Наслаждение Маккензи - Ховард Линда - Страница 24

• Предыдущая
• 24/50
• Следующая

– Сантос! – закричала она, пытаясь удержать Зейна на спине и чадру на его ране. – Сантос!

Бормоча проклятия, коренастый врач отодвинул Бэрри плечом. На секунду приподнял над раной чадру, сразу вернул на место и заменил свою руку рукой девушки.

– Давите, – прокричал он. – Давите сильнее.

Стрельба закончилась, слышался только гул лодочного мотора. Лодка летела вперед, брызги хлестали Бэрри по лицу. «Котики» поддерживали дисциплину, оставаясь на предписанных местах.

– Насколько он плох? – громко спросил Гринберг.

Сантос лихорадочно работал.

– Мне нужен свет!

Через секунду Гринберг включил фонарь и направил свет вниз. Бэрри кусала губы, видя сколько крови скопилось вокруг них. Лицо Зейна стало бледным и одутловатым. Он лежал, наполовину прикрыв глаза, прерывисто и тяжело дыша.

– Слишком быстро теряет кровь, – озабоченно произнес Сантос. – Похоже, пуля пробила почку, а может селезенку. Вызывайте чертов вертолет. У нас нет времени ждать до международных вод. – Он сдернул колпачок со шприца, выпрямил руку Зейна и ловко ввел иголку в вену. – Держись, босс. Мы собираемся вытащить тебя отсюда по воздуху.

Зейн не ответил. Он шумно дышал через стиснутые зубы, но когда Бэрри поглядела ему в лицо, заметила блеск глаз. Его рука чуть приподнялась, коснулась ее ладони и тяжело опала.

– Черт тебя побери, Зейн Маккензи, – отчаянно выдохнула Бэрри. – Не смей…

Девушка замолчала. Она не могла произнести это слово, не могла даже предположить, что он может умереть.

Сантос проверил пульс Зейна. Его глаза встретились с глазами Бэрри, и та поняла, что пульс слишком частый, слишком слабый. Несмотря на введенное Сантосом лекарство, Зейн впадал в кому.

– Мне нет дела, насколько мы близко! – орал по рации Гринберг. – Нам нужна вертушка. Немедленно! Заберите одного босса, мы подождем следующего раза.

Несмотря на раскачивание лодки, Сантос достал капельницу с плазмой и начал вводить раствор в вену Зейна.

– Не ослабляй давление на рану, – напомнил он Бэрри.

– Ни за что, – она не отрывала глаз от лица Зейна.

Он был еще жив, и продолжал смотреть ей в глаза. Пока эта хрупкая связь сохраняется, он будет в порядке. Должен быть!

Кошмарная гонка по волнам, казалось, никогда не кончится. Первая капельница закончилась. Сантос достал второй пакет плазмы. Он тихо ругался: откровенно, артистически, безостановочно.

Зейн лежал не шевелясь, хотя Бэрри догадывалась, какую нечеловеческую боль он испытывает. Его глаза затуманивали боль и шок, но девушка чувствовала в его взгляде сосредоточенность и решительность. Возможно, у него единственная возможность остаться в сознании – сосредоточиться на ее лице. Что он и делал.

Но если вертолет не появится в течение нескольких минут, даже его сверхчеловеческая решимость не сможет противостоять продолжающейся потере крови. Бэрри тоже хотела ругаться, хотела поднять к ночному небу глаза, словно в попытке наколдовать вертолет из воздуха, но не могла себе позволить оторвать взгляд от Зейна. Пока они смотрят друг другу в глаза, он будет держаться.

Бэрри уловила далекое вап-вап-вап всего за секунду до того, как «Си-кинг»[14] заревел у них над головами, ослепив направленными вниз прожекторами. Призрак заглушил мотор, и лодка мягко закачалась на воде. Вертолет завис над «морскими котиками», мощные лопасти взбаламутили море. Корзина свалилась им прямо на головы. Сантос и Гринберг, не теряя ни секунды, и маневрируя вокруг Бэрри, которая продолжала зажимать рану, переложили и зафиксировали Зейна в корзине.

Сантос заколебался, но потом знаком попросил Бэрри отодвинуться в сторону. Она неохотно повиновалась. Он приподнял чадру и немедленно вернул ее на место. Сантос устроился в корзине, широко разведя ноги и крепко зажимая рану Зейна.

