Дочь Сатаны - Холт Виктория - Страница 41
- Предыдущая
- 41/63
- Следующая
Бояться им уже было нечего, матушка снова станет защищать их от своего отца.
Когда они вернулись, в доме царил переполох. Ричард увидел из окна эту троицу, подъезжающую к конюшне, и понял, что случилось. К Тамар вернулся интерес к жизни, она стала прежней. Период депрессии был связан с ухудшением здоровья после рождения Лореи. И эта перемена в ней произошла из-за сильного волнения. Он наблюдал из окна их встречу с Хьюмилити.
Хьюмилити был обеспокоен. Ричард знал, что он любил своих детей. Он, верно, гордился, что они такие красивые и здоровые. Но, быть может, именно потому он был с ними так строг. Однако сейчас ему пришлось встретиться лицом к лицу с их матерью, и она стояла перед ним словно тигрица с детенышами.
— Слава Господу! — воскликнул Хьюмилити. — Дети живы и здоровы.
Тамар не ответила. Она сняла детей с лошади и велела разинувшему рот Неду Свонну отвести лошадь в конюшню.
— Дик, Роуан, — сказал Хьюмилити, — я вижу, вам стыдно за то, что вы сделали. Это хорошо. Однако, полагаю, наказать вас все же следует.
— Они уже достаточно наказаны и больше наказывать их я не позволю.
— Жена моя, — сказал он, глядя на ее раскрасневшееся лицо и растрепанные волосы, — вы привезли их домой, остальное предоставьте мне.
— Нет, — ответила она. — Это вы предоставите мне.
Горячие ручонки детей крепко вцепились в нее.
— Аннис! — крикнула она. — Приготовь еду для детей… Побыстрее!
Слуги переглянулись.
— Госпожа снова пришла в себя, — шепнула Молл, обращаясь к Джейн.
Миссис Элтон бросила испуганный взгляд на Тамар и зашептала «Отче наш». Тамар смотрела на них, посмеиваясь про себя. Они думали, что на дьявола надели цепи, а он разорвал их.
Наконец-то Дик и Роуан были счастливы.
— Не бойтесь, мои дорогие, — сказала Тамар. — Матушка никогда более не отпустит вас от себя.
И они, взявшись крепко за руки, с торжествующим видом прошли мимо отца.
Тамар накормила их не в детской, а в своей комнате. За едой они рассказали ей, как им было страшно, как они надеялись, что именно матушка, а никто другой найдет их.
Аннис, стоя возле колыбели Лореи, покачивала головой. Она-то уж знала, как их матери удалось отправиться прямехонько на то место, где были дети. «Хорошо, что дети воротились, — подумала она, — даже если дьявол помог найти их!»
Тамар, прочитав ее мысли, подошла к колыбели. Она посмотрела на больную дочь, и в голову ей пришла дикая мысль. Она снова поверила в свою тайную силу и поняла, что сумеет вырвать этого ребенка из лап смерти.
Она взяла Лорею на руки и тихонько сказала:
— Аннис, принеси мне горячую воду. Не теряй времени!
— Что вы собираетесь делать? — с испугом спросила Аннис.
— Делай, что тебе велено!
Аннис принесла воду и увидела, что Тамар сорвала с младенца пеленки. Девочка лежала на руках у матери, ее сморщенное тельце заскорузло от грязи.
— Миссис, вы угробите ее! — закричала Аннис. Дети в страхе забыли про еду.
— Нет, — ответила Тамар, — я хочу не дать ей умереть.
Она стала осторожно и нежно мыть малышку, а Аннис, стоя рядом и подавая то, что ей велела госпожа, слышала, как та шептала странные слова. Отмыв кожу Лореи, похожую на заплесневелый сыр, Тамар вытерла девочку насухо и завернула в чистый платок. Позднее Аннис клялась, что видела, как личико младенца начало в эту минуту розоветь.
Потом она покормила девочку. Малютка выпила немного молока и, судя по всему, ничего у нее не болело. В эту ночь Тамар оставила детей спать в своей комнате, Лорею она прижала к груди, а по обе стороны улеглись Дик и Роуан.
К ним вошел Хьюмилити, но она велела ему уйти, и он не посмел спорить с ней. Аннис лежала у изножья постели. В эту ночь ни она, ни ее госпожа не сомкнули глаз. Каждый раз, когда Лорея просыпалась, Тамар кормила ее.
Аннис была уверена, что Тамар колдует. После она сказала Джону:
— Это точно было колдовство, но только доброе колдовство.
