Изумруды к свадьбе - Холт Виктория - Страница 36

• Предыдущая
• 36/79
• Следующая

Носовые платки, салфетка для подноса... все вышитое руками Франсуазы! Интересно, как это Нуну решилась расстаться с ними...

– Здесь для вас еще кое-что, мадемуазель.

Я увидела сверток, и мне в голову пришла невероятная мысль, которая при всей своей абсурдности была столь волнующей, что я даже не решалась взять его в руки, страшась испытать разочарование.

– Разверните его! Скорее! – скомандовала Женевьева.

Я послушалась и увидела великолепную миниатюру, украшенную жемчужинами. Это был портрет женщины со спаниелем на руках. По стилю прически и платью женщины я поняла, что портрет был выполнен около ста пятидесяти лет назад.

– Вам нравится? – воскликнула Женевьева. – Это от кого?

– Прекрасная, но слишком дорогая вещь. Я...

Женевьева подняла выпавшую из свертка записку:

«Вы без сомнения узнаете даму, которую так умело вернули к жизни. Возможно, она вам столь же признательна, как и я, и мне кажется, что будет весьма разумно, если миниатюра станет вашей собственностью. Я собирался вручить ее вам при нашей следующей встрече, но, поскольку вы столь привержены старым традициям, кладу ее в вашу туфельку.

Лотэр де ла Таль».

– Это от папы! – взволнованно воскликнула Женевьева.

– Да. Он очень доволен моей работой над картинами, и это – выражение его признательности.

– О... но в ваш башмак! Кто бы мог подумать... – Ну, он, наверное, подумал, что раз кладет кулон в ваш башмачок, то может положить миниатюру – в мой. Это та самая дама с изумрудами. Вот почему он подарил мне портрет.

– Вам она нравится, мадемуазель? Нравится, да?

– Да, очень красивая вещь.

Я с нежностью рассматривала миниатюру, отметив про себя роскошные краски и прекрасные жемчужины. Я еще никогда в жизни не обладала чем-либо более прекрасным.

Вошла Нуну.

– Что за шум? – спросила она. – Вы даже разбудили меня. Счастливого всем Рождества!

– Счастливого Рождества и вам, Нуну.

– Нуну, ты только посмотри, что подарил мне папа! И подарок лежал в моем башмаке!

– В башмаке?

– Да проснись же ты, Нуну! Сегодня же рождественское утро. Посмотри на свои подарки. Ну, давай же! Вот мой подарок.

И Женевьева протянула красивый передник бледно-желтого цвета, о котором Нуну как-то сказала, что он является мечтой ее жизни. Потом вы разила явное удовольствие от моего подарка – сладостей. Не забыл ее и граф – подарил ей тонкую шерстяную шаль темно-синего цвета.

Нуну была изумлена.

– От господина графа... Но почему?

– А разве он обычно не помнит о Рождестве?

– О нет, помнит. Работники виноградников всегда получают рождественскую индюшку, а слуги в замке – деньги, которые раздает им управляющий. Так было всегда.

– Покажите ей свой подарок, мадемуазель.

Я протянула Нуну миниатюру.

– О! – воскликнула старушка и мгновение не сводила с меня пристального взгляда. Казалось, она была не на шутку встревожена.

Утром мы с Женевьевой отправились к Бастидам. Раскрасневшаяся у плиты мадам Бастид вышла приветствовать нас, размахивая черпаком. Габриэль поздоровалась, оглянувшись через плечо, ибо тоже стояла у плиты. Из кухни неслись невероятно аппетитные запахи. Ив и Марго бросились к Женевьеве и стали наперебой рассказывать друг другу, кто что нашел в своих башмаках. Я была очень рада, что ей тоже было чем похвастать, и с удовольствием наблюдала, как Женевьева демонстрирует подарки. Потом она отправилась к яслям и, заглянув в них, издала радостный возглас:

– Он здесь!

– Конечно, – отозвался Ив. – А что же ты думала? Ведь сегодня же рождественское утро.

С огромной охапкой дров вошел Жан-Пьер, и его лицо осветилось счастливой и довольной улыбкой.

– О, сегодня великий день, люди из замка сидят вместе с нами за нашим столом.

– Женевьева едва смогла дождаться этого момента, – ответила я.

– А вы?

– Я тоже сгорала от нетерпения.

– Тогда надо постараться, чтобы вы не были разочарованы.

