Тень рыси - Холт Виктория - Страница 45

• Предыдущая
• 45/65
• Следующая

Ей было приятно услышать лестные слова, но она была немного рассержена: мы легкомысленные, мы не заботились об Уайтледиз и теперь он в опасности.

Люси часами просиживала в отцовском кабинете над кипой счетов и документов.

— Мы должны сильно урезать расходы, — повторяла она, — экономить во всем, чтобы обеспечить безопасность Уайтледиз сейчас и на будущее.

Мой отец обожал ее. Как ребенок, он верил, что раз Люси стала хозяйкой Уайтледиз, все обойдется. Я тоже так думала. Люси обладала очень важным качеством: рядом с ней было спокойно.

Никто из нас не говорил об этом вслух, но с тех пор как мама умерла, в доме воцарились счастье и мир.

Затем Люси снова удивила нас. В последние несколько недель она казалась немного замкнутой. Но вот однажды, когда я сидела на своем любимом месте у пруда, она подошла ко мне.

— Я хочу кое-что тебе сообщить. Ты первая узнаешь об этом. Даже твоему отцу пока ничего не известно.

Я повернулась к Люси — отчего такой восторг в ее глазах?

— Надеюсь, ты будешь довольна, хотя я и не совсем уверена в этом.

— Ну, говори же быстрее. Она смущенно засмеялась.

— У меня будет ребенок.

— Люси! Когда?

— Еще не скоро… через семь месяцев.

— Это… чудесно.

— Ты так думаешь?

— А ты?

Она сжала пальцы.

— Я всегда мечтала об этом. Я обняла ее.

— О, Люси, как я рада! Только представь себе: ребенок в доме! Какая прелесть! Интересно, кто это будет, мальчик или девочка? Кого ты хочешь?

— Не знаю, наверное, мальчика. Обычно хотят, чтобы первенцем был мальчик.

— Значит, ты собираешься иметь большую семью?

— Я этого не говорила. Но я так взволнована! Прежде чем сообщить твоему отцу, надо было убедиться окончательно.

— Давай скажем ему сейчас. Или нет, лучше ты сама. В такой момент рядом с вами не должно быть посторонних.

— Ты самая чудесная падчерица на свете!

Она ушла, а я осталась сидеть в саду, невольно наблюдая за стрекозой, которая, полетав над прудом, села на статую.

«О, Люси, — подумала я, — это искупит все: ужасный домишко в Мидленде и те трудности, с которыми пришлось тебе столкнуться в юности».

Какой счастливый день для нее!

Мой отец сначала не мог в это поверить, а потом пришел в восторг. Я уверена, он и не надеялся, что у него еще будут дети. Но Люси могла дать ему все.

В доме теперь только и говорили, что о скором рождении ребенка. Люси пополнела, расплылась, потеряв былую элегантность, но зато стала мягче и добрее. Она любила сидеть со мной и говорить о малышке. Придумывала разные детские вещички, а Лиззи шила их. Так проходили чудесные мирные месяцы ожидания.

Мы пытались баловать и холить Люси, но она ни за что не позволяла нам делать этого. Она говорила, что ее ребенок будет сильным и здоровым, при этом повторяя слово «он», словно заранее знала, что родится мальчик. Хотя его пол был не так уж важен.

Теперь доктор Хантер часто навещал Уайтледиз. Он сказал, что беспокоиться не о чем. Люси — крепкая, цветущая женщина и родит отличного малыша.

Именно Франклин объяснил, что меня ждет с появлением ребенка.

— Если это будет мальчик, — сказал Франклин, — он станет наследником твоего отца, который, женившись на твоей матери, получил права на ее собственность. Тебе это приходило в голову?

— Я никогда об этом не думала.

— До чего же ты непрактична! Уайтледиз перейдет к сыну твоего отца, если только моральный долг не заставит его оставить дом тебе.

— Уайтледиз всегда будет моим домом, Франклин. И какая разница в том, что он будет принадлежать моему сводному брату?..

Франклин ответил, что разница весьма существенная, а я в высшей степени недальновидна. Я посмеялась над ним, но он был очень серьезен.

Мы с нетерпением ожидали появления ребенка. Мой отец словно помолодел; он так гордился и любил Люси, что должен был видеть ее постоянно.

