Дочь обмана - Холт Виктория - Страница 46

• Предыдущая
• 46/87
• Следующая

— Немного. Но, думаю, ваш английский будет надежнее.

Она засмеялась, и я почувствовала, что все началось хорошо.

Мы пошли в мою комнату. В первый момент она показалась мне мрачноватой, но когда Анжель отворила ставни и потоки света хлынули через окно, я увидела, какая она приятная. Ковер на полу и гардины одинакового бледно-розового тона, изящная мебель — все это заставило меня почувствовать, будто я перенеслась на сотню лет назад, в атмосферу изысканной элегантности восемнадцатого века. Одну из стен украшал искусный гобелен — восхитительная репродукция «Девушки на камнях» Фрагонара.

Я не удержалась от восторженного восклицания.

— Вам нравится? — спросила Анжель.

— По-моему, она очаровательная.

— Тогда я довольна. Робер говорит, очень важно, чтобы вы себя чувствовали — как это сказать? — comme chez vous?

— Как дома. Вы очень добры ко мне, — сказала я.

— Робер рассказывал о вашем горе. Мы бы хотели помочь.

— Я очень благодарна вам.

— Давайте, я покажу вам вот это.

Она пошла в угол комнаты и отдернула занавеску; за ней оказалась ниша. В ней располагался большой шкаф и столик, на котором были кувшин и умывальный таз. На полу стояла сидячая ванна.

— Мы называем это melle.

— Как это удобно, — сказала я. — Большое спасибо.

Она взяла мою руку и сжала ее. Потом быстро отняла руку, как будто устыдившись этого проявления чувств.

— Берта сейчас принесет горячей воды, — поспешно проговорила она. — Ваши вещи все здесь. Не хотите ли спуститься вниз, скажем, через час? Я могла бы за вами зайти. Это не слишком долго?

— Я думаю, в самый раз. Спасибо.

В этот момент вошла Берта с горячей водой.

— Вам помочь распаковать вещи?

— Нет, спасибо. Я справлюсь.

— Ну, тогда через час?

— Да, пожалуйста.

И я осталась одна.

Как все отличалось от того, как меня приняли в Леверсон Мейнор! Нет, я не должна больше думать о Леверсоне. Он далеко от меня, вне моей жизни. Так должно быть. Лучше бы мне никогда не видеть его, никогда не знать Родерика.

Я попыталась сосредоточиться на моем новом окружении. Все было чрезвычайно интересно. Мне хотелось больше узнать о жизни Робера здесь, о его овдовевшей сестре и, конечно же, о внучатой племяннице и ее отце.

Я уже начинала думать, что правильно поступила, приехав сюда.

Я распаковала свои вещи, приняла ванну и переоделась в голубое шелковое платье. Все это заняло у меня почти час Я села у окна, поглядывая на небольшую рощицу, расположенную за зеленой лужайкой. Дальше простирались поля.

Послышался стук в дверь. Это пришла Анжель.

— Я не слишком рано?

— Нет, нет, я готова.

— Тогда, пожалуйста, пойдемте.

Робер уже ждал нас. С ним была девочка. Как я догадалась — Мари-Кристин.

— Надеюсь, тебе понравилась твоя комната? — спросил Робер.

— Она восхитительная, — ответила я и повернулась к девочке.

— Познакомься, это Мари-Кристин, — сказал Робер.

— Как поживаете? — сказала она и слегка присела в реверансе, что я нашла очаровательным.

— Я очень рада с тобой познакомиться, — сказала я ей. Она не сводила с меня глаз.

— Полагаю, Мари-Кристин специально практиковалась в английском, чтобы поприветствовать тебя на твоем родном языке, — сказал Робер.

— Как это мило с ее стороны.

Она продолжала все так же смотреть на меня, и под ее изучающим взглядом я почувствовала себя немного неловко.

— Обед подан, — объявил Робер. — Уверен, что ты проголодалась. Я — да.

Нельзя сказать, что мне хотелось есть. Я слишком была поглощена знакомством с новой обстановкой.

— Сегодня мы обедаем в малой столовой, — пояснила Анжель. — Поскольку нас только четверо, там будет удобнее.

На самом деле она была не такой уж и маленькой и обставлена с той же элегантностью, что и остальные комнаты в доме. Робер сел по одну сторону стола, Анжель — по другую, я — справа от Робера, Мари-Кристин — слева. Нам прислуживали двое слуг. Один был старший дворецкий и присматривал за горничной, подававшей блюда. Робер однажды говорил мне, что у него небольшой штат прислуги, однако мне показалось, что он довольно многочисленный.

