Совсем не герой - Хохлов Антон - Страница 4
- Предыдущая
- 4/68
- Следующая
— Мордар… Мордер… Мордред! Ты вот мне ответь, нет ли у вас ле-е-генды о ба-а-льшом белом волке?
Рыцарь направил на меня пьяные очи и молвил:
— Нет. Легенды… ик… нет, есть… эта… правдивая история, во!
— Говори, — потребовал из-под стола Ричард (он там ошивался уже минут десять — спал, наверное).
— Ну-у… — Мордред собрал мысли и язык в кулак и постарался говорить нормально. — Есть такой Белый Оборотень. Великий… ик… человек… Ой! Что я несу? Какой он, к лешему, человек?! Нечисть он, но Белая…
— Блондин, что ль? — раздалось из-под стола.
— Нет! Белый Оборотень, он как есть весь белый. Он… эта… олицетворяет добрую сторону нечистой силы.
— А что, даже такая есть? — искренне поразился я.
— Ага, — довольно хрюкнул рыцарь. — Вот мы, можно сказать, белая нечисть. Ну, не совсем белая, конечно, а… эта… серая, во! В том смысле, что раньше мы творили всяческое непотребство, а сейчас перешли на мирный образ жизни и постепенно… как там… очищаем свою карму от скверны!
— Круто! — уважительно одобрили из-под стола.
— А то! Но мы еще не совсем очистились, поэтому серые, а он — Белый. Его миссия — со страшной силой творить добрые дела.
— И давно у вас… э-э… творит? — спросил я. Рыцарь вновь хрюкнул, а потом наклонился ко мне и заговорщицки прошептал:
— Э, друг, тут такая тайна, мрак! Люди, они что, думают, будто Белый Оборотень один как есть на все века. Но нет… ик… уж я-то знаю! Перед смертью Белый Оборотень всегда передает силу своему приближенному. Чаще всего это монах, доживший до тридцати трех лет в целомудрии и свято блюдущий все заповеди!
— Кошмар, — обреченно выпалил я.
Мордред оценил мое восклицание по-своему и посокрушался:
— Действительно. Целых тридцать три года — и… эта… целомудриться…
— Слушай, — невежливо перебил я его. — А он свою силу передает не укусом в руку?
Рыцарь удивленно воззрился на меня:
— Да. А откуда ты знаешь???
— Да так, — уклончиво ответил я. — Догадался…
— А-а-а, — облегченно протянул Мордред. — Ну тогда ладно.
Ричард под столом безмолвствовал. То ли окончательно заснул, то ли потерял дар речи от услышанного.
Я гулял по деревне. Скажу честно, особых достопримечательностей там и в помине не было, но мне просто приятно своими глазами увидеть то, до чего старательно докапываются современные археологи.
Со времени попойки прошло несколько часов, и хмель потихоньку покидал мою несчастную голову. Вечерело. Ричард со мной не пошел, так как пребывал в состоянии блаженного сна, налакавшись вина из миски. Везет ему.
Жители не кидались ко мне на шею со словами благодарности за помощь в спасении деревни, но посматривали с явным уважением, хотя и не без опаски. Я же бесстыже пялился на них во все глаза. Не каждый день, знаете ли, увидишь настоящего оборотня или вампира. И если первые никак не отличались от обычных людей (насколько я знаю, оборотень в волка лишь после полуночи превращается), то вторых было трудно не заметить. Все как на подбор — длинные, худые, с кроваво-красными глазками и длинными клыками, чуть торчащими из-под верхней губы. И ничего, никакого страха! А чего тут бояться? Я человек современный, насмотревшийся разных ужастиков по телевизору, так что нормально, жить можно. А вот что меня поразило, так это то, что ни один не боялся солнечного света. Разгуливали себе спокойно и не спешили превращаться в горстку пепла. Может, дело в том, что они «серые»? Надо бы поинтересоваться об этом у Мордреда…
— Эй, рыцарь, осторожнее! — вывел меня из задумчивости крик.
Остановился я вовремя, хотя все равно чуть не налетел на небольшой столик, на котором были разложены стрелы.
— Простите, пожалуйста, — стал я сбивчиво извиняться перед симпатичной девушкой, сидящей за этим самым столиком.
— Да ничего страшного, — улыбнулась она мне, демонстрируя длинные клычки (надо же, вампирша, а глаза не красные — карие, красивые-э). — Просто будьте в следующий раз осторожнее, а не то можете пораниться.
