мужа. Я избавлю ее от этой заботы.

Теперь оставалось только понять, когда лучше бежать, чтобы меня не хватились достаточно быстро и я успела сесть в поезд. Тут требовалось тщательно все рассчитать.

И вот, пока они там внизу, в гостиной, слушали музыку — концерт, который организовал папа, — наслаждались деликатесами, говорили о политике и о шансах моего отца попасть в кабинет министров, я лежала в постели и думала, как мне бежать.

Случай выдался на следующий день. После приема все были уставшими, на кухне все перегрызлись, мисс Джеймс тоже встала не с той ноги. Прочитав «Джейн Эйр», я решила, что она втайне мечтает, что мой отец на ней женится, но после вечеров, вроде вчерашнего, такая возможность, видимо, казалась ей еще более иллюзорной, нежели обычно. Мисс Джеймс ушла к себе в комнату около шести, сославшись на головную боль, и предоставила мне шанс. Я тихонько надела шляпу и капюшон, взяла деньги, которые добыла из копилки, и выскользнула из дома. В омнибусе пара человек посмотрела на меня с подозрением, но я притворилась, что их не замечаю. Я знала, что омнибус едет туда, куда мне надо, потому что на боку его было написано: «Паддингтон», поэтому спокойно попросила билет до вокзала. Все оказалось даже проще, чем я предполагала.

Я несколько раз бывала на этом вокзале с отцом, хотя никогда не попадала сюда по вечерам. Купить билет оказалось нетрудно, но, когда мне сказали, что до поезда еще час с четвертью, я встревожилась. Это был, наверное, самый долгий час в моей жизни. Я присела на одну из скамеек и вглядывалась в толпу пассажиров, каждую секунду ожидая увидеть знакомое лицо.

Но никто меня не искал, и поезд пришел точно по расписанию. Остановка в нем разительно отличалась от вагона первого класса, в котором мы путешествовали с отцом.

Сидеть на деревянных скамьях было неудобно, но этот поезд вез меня в Менфрею, и все остальное меня мало волновало.

Я устроилась в уголке, и никто не обратил на меня внимания. «Хорошо, что сейчас ночь», — подумала я и задремала, а когда проснулась, оказалось, что мы уже в Эксетере. Самое время поразмыслить, что же я собираюсь делать, когда доберусь до места. Войти в парадную дверь и заявить дворецкому, что я приехала в гости? Нет, тогда меня сразу проведут к леди Менфреи, а та незамедлительно сообщит моему отцу. И меня вернут домой — накажут и станут смотреть за мной еще строже. Так чего я этим добьюсь, кроме того, что удовлетворю свою тягу к авантюрам?

Очень в моем духе — рвануться куда-то очертя голову и только потом спросить себя, куда же, собственно, я направляюсь. Я просто дура, не умеющая обуздывать свои порывы. Ничего удивительного, что все считают меня трудным ребенком.

Я проголодалась, устала, и на душе у меня кошки скребли. Хорошо бы снова оказаться в своей комнате, даже если в любую минуту туда может войти тетя Кларисса и посмотреть со своим обычным выражением, мысленно сравнивая меня со своими дочерьми.

К моменту, когда поезд прибыл в Лискерд, я уже поняла, что совершила страшную глупость. Но теперь уже поздно было поворачивать назад. Когда я приезжала с отцом, А'Ли присылал к станции экипаж, в котором мы и проделывали остаток пути. Но сегодня экипаж меня не ждал, так что пришлось купить билет на местную линию. Поезд, встречавший лондонский экспресс, уже стоял на путях, и я поторопилась занять свое место.

Мы стояли на станции еще с полчаса: вполне достаточно времени, чтобы решить, что я собираюсь делать. По дороге до меня дошло, что, хотя пассажиров в поезде совсем немного, кто-то из них может меня узнать. Хотя мы никогда не ездили этой дорогой, отца в округе хорошо знали.

На станции Менфрейстоу сошло не больше дюжины пассажиров, и я старалась держаться поближе к ним, а предъявляя билет, опустила голову. И вот, наконец, свобода! Но что дальше?

Мне нужно было добраться до моря, а потом пройти около мили по тропе вдоль скалистого берега. В такую рань вряд ли есть шанс кого-то встретить.

Маленький городок Менфрейстоу еще спал. Узкая извилистая главная улица — из которой он, по сути, и состоял — была совершенно пуста; окна в домах занавешены, немногочисленные магазинчики заперты на засовы. Я почувствовала запах моря и поспешила к гавани, где стояли на якоре рыбацкие лодки; проходя мимо сарая, где висели сети и верши для омаров, я внезапно, несмотря на всю свою растерянность, почувствовала себя счастливой. Я всегда ощущала нечто подобное, когда оказывалась здесь. Это была моя земля, хотя отец снял здесь дом, только когда его избрали в парламент от округа Ланселлы, а это было лет шесть назад. Я осторожно ступала, обходя железные кольца, к которым крепились толстые, просоленные морем канаты, и говорила себе, что глупо было приходить в гавань. Рыбаки обычно поднимаются рано утром, и, если они меня увидят, это может плохо кончиться.

Свернув в один из проулков, я вернулась на главную улицу, потом отыскала вымощенную булыжниками дорожку, круто уходившую вверх, минут пять карабкалась по ней — и вот я уже на утесах.

Красота открывшейся моему взору картины заставила меня замереть в восторге на несколько секунд: утесы вставали передо мною во всем своем величии, а под ними сине-зеленые волны нежно лизали серый песок; примерно в миле впереди располагался замок Менфрея, а напротив него, в море, — Безлюдный остров, где действительно никто не жил.

Я зашагала по тропе, размышляя о Менфрее и Менфреях. Скоро я увижу замок. Я точно помнила тот поворот, за которым его становилось видно. И вот Менфрея предстала передо мной — величественная, внушительная — истинная Мекка моего паломничества; дом семейства, которое владело им веками. Менфреи жили здесь, когда епископа Трелани заточили в Тауэр; они поддержали епископа и собрали своих людей, чтобы примкнуть к двадцати тысячам корнуолльцев, которые желали знать, в чем он провинился; я очень хорошо представляла себе Менфреев: шляпы с перьями, кружевные манжеты, бриджи и напудренные парики… именно такими они изображены на портретах. Я думала о том, что нет ничего прекраснее, чем быть одной из них, — хотя понимала, что лучше бы мне обратиться к материям более конкретным.

• Предыдущая
• 5/64
• Следующая