Наслаждение Маккензи - Ховард Линда - Страница 20
- Предыдущая
- 20/50
- Следующая
– Каких? – пробормотала она, больше обращая внимание на то, что происходит между ними.
– Ты избавилась от призраков?
Призраки? Тот затяжной ужас, который она испытала от прикосновений похитителей? Бэрри подумала и с удивлением поняла, что на время забыла обо всем. Конечно, она жутко злилась на то, как с ней обошлись, и с огромным удовольствием встала бы напротив мерзавцев с большущей пушкой Зейна в руках, хотя ни разу в жизни не держала пистолет. Травмированная женственность праздновала победу в наслаждении с Зейном. Бэрри чувствовала, что тяжелые моральные раны затягиваются. Наслаждение… Слово не совсем подходило к пережитым чувствам. Даже слово «экстаз» не могло описать то напряжение, ощущение взрыва, таяния, полной утраты связи с реальностью и чистого телесного восторга.
– Да, призраки пропали.
– Хорошо. – Голос оставался напряженным. – Второй вопрос. Эту чертову рубашку можно удалить только хирургическим путем?
От испуга Бэрри резко села. Движение привело к тому, что его плоть оказалась еще глубже, и вызвала резкий вздох у нее и стон у него. Тяжело дыша, она уставилась на Зейна. Совсем недавно они занимались любовью – на самом деле, все еще занимались. Мужская рубашка оказалась тем якорем, который удержал ее, не позволил развалиться на части, придал силы босиком бежать по ночным закоулкам. Незамысловатая одежка стала символом значительно большего, чем девичья скромность. Похоже, раны не настолько затянулись, как она думала. Бэрри терпела, когда похитители раздели ее и оставили себе на потеху обнаженной. Но когда Зейн пробрался в комнату, где ее удерживали, и увидел в таком виде, чуть не сломалась. Как она теперь сможет перед ним раздеться? Как позволить ему увидеть на теле метки, поставленные другими мужчинами?
Кристально-ясные глаза смотрели спокойно и терпеливо. Он снова все понял! Знает, что просить. Мог бы оставить все как есть, но хочет от нее большего. Зейн ждет от нее доверия, открытости, хочет отношений без мрачных тайн.
Хочет, чтобы они стали любовниками.
Пришло острое, почти болезненное понимание. Они физически принадлежали друг другу, но скрытность встала между ними стеной. Зейн выполнял все ее просьбы, держал себя в руках до последнего момента, когда кульминация страсти разрушила его самоконтроль. Теперь он просил вернуть то, что отдал ей.
Бэрри отчаянно вцепилась в полы рубашки.
– Я… Они оставили следы на моем теле.
– Мне уже приходилось видеть синяки. – Зейн мягко прикоснулся к ее щеке. – Один у тебя вот здесь.
Инстинктивно она подняла руку и дотронулась до щеки, которой он касался с такой нежностью. Как только девушка отпустила полы рубашки, Зейн начал очень медленно расстегивать пуговицы, оставляя ей время отказаться. Бэрри кусала губы от невыносимого желания схватить расходящиеся края рубашки и застегнуться на все пуговицы.
Когда полы совсем разошлись, Зейн провел ладонями снизу вверх и накрыл ее груди. Пальцы обожгли прохладные вершинки. Соски сразу поднялись и затвердели, словно тянулись к ласке.
– Позор за синяки лежит на них, – тихо проговорил он. – Не на тебе.
Бэрри закрыла глаза. Невероятное ощущение: она сидит на мужчине верхом и чувствует твердость и жар его плоти внутри, а жар и твердость рук на груди. Она не стала сопротивляться, когда ласковые руки покинули странно напряженную и даже побаливающую грудь и начали стягивать с плеч черную рубашку. Материал задержался на предплечьях, и Зейн по очереди освободил каждую ее руку.
И вот она полностью обнажена. Теплый воздух легко овевал ничем не прикрытую кожу, а затем Бэрри почувствовала кончики мужских пальцев, которые делали то же самое: легчайшим, едва ощутимым движением прикоснулись к каждой темной отметке на ее плечах, руках, груди, животе.
– Наклонись, – попросил он.
Бэрри повиновалась, медленно увлекаемая его руками ниже, еще ниже, пока их губы не встретились.
Их первый поцелуй… А ведь они уже занимались любовью! Какая же она дурочка, что не позволила себе насладиться его поцелуями! Губы Зейна оказались твердыми, теплыми, голодными. Бэрри опустилась ему на грудь с тихим рычанием удивления и восторга. Ее груди расплющились, жесткие волосы на его груди царапали сверхчувствительные соски. Еще одно удовольствие, которое она бессознательно пропустила.