Неизвестно почему я обиделся на эти слова.
— Подумаешь! Что бы случилось от маленькой царапины?
Девушка вновь улыбнулась и честно ответила:
— Вы бы умерли. Наконечники этих стрел смазаны ядом болотной гидры.
Кажется, я побледнел… М-да, зря я расслабился, ой зря…
Что было дальше, точно описать не смогу. Меня будто с головой окунули в мутную, грязную воду, подержали там с минуту, а потом вытащили на воздух… Я увидел. Увидел, как по лесной дороге гордо шествует целая армия. Кто на лошадях, кто пехом, все воины были облачены в длинные красные хламиды с капюшонами, скрывающими лицо, и такого же цвета кирасы. Почти у каждого на поясе висел изогнутый меч, напоминающий арабский ятаган, а за спиной виднелся лук. В самой середине кавалькады на мощном рыжем жеребце ехал высокий, широкоплечий человек, у которого — единственного среди всех — не было капюшона. Вместо него на голове воина громоздился позолоченный шлем. А еще на груди у человека было изображение золотого креста, рядом с которым соседствовали скрещенные ятаганы…
— Сэр рыцарь, сэр рыцарь! Что с вами?
Ой, ну не надо меня трясти, не надо…
Первое, что я увидел, открыв ясны очи, было испуганное лицо давешней вампирши. Беспокоится она за меня. Приятно… Девушка, обрадовавшись моему пробуждению, явно намеревалась назадавать кучу вопросов, но я вывернулся, извинился и поспешил к дому Мордреда. Не знаю, что мне там привиделось, но об этом требовалось срочно рассказать черному рыцарю, а то мало ли…
Синий (теперь уж даже не знаю, в каком смысле) кот самым бессовестным образом дрых, тихо похрапывая во сне. Мордред выглядел молодцом. Алкоголь из него практически выветрился, и сейчас парень занимался делом — точил меч, хотя, лично по моему мнению, это излишне, им и так бриться можно. Я с порога выложил ему все, что видел, описав в лицах. Рыцарь задумался, а потом подозрительно глянул на меня.
— Сэр Антоний, — сказал он. — И давно вас посещают такие… хм… видения?
— Да… гм… вообще-то в первый раз.
— Ага, — с очень умным видом хмыкнул Мордред. — Ну ладно. Сейчас это, в сущности, не важно. А важно сейчас то, что к нам скоро пожалует святая инквизиция во главе с самим Отцом.
Рыцарь вскочил со своего места и забегал по комнате, громыхая латами.
— Эх, сколько раз винил я себя за излишнее милосердие. Нет бы прирезать этих надутых индюков, и концы в воду. Победил в честном бою — никаких претензий. Так нет, обязательно надо пожалеть! Теперь все сходили куда надо, наябедничали Отцу Инквизиции и теперь, поди, сидят, ладошки потирают. А оперативно инквизиторы сработали! Скорее всего, располагались лагерем где-то неподалеку. Я слышал, они в здешних лесах какого-то отступника отлавливали…
Я молчал. А что тут скажешь? Хреново все…
— Надо бежать, — твердо решил Мордред, а потом будто опомнился, повернулся ко мне. — Сэр Антоний, вы мне поможете?
— Ага, — вякнул я, так толком ничего и не поняв.
— Хм… а как думаете, сэр Ричард… э-э… тоже в состоянии сделать что-нибудь полезное?
— Ага, — вновь согласился я и пошел будить кошана.
Кстати, это оказалось не так уж просто. Сперва я пытался его растормошить словами, потом — криками и рукоприкладством. Результат — ноль. В смысле — спит, зараза, только бормочет что-то. Мордред вызвался помочь и, предварительно спросив, не покоробит ли это честь рыцаря, облил кота холодной водой. Визгу было… Я даже на всякий случай отошел подальше и спрятался за Мордредом. А то мало ли. Ричарда мы быстро ввели в курс дела, и он, пообещав съесть нас попозже, заверил нас в своих лучших чувствах к нам. Короче, собрались мы быстро и приступили к праведному делу спасения нечисти. Или это неправедное дело? А, ладно. В общем, вывести успели всех. Легко с этими средневековыми ребятами — постучался в дом, сказал, что скоро придут нехорошие инквизиторы, — все, дело сделано. В моем бы времени сперва сто раз переспросили, уверен ли я в своих словах, а потом бы еще попросили время на размышление. Или это здесь инквизицию так уважают?
- Предыдущая
- 4/68
- Следующая
