Диалектика абстрактного и конкретного в научно-теоретическом мышлении - Ильенков Эвальд Васильевич - Страница 38

То обстоятельство, что понятие (теоретическая абстракция) совпадает лишь с эмпирическим, постигнутом в его диалектически-противоречивом единстве, в его "разумном синтезе", и не может совпадать с каждым отдельным фрагментом "эмпирии", -- это всеобщая предпосылка -- аксиома всякой философии (исключая, конечно, агностицизм и вульгарный "позитивизм").

"Совпадение понятия с синтезом, "суммой", сводкой эмпирии, ощущений, чувств несомненно для философов всех направлений", -- отмечал Ленин.

Проблема, решаемая философией, заключается не в том, есть ли такое совпадение или нет его, а в том, -- "откуда это совпадение"?

Вся трудность возникает из того обстоятельства, что "эмпирический опыт" всегда неполон, не закончен, что "эмпирическое" в его реальном "синтезе" никогда не было и не будет дано человеку в созерцании и представлении. Мышление всегда стоит перед задачей образования таких абстракций, которые совпадают с "полным" объемом, с "полным" синтезом эмпирии, -- а не только с той ее частичкой, которая до сих пор побывала в поле зрения человека и человечества, -- "со всяким возможным опытом", как выразился Кант.

Вся трудность проблемы понятия и заключается в том, что в нем происходит совпадение не только с уже "протекшим" опытом (стало быть, не только с "частью" эмпирического), но и с будущим, то есть с эмпирическим, постигнутым действительно в его полном объеме и развитии.

Мышление, которое лишь подытоживает то, что уже было, то, что человек уже видел, и неспособно осуществить строгое объективное предвидение будущего, -- это еще не подлинное мышление. Самого важного в нем еще нет.

Стало быть, вся проблема мышления и заключается в том, чтобы понять -- как и почему оно способно на основе анализа протекшего эмпирического опыта (то есть на основе более или менее обширной части эмпирии) образовать такие определения, которые выражали бы эмпирическое во всем его объеме и развитии.

Следовательно, в понятии происходит совпадение с "неизвестным", с тем, что созерцанию и представлению дано не актуально, а лишь в качестве бесконечной возможности.

И поскольку мышление всей своей историей доказывает, что оно способно делать именно это, то и возникает специальная проблема философии -- откуда это совпадение? Откуда эта способность? Где источник и критерий этого совпадения?

Вот на этот-то вопрос и дал ответ лишь диалектический материализм, открыв источник и критерий этого совпадения в практике.

Метафизический материализм, исходивший из представления о мышлении как о простой "обобщающей" деятельности сознания, ответа на вопрос, разумеется, дать не мог. По отношению к метафизическому материализму аргументация Канта и по сей день остается разящей: он принципиально не в состоянии дать рациональное обоснование тому факту, что в мышлении происходит совпадение не только с тем, что уже было, но и с тем, что вообще может когда-либо произойти, даже с тем, чего человек еще никогда не наблюдал в качестве эмпирически очевидного факта.

Ниже мы покажем конкретно, каким образом практика -- а не "общее в созерцании" -- является критерием истинности понятия и почему "общее в созерцании" (эмпирическая абстракция) не может ни подтвердить, ни опровергнуть истинности понятия, истинности теоретической абстракции.

Пока констатируем просто как факт, еще подлежащий объяснению, что в понятии человек путем анализа (а не "абстракции") оказывается возможным отразить такие определения вещи, которые принадлежат ей атрибутивным образом, абсолютно необходимо связаны с ее конкретной природой и не могут исчезнуть без того, чтобы не исчезла сама вещь.

Этого нам пока достаточно, чтобы внести новые важные штрихи в решение проблемы абстрактного и конкретного в материалистической диалектике. К этому мы и перейдем.

Итак, мы установили, что сознание, отражающее единичный, пусть даже неоднократно повторяющийся факт, но не улавливающее его внутреннего строения и внутренне-необходимой связи с другими такими же фактами, есть сознание крайне абстрактное -- даже в том случае, если оно наглядно и чувственно представимо.

Именно поэтому "Общий закон изменения формы движения гораздо конкретнее, чем каждый "конкретный" пример этого" (Маркс и Энгельс. т.?, стр.?)

Именно поэтому самые что ни на есть "нагляднейшие" примеры не делают и не могут сделать "конкретной" убогую, тощую, бедную определениями "мысль".

"Наглядные примеры", иллюстрирующие тощую абстракцию, могут лишь замаскировать ее абстрактность, могут создать лишь видимость, лишь иллюзию "конкретного" рассмотрения. Этим, к сожалению, довольно часто пользуются любители пускать пыль в глаза, сводящие "теоретическое рассмотрение" к нагромождению "примеров". Для этих людей, естественно, толкование конкретности как чувственной наглядности знания гораздо удобнее, чем определение Маркса, ибо последнее обязывает к дальнейшему анализу фактов.

И столь же естественно, что любая попытка проанализировать факты действительности конкретно, то есть обнаружить скрытую в этих фактах внутреннюю взаимосвязь, несводимо к тому абстрактно общему, которое открыто глазам и без всякого анализа, расценивается любителями "конкретных примеров" как "абстрактное рассуждательство", как "абстрактное теоретизирование" и т.п.

К счастью, эта позиция не имеет с позицией Маркса ничего общего. Точнее, "общее" есть, конечно, и тут -- слова "абстрактное" и "конкретное". Но эти одинаковые слова прикрывают полную противоположность понятий абстрактного и конкретного, противоположность действительного понимания роли и места того и другого в процессе мышления, в процессе переработки созерцания и представления.

В чем заключается, согласно Марксу, действительно абстрактное рассмотрение предмета?

"Абстрактность" как таковая есть с его точки зрения просто-напросто односторонность знания, такое знание вещи, которое отражает вещь лишь с той стороны, с какой она, это вещь, "подобна", "тождественна" многим другим таким же вещам. "Абстрактность", следовательно, по самой своей природе не в состоянии ухватить специфической природы вещи, то есть как раз того, что для мышления в понятиях как раз единственно "интересно". Мыслить абстрактно -- легче легкого. Для этого не требуется никакой логической грамотности, никаких усилий ума.

Но очень трудно мыслить в конкретных абстракциях, очень нелегко производить действительно содержательные абстракции. Но содержательная абстракция, конкретная абстракция есть по своим действительным логическим характеристикам нечто прямо противоположное простой абстракции, абстрактному как таковому.

Если абстракции как таковая отражает единичную вещь (явление, факт, предмет и т.п.) только с той стороны, с какой она, эта вещь, подобна, сходна, тождественна целому ряду других таких же вещей, то конкретная абстракция как раз наоборот отражает именно специфическую природу рассматриваемого особенного или единичного явления.

Что значит совершить действительное обобщение, что значит отвлечь объективную конкретную абстракцию от явления?

-- Это значит рассмотреть вполне особенный, неоднократно повторяющийся факт с точки зрения его собственного, имманентного содержания, рассмотреть его, как говорится, "в себе" -- отвлекаясь при этом от всего того, чем этот факт обязан внешнему воздействию, всей совокупности внешних воздействий той более широкой сферы деятельности, внутри которой он существует.

Именно так поступает Маркс в "Капитале" при исследовании явлений простого товарного обмена. Он получает действительные объективные характеристики стоимости, -- "рассматривая процесс абстрактно, -- т.е. оставляя в стороне обстоятельства, которые не вытекают из имманентных ЗАКОНОВ простого товарного обращения..." ["Капитал"]