Индийский веер - Холт Виктория - Страница 4

• Предыдущая
• 4/98
• Следующая

В конце галереи была дверь. Открыв ее, я оказалась в другом длинном проходе. Прямо напротив меня начинался марш лестницы. Надо было или подниматься по лестнице, или возвращаться в галерею. Я выбрала первое… там был другой проход и затем… еще дверь.

Не размышляя, я открыла ее и оказалась в небольшой темной комнате. Несмотря на усиливающееся чувство страха, я была восхищена. В ней было что-то чужеземное. Драпировки были из тяжелой парчи, и стоял странный запах. Позже я узнала, что это был запах сандалового дерева. Резные деревянные столы были украшены бронзовым орнаментом. Вид этой комнаты настолько захватил меня, что на мгновение я забыла про свой страх. В комнате был камин, и на каминной полке лежал веер. Это был очень красивый веер в голубых тонах с крупными черными пятнами. Я знала, из чего он был сделан, так как видела павлинов на картинках. Это был веер из павлиньих перьев. Я почувствовала непреодолимое желание потрогать его. И тут же, встав на цыпочки, дотянулась до него. Перья были очень мягкими.

Затем я осмотрелась вокруг. Еще одна дверь. Я пошла по направлению к ней. Возможно, я смогу найти кого-то, кто показал бы мне дорогу обратно, в классную комнату и к мисс Йорк.

Открыв дверь, я осторожно заглянула внутрь.

— Кто там? — раздался чей-то голос. Я вошла в комнату и сказала:

— Это Друзилла Делани. Я пришла на чай и потерялась.

Я прошла вперед и увидела кресло с высокой спинкой и в нем старую леди. На коленях у нее лежал плед, что свидетельствовало, как я полагала, о том, что она инвалид. За ней находился стол, заваленный бумагами, похожими на письма.

Мы всматривались друг в друга. Я была не виновата в том, что потерялась. Со мной обходились не как с гостьей.

— Почему ты пришла навестить меня, девочка? — спросила старая леди пронзительным голосом. Она была очень бледной, и ее руки тряслись. На мгновение она показалась мне призраком.

— Я не пришла. Я играла в прятки и потерялась.

— Подойди сюда, детка. Я не видела тебя раньше.

— Я живу в доме священника. Меня пригласили на чай к Лавинии, а это вроде бы игра в прятки.

— Никто не навещает меня.

— Мне очень жаль.

Она кивнула головой в сторону стола:

— Я читала его письма.

— Почему вы читаете их, если они заставляют вас плакать? — спросила я.

— Он был таким замечательным. Это все несчастная судьба. Я уничтожила его. Это была моя вина. Я должна была знать. Я была предупреждена…

Я подумала, что она самый странный человек, какого я когда-либо встречала. Я все время чувствовала, что в этом доме должны происходить необыкновенные вещи.

Я сказала, что хотела бы вернуться в классную комнату.

— Они будут искать меня. Да и со стороны гостьи не очень-то прилично бродить по дому, не так ли?

Она протянула руку, напоминавшую когтистую лапу, и схватила меня за запястье. Я была готова звать на помощь, но вдруг дверь отворилась и в комнату вошла женщина. Ее появление удивило меня. Она не была англичанкой. У нее были очень темные волосы и глубоко посаженные черные глаза; на ней было, как я узнала позже, сари. Оно было в глубоких голубых тонах, как и веер, и я нашла его очень красивым. Двигаясь очень грациозно, она сказала приятным монотонным голосом:

— О, милочка. Что такое, мисс Люси? И кто ты, девочка?

Я объяснила, кто я и как сюда попала.

— Ох, мисс Лавиния… но она гадкая, гадкая девочка, раз так обошлась с тобой. Прятки, — она воздела руки. — И в этом доме… и ты нашла мисс Люси. Сюда никто не приходит. Мисс Люси любит одиночество.

— Мне очень жаль. Я не хотела. Она потрепала меня по плечу.

— О, нет… нет… эта гадкая мисс Лавиния. Один из этих дней… — Она поджала губы и, сложив ладони рук вместе, на мгновение посмотрела на потолок. — Но ты должна вернуться. Я провожу тебя. Пошли со мной.

Она взяла меня за руку и ободряюще сжала ее. Я посмотрела на мисс Люси. Слезы медленно бежали по ее декам.

— Это — часть дома мисс Люси, — объяснили мне. — Я живу с ней здесь. Мы здесь… и не здесь… Понимаешь?

