Охотничья луна - Холт Виктория - Страница 85

• Предыдущая
• 85/86
• Следующая

— Вам следовало подождать, — сказала я. — Полиция его взяла бы. Они шли по следу. Эльзу арестовали.

— Когда бы они его взяли? После того, как он убил бы Фиону? Нет. Мы имели дело с опытным убийцей, человеком, чьей профессией было убивать. Я знал, что со временем они придут, но я должен был появиться здесь… сразу… как только узнал. Я не мог позволить, чтобы оказалось слишком поздно.

— Что случилось с ним?

— Самое лучшее. Ему повезло. Он сломал шею. Я много чего сломал, но моя шея оказалась целой. Я приземлился в сугроб… Погрузился в него. Он попал на скалу.

— Вас огорчают разговоры об этом? — спросила я.

— Нет. Мне это полезно. Меня Фиона беспокоит.

— Я посмотрю, что можно сделать.

— Попытайтесь ей объяснить. Она вам не поверит, но вы ее заставьте. Я знаю, что это трудно, но Фионе нельзя закрывать глаза на правду. Корделия… это чудесно, что вы приехали. Видимо, я все время вас звал, когда не сознавал, что говорю.

— Неужели вы могли меня позвать только когда не сознавали, что говорите?

— Я знал об Эппинге. Юджини меня довольно регулярно информировала. Об остальном я догадался.

— Что ж, вместо этого я приехала сюда.

— Глупо.

— Я считаю, это было довольно мудро. Помните, когда-то вы просили меня выйти за вас замуж?

Он слабо улыбнулся.

— Ну и хвастуном же я был, верно?

— Предложение все еще действует?

Он не ответил, и я продолжала:

— Потому что если оно еще действительно, я решила принять его.

— Вас увлекают эмоции момента. Жалость к человеку, который уже никогда не будет таким, как прежде. Между нами все не так должно быть. Там вас этот образцовый мужчина ждет. Он даст вам все, чего может желать женщина.

Я засмеялась.

— Что так смешно? — спросил он.

— Я долгое время повторяла вам, что не хочу вас больше видеть, а вы настаивали, что должна. Теперь я говорю, что буду, а вы указываете мне на причины, почему я должна выйти за другого.

— Какая же мы извращенная парочка! Мы изменились. Полный поворот. Вы оставили в Англии практичную учительницу, а я бросил чванливого негодяя где-то на полпути с горы. Как могут люди так сильно меняться?

— Они не меняются, просто открываются разные грани их характера. Вы меня действительно любите?

— Разве я должен отвечать?

— Я хочу получить ясный ответ.

— О? Школьная учительница поблизости. Если ответ неправильный, напишите сотню строк правильного. Конечно, я люблю вас.

— Тогда дело устроилось. Вы можете быть злым негодяем с оттенком дьявола, но разве я не знала всегда, как с ним справиться?

— Даже в Логове дьявола.

Мы смолкли. Мы не осмеливались смотреть друг на друга из страха выдать глубину своих чувств. Я взяла его руку и приложила к своей щеке.

Я сказала:

— С тех самых пор, как это случилось, я очень много думала о вас и о себе, а в поезде на пути сюда, когда не знала, что найду, я поняла себя… свои чувства… и чего я хочу. Если бы я нашла вас мертвым, мне самой не хотелось бы жить. Я поняла, что никогда не чувствовала себя такой живой, никогда так не любила жизнь, как в те моменты, когда сражалась с вами. Я имею в виду наши словесные перепалки. Самое восхитительное, что со мной когда-либо случалось, это было бросать вам вызов. Я узнала, какой скучной и бессмысленной будет жизнь без этого. Видимо, антагонизм иногда скрывает притяжение.

— Вы говорите чепуху, — сказал он. — Вас увлекла сентиментальность. Моя дорогая маленькая учительница делает то, что считает правильным.

— Если вы больше не хотите слушать меня, я пойду.

— Останьтесь.

— Это прозвучало как приказ.

— Вам не нравятся приказы? Вы сами принимаете решения?

— Да, и я решила, что останусь сколько захочу. Вы поправитесь. Я об этом позабочусь, и единственный способ для меня сделать лечение эффективным, это выйти за вас замуж. Только одно может меня остановить — если вы мне скажете, что я вам не нужна.