Во время обеда Анжель принялась расспрашивать меня о моем доме в Лондоне. Я сказала, что у меня нет сейчас своего дома в Лондоне, и Робер с упреком взглянул на меня.

— Ты же знаешь, что дом в твоем распоряжении, — сказал он.

— Вы очень добры ко мне, Робер, — сказала я. И продолжала, обращаясь к Анжель: — Сейчас я жила у моих друзей за городом. Честно говоря, я пока не решила, что буду делать дальше.

— Да, я понимаю, ваша тяжелая утрата, конечно… — сказала Анжель. — Мне очень жаль.

Наступило недолгое молчание. Я прервала его, обратившись к Мари-Кристин:

— У тебя есть гувернантка?

— О, да. Мадемуазель Дюпон, — она слегка скривила рот, показывая, что мадемуазель Дюпон слишком строга.

Я улыбнулась.

— Она учит тебя английскому?

— О, да. Но она не так хорошо говорит по-английски, как вы.

Все засмеялись.

— Ну, что же, может быть ты у меня чему-нибудь научишься, пока я здесь.

— О, да, пожалуйста. Я очень этого хочу.

— Мари-Кристин обязательно должна знать все, — снисходительно заметила Анжель. — Она просто не может быть в стороне от чего-нибудь. Разве не так, Мари Кристин?

— Именно так.

— Желание учиться — это же прекрасно, — сказала я.

— Вы любите ездить верхом? — спросила она меня.

— Да, люблю. Я недавно этому научилась. Когда я жила в Лондоне, у меня не было такой возможности.

— Я возьму вас с собой, — пообещала она. — Я очень опытная наездница.

— Мари-Кристин, как можно? — запротестовала Анжель.

— А что? Это правда. Жак так сказал. Мы же всегда должны говорить правду, не так ли? Со мной вам нечего бояться, мадемуазель Тримастон.

— Я в этом не сомневаюсь. И с нетерпением буду ждать нашей поездки.

— Тогда завтра, — сказала она. — Во второй половине дня. Утром мадемуазель Дюпон меня не отпустит.

— С нетерпением буду ждать.

Робер благосклонно поглядывал на нас. Он явно был рад, что у меня установились хорошие отношения с его близкими. Я тоже чувствовала облегчение, видя, как они все стремились сделать так, чтобы мне было здесь хорошо В этот вечер, вернувшись в свою элегантную спальню восемнадцатого века, я поняла, что решение приехать сюда было верным.

На следующее утро Берта принесла мне горячую воду в половине восьмого и сказала, что сейчас вернется с моим petit dejeuner (маленький завтрак).

Я догадалась, что здесь все завтракают в своих спальнях. Завтраки были совсем не такие как дома, когда стол ломился от деликатесов, таких как почки в остром соусе, яйца, ветчина и кеджери (жаркое из риса, рыбы и пряностей).

Моих знаний французского было достаточно лишь для того, чтобы объясняться с Бертой, и я дала себе слово заняться языком во время моего пребывания во Франции.

Вскоре пришла Берта с подносом, на котором стояла тарелка с хрустящим поджаренным хлебом, кофейник и молочник с горячим молоком.

Я удивилась тому, что не только смогла с аппетитом все это съесть, но и с нетерпением ожидала событий нового дня.

Я спустилась в холл, а из него в сад. Воздух был свеж и напоен ароматом цветов. Я направилась к пруду в центре лужайки, украшенному статуями двух нимф со сплетенными руками. Отсюда я оглянулась назад, на замок. Я внимательно рассмотрела его башни, серые стены и закрытые ставнями окна. На первый взгляд он мог показаться угрюмым. Но под лучами солнца серый камень вспыхивал то там, то тут крошечными брилиантами. А была еще и терраса с белыми кадками цветущих кустов, зелень вьющихся растений, усики которых так и льнули к серому камню, как будто хотели смягчить его.

— Доброе утро! — ко мне подходил Робер.

Какой он хороший! Как хочет сделать меня счастливой. Чарли был таким же, и его доброта привела меня к горькому разочарованию. Как мне отчаянно хотелось вернуться в старые добрые времена, которые, как мне тогда казалось, будут длиться вечно.

• Предыдущая
• 46/87
• Следующая