Это был замечательный и веселый праздник. За большим столом, который Габриэль украсила веточками вечнозеленых кустарников, собралось полным-полно гостей. Среди приглашенных были и Жак с матерью. Она с трудом передвигалась, и было очень трогательно наблюдать, как сын нежно и заботливо ухаживает за ней. Вместе с мадам Бастид, ее сыном с четырьмя детьми, со мною и Женевьевой мы являли собой довольно внушительную компанию, которую восторги и радость детей постоянно поддерживали в приподнятом настроении.

Мадам Бастид расположилась во главе стола, напротив сидел ее сын. Я справа от хозяйки, Женевьева – справа от ее сына. Мы были почетными гостями, и здесь, как и в замке, соблюдали этикет.

Дети без умолку болтали, и я была рада видеть, как Женевьева внимательно прислушивалась к ним и иногда принимала участие в разговоре. Ив просто не давал ей возможности чувствовать себя скованной и застенчивой. Я была уверена, что именно такое общество нужно Женевьеве, ибо никогда не видела ее более счастливой. На ее шее блестел новый кулон. Я могла побиться об заклад, что она никогда не снимет его и даже будет спать с ним.

Мадам Бастид разрезала индейку, фаршированную грецкими орехами и поданную с пюре из шампиньонов. Все было очень вкусно, но самый главный момент наступил, когда под радостные возгласы детей подали огромный пирог.

– Кому это попадется? Кому-это попадется? – распевал Ив. – Кто будет королем сегодняшнего дня?

– А вдруг это будет королева? – возразила ему Марго.

– Это будет король! Какой толк от королевы?

– Если у королевы есть корона, она сможет править.

– Потише, дети, – воскликнула мадам Бастид. – Возможно, мадемуазель Лоусон не знает этого древнего обычая!

Жан-Пьер улыбался мне с другого конца стола.

– Видите этот пирог? – спросил он.

– Конечно, видит! – закричал Ив.

– Он такой большой, – добавила Габриэль.

– Прекрасно, – продолжал Жан-Пьер, – дело в том, что внутри пирога – корона, маленькая корона. Теперь следует разрезать пирог на десять частей – по куску каждому из сидящих за столом. Каждый ест свой кусок, но очень осторожно...

– ... Потому что в вашем кусочке может оказаться корона, – вставил Ив.

– Очень осторожно... – повторил Жан-Пьер, – и кто-то из присутствующих обязательно обнаружит в своем куске маленькую корону.

– И когда он ее обнаружит – то что дальше?

– Он становится королем сегодняшнего дня! – закричал Ив.

– Или королевой, – добавила Марго.

– И они должны носить корону? – спросила я.

– Она очень маленькая, – сказала Габриэль, – но...

– ... Лучше всех других. Тот, кому достанется корона, будет королем – или королевой – в течение целого дня, – объяснил Жан-Пьер. – Это значит, что он... или она... правит всей семьей, всем домом. Его, – Жан-Пьер улыбнулся Марго, – или ее слово – закон.

– И так весь день! – вскричала Марго.

– Если она достанется мне, – сказал Ив, – я даже не знаю, что сделаю!

Мальчик был так переполнен радостным ожиданием, что не мог произнести ни слова, и все вокруг тоже начали проявлять явное нетерпение.

Когда мадам Бастид воткнула в пирог нож, над столом повисло напряженное молчание. Но вот пирог наконец был разрезан. Габриэль встала, взяла стопку тарелок и стала раздавать их по кругу. Я наблюдала за Женевьевой, которая несказанно радовалась этой незамысловатой забаве.

Когда все начали есть, в комнате не раздавалось ни единого звука или шороха – только тиканье часов и потрескивание дров в очаге.

Вдруг раздался торжествующий крик, и мы все увидели в руке Жан-Пьера сверкающую золотом корону.

– Она досталась Жан-Пьеру! Жан-Пьеру! – распевали дети.

– Прошу называть меня теперь Ваше Величество, – заявил Жан-Пьер с деланной важностью. – Я сообщаю всем, что церемония моей коронации состоится немедленно, без всякого отлагательства.

Габриэль вышла из комнаты и вскоре вернулась, неся на подушечке металлическую корону, украшенную блестками. Дети в восторге вскочили со своих мест, а Женевьева следила за происходящим круглыми и немигающими глазами.

• Предыдущая
• 36/79
• Следующая