– Давай! – скомандовал он.

Гринберг отступил в сторону и поднял вверх большой палец, подавая знак управляющему лебедкой. Корзина с Сантосом, практически распластавшемся на командире, начала подниматься к ревущему монстру. Как только они приблизились к открытой двери, несколько пар рук затянули «морских котиков» внутрь. Вертолет немедленно заложил крутой вираж и с ревом поспешил в направлении авианосца.

Наступила жутковатая тишина. Бэрри упала на одно из сидений, все ее усилия были направлены на сохранение ровного выражения лица и самоконтроля. Никто не сказал ни слова. Призрак снова запустил двигатель, и небольшое суденышко полетело сквозь тьму за быстро исчезающими огнями вертолета.

Прошло не менее часа, прежде чем второй вертолет приземлился на огромный авианосец. Оставшиеся члены команды «морских котиков» высыпали на палубу до того, как тяжелая машина остановилась. Бэрри вылезла с ними и побежала рядом. Гринберг поддерживал ее за руку, чтобы девушка не отставала.

Человек в форме вышел им навстречу.

– Мисс Лавджой, как вы себя чувствуете?

Бэрри бросила на него безразличный взгляд и обежала стороной. Еще один офицер вышел вперед, но на этот раз форма была другой. В его поведении чувствовались хозяйские повадки, как будто этот гигантский корабль принадлежал ему лично. Форма первого офицера отличалась от формы членов команды авианосца. Гринберг вытянулся перед вторым офицером.

– Капитан …

– Лейтенант-командор Маккензи в операционной, – сказал капитан. – Хирург доложил, что с такой потерей крови смертельно опасно перевозить раненого на базу. Если не удастся остановить кровотечение, он будет вынужден удалить селезенку.

Подошел первый офицер.

– Мисс Лавджой, – твердо сказал он и взял Бэрри под руку. – Разрешите представиться – майор Ходсон. Я буду сопровождать вас домой.

Военные жили по своим правилам, двигались со своей скоростью. Поступил приказ доставить Бэрри немедленно, посол желал вернуть дочь и поскорее. Бэрри протестовала, кричала, рыдала, даже обругала измотанного майора. На него ничего не действовало. Девушку затолкали на борт самолета, на сей раз транспортного. Последним, что она увидела с борта авианосца «Монтгомери», стал восход солнца, позолотивший синие воды Средиземного моря. Затем все расплылось от слез.

К тому времени, когда самолет коснулся посадочной полосы в Афинах, Бэрри рыдала так долго и так безутешно, что веки опухли и почти закрыли глаза. Майор Ходсон перепробовал все возможные способы сначала умиротворить, а потом успокоить девушку. Он уверял, что просто следует приказам, что позже обязательно найдется возможность узнать про «морских котиков». Понятно, что она расстроена, – слишком много пришлось пережить. Но скоро мисс Лавджой осмотрят самые лучшие врачи…

На этом месте Бэрри вскочила с неудобного сидения, которыми оснащены все транспортные самолеты, и яростно завопила:

– Подстрелили не меня! Не нужны мне врачи! Ни лучшие, ни худшие, ни посредственные! Я хочу быть рядом с Зейном Маккензи. Мне нет дела до ваших приказов!

Майор Ходсон почувствовал себя крайне неуютно, воротник формы казался слишком тугим.

– Мисс Лавджой, мне очень жаль, но в данной ситуации я ничем не могу помочь. Как только мы приземлимся, и посол убедится, что с вами все в порядке, вы сможете отправиться куда угодно.

По выражению лица майора читалось, что, несмотря на некоторую обеспокоенность ее состоянием, он готов послать капризную девчонку ко всем чертям. Бэрри села на место, глубоко вздохнула и вытерла слезы. Она никогда в жизни не вела себя настолько неприлично, всегда оставалась леди и прекрасной хозяйкой приемов отца.

Куда подевались сдержанность и хорошее воспитание? Она не чувствовала себя леди, скорее свирепой тигрицей, готовой разорвать в клочья любого, кто станет на ее пути. Зейн тяжело ранен, возможно умирает, а эти идиоты не позволяют ей быть рядом с ним. К черту военных, к черту отца с его огромным влиянием, раз они оторвали ее от Зейна!

• Предыдущая
• 24/50
• Следующая