И, наконец, в ноябре, в тот самый месяц, когда умерла моя мама, только двумя годами позже, родился ребенок, девочка. Ее назвали Друсцилла.

Мне кажется, Люси и отец были немного разочарованы, но тот восторг, который они испытали, став родителями очаровательной малютки, заставил их забыть об этом.

Друспилла вскоре стала самым главным человеком в доме; все мы добивались ее расположения и были в восторге, когда она встречала нас радостными криками.

Меня часто удивляло, как все изменилось в нашем доме с тех пор, как умерла мама.

Так мы и жили, пока Стирлинг и Нора не вернулись в Англию.

Я ехала в Англию, но делала это против своего желания.

— Что хорошего принесет эта поездка? — постоянно спрашивала я Стерлинга.

Он только упрямо сжимал губы и говорил — Я еду. Таково его желание — Когда Линкс был жив, это еще имело какой-то смысл, — настаивала я. — Однако и тогда я не соглашалась с ним.

Мы постоянно спорили, но я была этому даже рада, потому что хотя бы на миг отвлекались от ужасной пронизывающей тоски. Не вспоминала о Линксе, лежащем на коричневой земле, о том, как несли его тело домой, просто запретила себе думать об этом. Я понимала: то же самое творится и со Стерлингом. Знала это, как и то, что только друг в друге мы могли найти утешение.

Аделаида с ее трезвым умом могла бы помочь нам, но она заявила, что не тронется с места и будет вести хозяйство, пока мы не вернемся.

Я хотела остаться и в то же время уехать, покинуть этот дом, где было слишком много воспоминаний. Тем не менее я испытывала жестокое и странное удовольствие, перебирая в памяти все разговоры с Линксом, каждую партию в шахматы, которую мы сыграли. Кроме того, только уехав, я бы могла находиться рядом со Стерлингом. До сих пор я не до конца понимала, как отношусь к нему. Знала лишь: пережить эти горькие недели без Линкса мы смогли потому, что были вместе.

Как-то раз Джессика вплыла в мою спальню, когда я была занята приготовлениями к отъезду.

— Ты все-таки едешь, — заявила она. — Я была уверена в этом. Хотя ты все время повторяла, что останешься.

Я не ответила, и она села на кровать, глядя на меня.

— Вот и нет его, — продолжала она. — Умер как простой смертный. Кто бы мог подумать, что такое случится? Но ушел ли он навсегда, Нора? Не освободится ли он от уз смерти так же, как когда-то из заточения?

— Что ты имеешь в виду, Джессика?

— Он вернется. Как ты думаешь, Нора, он вернется?

— Он мертв, — ответила я.

— Тебе повезло. Ты потеряла Линкса до того, как узнала его — Я его хорошо знала, — резко ответила я. — Я была самым близким для него человеком. Она прищурилась.

— Ты не успела узнать другое — он был плохим, Нора! Плохим! Такие считают, что все остальные — пешки, которые можно переставлять для собственного удовольствия. Ты была пешкой, Нора, хорошенькой, любимой… на некоторое время, но все равно пешкой.

— Послушай, Джессика, у меня много дел. Не думай, что ты изменишь мое отношение к нему.

— Продолжай упиваться своими сладостными иллюзиями. Теперь уже никто не сможет доказать, как они обманчивы. Линкс вернется, обманет смерть, как и всех остальных. Он ушел не навсегда. Чувствуешь, он и сейчас здесь, наблюдает за нами. Нора, смеется надо мной, потому что я говорю тебе правду.

— Как бы мне хотелось, чтобы ты была права. Чтобы он вернулся.

— Не говори так! — с ужасом воскликнула она, оглядываясь. — Если ты будешь желать этого очень сильно, он вернется!

— Тогда я желаю этого от всего сердца!

— Он уже не такой, каким ты его знала! Он больше не состоит из плоти и крови. Но он вернется… все равно вернется!

Джессика грустно покачала головой и вышла из комнаты. Я зарылась лицом в одежду, которую выложила на постель. Передо мной проносились сотни образов Линкса: Линкс — господин, сам себе хозяин, человек, не похожий ни на кого. Приподняв голову, я позвала:

— Линкс, ты здесь? Вернись, я хочу поговорить с тобой. Сказать, что мне и сейчас отвратительны твои планы мести. Вернись, Линкс!..

• Предыдущая
• 45/65
• Следующая