Ничего не поняв, я кивнула.

Мы возвращались сначала по галерее, а затем по той части дома, которую я раньше не видела, и мне показалось, что прошло совсем мало времени, пока мы вернулись в классную комнату.

Женщина открыла дверь. Мисс Йорк и мисс Эзертон были полностью поглощены разговором. Признаков присутствия Лавинии не было.

Они с удивлением воззрились на меня.

— Что случилось? — спросила мисс Эзертон.

— Они играли в прятки. Эта малышка… в незнакомом доме. Она заблудилась и попала к мисс Люси.

— Ох, мне очень жаль, — сказала мисс Эзертон. — Мисс Лавинии следовало бы лучше заботиться о своей гостье. Благодарю вас, Айша.

Я повернулась, улыбаясь ей. Мне понравились ее нежный голос и добрые черные глаза. Она тоже улыбнулась мне в ответ и грациозно вышла.

— Я надеюсь, Друзилла не… э-э… — начала мисс Йорк.

— О, нет. Мисс Люси живет отдельно со своими слугами. Они… оба индусы. Она уезжала, вы знаете. Семья была связана с Ост-Индской компанией. Теперь она немного… странная.

Обе гувернантки посмотрели на меня, и я догадалась, что это будет обсуждаться позже, когда они останутся одни.

Я повернулась к мисс Йорк со словами:

— Я хочу уйти домой.

Она выглядела смущенной, но мисс Эзертон улыбнулась понимающей улыбкой.

— Ну, что же, — продолжала мисс Йорк, — я думаю, нам уже пора.

— Если вы должны… — произнесла мисс Эзертон. — Удивляюсь, где это мисс Лавиния. Она должна прийти и попрощаться со своей гостьей.

Лавинию нашли до нашего ухода. Я сказала холодным голосом:

— Благодарю вас.

— С твоей стороны было глупо заблудиться. Но ведь ты не привыкла к таким домам, как этот, не так ли? — услышала я в ответ.

— Я сомневаюсь, что есть другой такой дом, Лавиния. Ну… приходите к нам еще. — Это были слова мисс Эзертон.

Мисс Йорк и я ушли. Губы мисс Йорк были поджаты. Но она все же сказала мне:

— Не хотела бы я оказаться на месте мисс Эзертон после всего того, что она мне рассказала… а мальчик еще хуже. — Тут она вспомнила, кому она это говорит, и сказала, что это действительно был очень приятный визит.

Вряд ли я могла сказать то же, но в нем были волнующие моменты, которые нелегко забыть.

Хотя мне не хотелось вновь появляться в этом доме, мое восхищение им возрастало. Когда бы я ни приходила, мне обычно хотелось узнать о странной старой леди и ее компаньонке. Любопытство одолевало меня, потому что я была любознательной по натуре; это свойство было общим у нас с Поллй.

Я имела обыкновение спускаться в кабинет к отцу, когда он не был занят. Это всегда происходило после чая. Я чувствовала себя почти такой же его вещью, как очки, которые он время от времени где-нибудь забывал и вспоминал о них тогда, когда возникала в них необходимость, точно так же как он вспоминал обо мне именно тогда, когда в нем просыпалось чувство долга.

В его забывчивости было что-то трогательное. Он всегда был нежен со мной, и я была уверена, что он вспоминал бы обо мне значительно чаще, если бы не был так увлечен Троянской войной.

Общение с ним напоминало игру, в которой он пытался свести разговор к классическим темам, а я — увести его от них.

Он всегда спрашивал, как я справляюсь со своими уроками и нравится ли мне мисс Йорк. Я думала, что поступаю хорошо, отвечая ему, что мисс Йорк кажется довольной.

Он кивал, улыбаясь.

— Она считает тебя немного импульсивной, — сказал он. — Во всем же остальном она о тебе хорошего мнения.

— Мисс Йорк, возможно, считает меня импульсивной потому, что сама не такая.

— Возможно, и так. Но ты должна научиться не быть рассеянной. Помни о Фаэтоне.

Я не знала, кто такой Фаэтон, но, если я спрошу его, он пустится в разговор, и Фаэтон повлечет за собой других персонажей из прошлого, когда люди превращались в лавровые деревья и всякие другие сорта растений, а боги становились лебедями и быками, чтобы соблазнять смертных. Это казалось мне очень странным; во всяком случае я не верила в это.

• Предыдущая
• 4/98
• Следующая