— Нет, — отвечал Джон, — это дьявольское дело, ведь Господь желал, чтобы девочка померла, а она спасла ее. Что же в том хорошего?
Но Аннис верила, что добрый Боженька все поймет и не станет наказывать женщину, которая колдовством спасла свое дитя, которое Он желал прибрать.
Следующий день был теплый и солнечный, и Тамар вынесла малютку в тенистый сад. Миссис Элтон, глядя на нее вместе с Джейн и Молл из окна, решила, что она колдует.
Неделю спустя маленькая Лорея лежала на солнышке, дрыгая ножками, еще слабенькая и хилая, но все больше начиная походить на здорового ребенка.
Тамар ликовала. Ее маленькая дочь была спасена. Она сама и совершила это чудо, ее прежняя тайная сила вернулась к ней.
Ричард видел, что тучи сгущаются и сказал Хьюмилити:
— Вы должны поостеречься. Судя по всему, преследования пуритан усиливаются.
Хьюмилити, как обычно, на все предостережения ответил:
— На все воля Божия.
Большинство пуритан посещало государственную церковь, чтобы отвести от себя подозрения. Но Хьюмилити отказывался это делать. Покуда его не трогали, потому что никто на него не доносил. Но Ричард предупреждал его, что может случиться всякое.
— А что, если вас посадят в тюрьму? — спросил он. — Вам не удастся так легко выйти оттуда, как Джону Тайлеру. Да, я знаю, нам покуда везет. В наших краях власти не столь строги. Однако, если вас арестуют, освободить вас вряд ли удастся.
Хьюмилити собрался было возразить, но Ричард нетерпеливо прервал его:
— Я знаю, что вы скажете: «На все воля Божия!» Но что будет с вашей семьей? С Тамар и детьми?
— Им здесь живется хорошо, — ответил Хьюмилити, — вам известно, что я никогда не содержал свою семью. Я готов был делать это, но Тамар горда. Жизнь, которую я предлагал ей, для нее не подходит. Она не желает отказаться от роскоши во имя долга.
— Быть может, она желает хорошей жизни для своих детей, — холодно ответил Ричард, — к тому же, мне кажется, вы намного более горды, нежели Тамар.
Хьюмилити удивился, а Ричард усмехнулся, ему казалось забавным, что Хьюмилити, человек образованный, мог столь сильно ошибаться в отношении собственной персоны и постоянно блуждать в узком туннеле, который он прорубил для себя, ограниченном со всех сторон пуританской верой.
— Я… горд?! Гордость есть один из семи смертных грехов. Если бы я думал, что обладаю подобным качеством…
— Я знаю, — сказал Ричард, — вы стали бы поститься и молиться. Но иногда человек, считающий себя непогрешимым, может не замечать добрых качеств в других. Однако к чему толковать об этом? Я хочу, чтобы вы были осторожнее, ибо нас ждут трудные времена.
Но увещевать Хьюмилити было бесполезно. Он лишь молитвенно складывал руки и продолжал делать то, что считал нужным, подвергая себя постоянной опасности.
Ричард был прав. Король был недоволен пуританами. Возвратясь из Шотландии, он заявил, что ему не нравится, как англичане молятся по воскресеньям. Он хотел, чтобы они посещали церковь, а после богослужения веселились.
Вышел королевский указ, который читали по всей стране. Указ гласил: «Его Королевское Величество не запрещает своим подданным отдыхать и веселиться дозволенным путем: танцевать, стрелять из лука, скакать, прыгать с шестом и тому подобное. Дозволяется плясать танцы Робина Гуда и ставить „майское дерево“ (Украшенный цветами шест, вокруг которого в Англии танцуют 1 мая, празднуя наступление весны) . Все указанные игры и танцы позволяются законом».
Далее в указе была одна оговорка: «Тем, кто не посещает храм Божий по воскресным дням и не следует обедни, тем на народных гуляньях веселиться запрещается. Имена мужчин и женщин, не посещающих церковь, следует оглашать с кафедры проповедника».
— Попомните мои слова, — сказал Ричард, обращаясь к Хьюмилити, — это начало новых преследований.
В Восточной Англии, где движение протестантов было сильнее всего, гонение на них уже шло полным ходом. В Лондоне, где некоторые сектанты до того осмелели, что стали молиться по-своему, дело дошло до кровопролития. В Девоне жизнь была спокойнее, но для Ричарда эти слухи были словно приближающиеся раскаты грома.
- Предыдущая
- 41/63
- Следующая