— Послушайте, — сказал он. — Вы должны подождать, Корделия. Вы должны видеть, что со мной сталось.

— Вы спасли жизнь Фионе. Помните об этом.

— Она мне спасибо не скажет.

— Скажет со временем. Что вы теперь возразите?

— Вам будет лучше с банкиром.

— Значит, мне следует вернуться?

— Нет, — сказал он. — Останьтесь. Предположим, вы выйдете за меня. Как вы можете знать, что я не дам вам смертельную дозу опиума?

— Я рискну.

— А предположим, я вас убью и брошу в рыбные пруды или зарою ваши останки на землях Аббатства?

— На этот риск я тоже соглашусь.

— Представляете скандал! Миссис Бэддикомб будет в центре событий.

— Я в данный момент безмерно благодарна миссис Бэддикомб, и буду вполне счастлива предоставить ей несколько пунктов для ее репертуара.

— Вы никак не хотите быть серьезной.

— Я смертельно серьезна. Пойду поговорю с врачом. Я хочу точно знать, в каком вы состоянии. Я останусь здесь, пока не смогу забрать вас с собой.

Я спрятала лицо, боясь, что он увидит мои слезы, а когда взглянула на него, его лицо светилось неизмеримой радостью.

Я вышла замуж за Джейсона только весной. К тому времени он мог ходить, опираясь на палку. Я пробыла с ним в Австрии три месяца. Тетя Пэтти уехала домой через три недели. Она сказала, что я смогу справиться и без нее, а она хочет увидеть, что там затевает Вайолит.

Она очень помогла с Фионой, которая не могла поверить, что была замужем не за романтическим героем, каким она его всегда знала. Он был нежным и любящим. Я думала о том, как странно все это, и заново дивилась сложности человеческой природы. Я полагаю, что когда он был с ней, он был всем тем, что она видела — и однако в то же время он ждал случая убить ее. Я думала о том, что же это был за человек, который мог играть две столь разные роли так убедительно.

Газеты много писали о деле, которое было названо делом Сатанинского жениха. Ганс Даулинг был сыном немки и англичанина; он убил двух женщин. Была еще одна до Лидии. Очевидно, это был способ собрать состояние, поскольку каждая из убитых женщин оставляла деньги ему. Его большим убийством должно было стать убийство Фионы и ее сестры. Именно проект получения денег Юджини вместе с деньгами Фионы и оставил Фиону в живых. Если бы не это, он давно отделался бы от нее.

Джейсон оставался моей основной заботой. Мы вместе сосредоточились на том, чтобы помочь ему поправиться. Были часы упражнений, в которых я помогала; я проводила около него целые дни, и мы часто вовлекались в эти стимулирующие словесные баталии, которые характеризуют наши отношения.

После того, как я узнала, что он поправится, я была счастливее, чем когда бы то ни было; и частенько удивлялась тому, что столько счастья могло быть результатом того, что во многом было злом.

Дейзи горевала, что я не вернулась в школу и что слава шаффенбрюккенского сияния исчезла из проспектов школы; однако она ясно дала родителям понять, что молодая леди, которая принесла влияние Шаффенбркжкена в ее Академию, скоро станет леди Веррингер, женой самого крупного землевладельца в Девоне. Я думаю, это ее несколько утешило.

Эльзу судили в Австрии. Она на самом деле никого не убила, хотя ее обвинили в попытке убийства и сообщничестве с убийцей. Она во всем призналась, что помогло Фионе примириться с правдой, и ее приговорили к длительному тюремному заключению.

Должно быть, в Колби было много разговоров, и я могу представить, что происходило во время переговоров через прилавок на почте. Дейзи написала мне, чрезвычайно довольная, поскольку никто из родителей не счел необходимым забирать своих дочерей из школы.

Таким образом, мы вернулись домой и были обвенчаны в церкви в Колби, и колокола звонили совсем иначе, чем в день моего первого приезда.

Эльза оказалась примерной узницей, и ей в конце концов дали льготы, благодаря которым она смогла написать книгу о своей жизни. Она многое открыла.

• Предыдущая
• 85/86
• Следующая