Это было восхитительно! Его язык нащупывал вход, и она немедленно приоткрыла рот.
Несколько минут спустя его голова опустилась на одеяло. Зейн тяжело дышал, его глаза были наполовину прикрыты тяжелыми веками.
– У меня есть еще один вопрос.
– Да?
Бэрри не хотелось прерывать удовольствие от этих умелых губ. Никогда еще она не получала такого удовольствия от поцелуя. И в этом деле он дьявольски хорош. Девушка опустила голову следом за ним, оттянула его нижнюю губу вверх, а затем покрыла ее горячими быстрыми поцелуями.
Зейн хохотнул под ее губами. Глубокий хриплый звук заворожил девушку. Бэрри догадывалась, что он смеялся еще реже, чем улыбался, и жадно ловила драгоценные мгновения.
– Ты разрешишь мне быть сверху на этот раз?
Вопрос заставил ее рассмеяться. Бэрри изо всех сил сдерживалась, спрятав голову между его плечом и шеей, но тело сотрясали приступы смеха. Зейн выскользнул из нее, что вызвало у Бэрри очередной взрыв смеха. Девушка еще смеялась, когда он обхватил ее одной рукой и перевернулся так, что она оказалась под ним, но не скатилась с одеяла. И устроился между ее раздвинутых ног. У Бэрри перехватило горло, смех замер.
Она поплыла в чувственном тумане, переполненная новыми ощущениями, хотя недавно познала так много. Бэрри знала, что Зейн крупный мужчина, но в такой позиции разница в их размерах понималась в полной мере. Хотя он опирался на предплечья, она чувствовала тяжесть мужского тела с железными мускулами. Сверху Бэрри могла контролировать глубину его проникновения. Теперь, контроль перешел в его руки. Зейн казался больше, тяжелее, чем когда-либо ранее.
Он дожидался того мгновения, когда Бэрри осознает уязвимость своего положения. Но девушка поняла, что чувствует себя совсем иначе – в совершенной безопасности, под защитой его силы. Робко улыбнувшись, она подняла руки и обняла его за шею. На его губах появилась ответная улыбка.
А затем Зэйн Маккензи занялся с ней любовью.
Глава 6
В тот день каждая секунда была наполнена страстью: они занимались любовью, отдыхали от занятий любовью и начинали все сначала. Их окружали портовые шумы: низкие гудки судов, сигналы грузовиков, бряцание цепей и кранов, но в небольшой затемненной комнате казалось, что во всем мире остались только они. Бэрри потерялась в необузданной силе его сексуальности, открыв в себе страсть, не уступающую его жажде. Необходимость сохранять тишину только добавила глубины чувствам.
Зейн целовал синяки на груди и ласкал языком соски, пока они не начали пульсировать от наслаждения. Отросшая щетина подбородка царапала ее грудь и живот, но он всегда сохранял осторожность и берег ее от малейшей боли. Каждый синяк на теле Бэрри удостоился нежного внимания.
– Расскажи, как они тебя мучили, – прошептал он, – и я заменю мучительные воспоминания на приятные.
Сначала Бэрри уклонялась от подробностей. Не хотелось рассказывать даже ему. Но к окончанию жаркого дня девушка чувствовала себя настолько опьяненной ласками, что скрывать что-то от него казалось бессмысленным. И она начала рассказывать сбивчивым шепотом.
– Вот так? – спрашивал Зейн, повторяя действия, которые ранили ее до глубины души. Но теперь все было совсем по-другому. Мучения от рук похитителей превратилось в наслаждение от нежности Зейна Маккензи. Он ласкал девушку до тех пор, пока ее тело не забыло о прикосновениях тех подонков, и пока не остались воспоминания только о нем.
Бэрри прошептала про другую обиду, и он заменил горькие воспоминания жаркими, подвел ее к пику освобождения. Невозможно было представить себе большую заботу, чем проявил Зейн, и большее восхищение. Он даже не пытался скрыть удовольствие, которое получал от ее внешнего вида, прикосновений, близости, различий их тел – женственной мягкости и твердой мужественности. Находясь в центре мужского внимания, Бэрри испытывала неимоверный восторг. Она купалась в его заботе и ласке. Его действия возбуждали: как он наслаждался гладкостью ее кожи, восхищался округлостями груди, осторожно входил в ее тело. Исследовал, нежил, погружал с головой в чувственные глубины. Вокруг убежища кипела жизнь, поэтому они почти не разговаривали. Связь поддерживали тела.
- Предыдущая
- 20/50
- Следующая
