Коронованный на кресте - Ходаковский Николай Иванович - Страница 14

• Предыдущая
• 14/121
• Следующая

А чего спрашивать: и так все ясно — человек явно не в себе, если сам себя называет Господом. Дальше — больше. Первосвященнику Каиафе (Мф. 26:63) Иисус уже без обиняков заявляет: «Это Я — Я есмь (Сущий)», святотатствуя в очередной раз, ибо вновь и всуе изрекает неизреченное имя Бога — это Я — Я есмь. Полностью фраза звучит так: «Я есмь Бог твой, Израиль» («ani hu Jahwe, Isreel»), ani hu. Неизъяснимая тяга Христа величать себя именем еврейского Бога приобретает и вовсе двусмысленный оттенок, если учесть, что это имя (Иегова) считалось неизреченным потому, что означало фаллос (мужской член). Сие тем более странно по отношению к человеку, который пропагандировал безбрачие и самооскопление, и потому величать себя Иеговой, то есть «Большим Членом», Иисусу было как бы даже не с руки.

Непомерная мания величия накладывает свой отпечаток на все «деяния» самозваного Бога. Он имеет наглость отпускать грехи. Так во всеуслышание и заявляет: «Сын человеческий имеет власть на земле прощать грехи» (Мф. 9:6).

Можно себе представить ужас евреев, ведь по канонам «иудаизма только сам Бог прощает грехи» (Фома 8:9).

Кстати говоря, отмечает В. Мишаков, вера, что Иисус может прощать все грехи, чревата нешуточными моральными коллизиями. Так, спустя почти 1500 лет после смерти Христа протестантский реформатор Мартин Лютер учил: «Будь грешником и греши сильно, но еще сильнее верь и восхищайся Христом, победителем греха, смерти и мира. Достаточно, если мы будем признавать через богатство славы Божьей Агнца, который принимает на себя все грехи мира; поэтому грех не угрожает нам, даже если тысячи, тысячи раз в день мы будем прелюбодействовать и убивать» (письмо Филиппу Меланхтону, 1 августа 1521 г.).

Мог ли считаться Мессией другой Иисус — Варавва-бунтовщик? Да, утверждает Мишаков, и вот почему.

Прозвище Варавва (Ваг Abba) значит по-арамейски: «Сын Отца», то есть «Сын Божий». А словосочетание «Сын Божий» часто используется в Библии по отношению к помазанному царю Израильскому (2 Сам. 7:14, Псалмы 2:7, 89:27). Поэтому прозвище Варавва вполне могло быть синонимом титула «Царь Иудейский».

Не только прозвище Варавва, но и само имя Иисус несло большую смысловую нагрузку. «Иисус» — греческая транслитерация имени Иешуа, что означает «Спаситель». В Ветхом Завете Иисус — вождь Израиля во времена покорения Ханаана. Было бы вполне естественно дать это имя тому, кто призван спасти Израиль от римского владычества. И действительно, мы имеем свидетельства, что так оно и было.

В одном из антиримских пророчеств Сивиллы, что распространялось около 80 года, и в котором нет ни единого следа христианского авторства, мы находим строки: «Тогда снова появится с небес прекрасный герой, тот, который простер руки на древе, несущем дивный плод, лучший изо всех иудеев, который однажды остановил солнце». Тут распятый Мессия вполне определенно отождествляется с легендарным Иисусом Навином, который остановил солнце.

В «Апокалипсисе Эздры», другом антиримском сочинении, грядущий Мессия прямо назван Иисусом, хотя в остальном книга не носит христианского отпечатка.

Очевидно, многочисленные иудейские патриоты I века надеялись на возвращение Иисуса, который должен был установить новый миропорядок на развалинах Римской империи. Фраза «Мессия Иисус» или, по-гречески, «Христос Иисус», несомненно, была революционным политическим лозунгом еще до того, как ее начали связывать с определенным историческим лицом. Для любого настоящего претендента на роль Мессии имя Иисус стало бы сильным козырем. Для бунтовщика Вараввы оно им и стало.

Имя Иисус Варавва, что по-еврейски означало «Мессия — Царь Иудейский», было революционным псевдонимом борца за свободу евреев. Его настоящее имя — Иаков. Да-да, тот самый Иаков, сводный брат проповедника Иисуса. Вот какие аргументы приводит В. Мишаков.

Принадлежность братьев Иисуса к царскому роду Давида ни для кого секретом не была. Именно с ними, прямыми потомками великого царя, народ связывал свои мессианские надежды.

Не случайно «император Домициан (81–96), напуганный пророчеством о Мессии, великом царе, сыне Давидове, „который низложит сильных с престолов“ (Лк. 1:51), велел умертвить всех потомков Давидова рода. Когда же донесли ему на двух оставшихся в живых внуков брата Иисуса, Иуды, Зокера и Иакова, послал за ними в Батанею, где скрывались они, и, когда привезли их в Рим, спросил их, чем они живут. „Полевою работою“, — отвечали те и показали ему свои мозолистые руки. Видя их простоту и ничтожество, Домициан отпустил их на свободу». Внимание римского императора к родственникам Иисуса весьма симптоматично. Значит, тому были веские основания, например участие одного (или нескольких) членов семьи в повстанческом движении против Рима. Понятно, что проповедник Иисус с явными пацифистскими настроениями на роль вождя бунтовщиков не тянул. А вот сводный брат его Иаков — вполне.

Иаков-Иисус-Варавва соответствовал критериям, которые традиция утверждает относительно Мессии. Их пять: Мессия «будет происходить из рода царя Давида, завоюет суверенитет над землей Израиля, соберет евреев с четырех сторон света, восстановит полное соблюдение Торы и, наконец, принесет МИР МИРУ».

Варавва действительно происходил из рода царя Давида и, будучи вождем повстанцев, вполне мог рассчитывать на выполнение остальных требований — освобождение Иудеи от иноземного ига, установление еврейского теократического государства и прочее. Нет никаких сомнений: увенчайся восстание Вараввы успехом, и он был бы тут же провозглашен долгожданным Мессией.

Читатель, естественно, может спросить: а где же факты? Где исторические свидетельства, которые подтверждают наличие мощного повстанческого движения евреев во главе с потомком царя Давида? Такие факты приводит В. Мишаков. «Партия, — пишет участник Первой Иудейской войны Иосиф Флавий, — которая сделалась душой революции и причиняла римскому государству больше тревог и хлопот, чем галлы и германцы, партия, известная под именем ревнителей, зилотов (канаим), зародилась в иудейской среде еще при первом прокураторе, одновременно с тем, как Иудея была превращена в римскую провинцию. Зилоты обладали необузданной любовью к свободе. Одного только Бога они признавали своим господином и царем. Никакая смерть не казалась им страшною и никакое убийство (даже родственников и друзей) их не удерживало от того, чтобы отстоять принципы свободы. Основателями партии ревнителей были Иуда из Галилеи, поднявший оружие против римлян еще в первом году царствования Архелая, вместе с фарисеем Цаддоком».

Тогда, после смерти Ирода Великого в 4 году до н. э., «вспыхнуло во всей Иудее, Галилее, Идумее и Заиорданской области восстание против Рима». Главное «гнездо повстанцев было в соседней с Назаретом столице Нижней Галилеи, Сепфорисе, где, ограбив царскую казну и овладев оружейными складами, Иуда засел — и откуда, делая вылазки, грабил, жег, убивал своих и чужих, воспевая Осанну Господу и проповедуя наступающее царство Мессии. Римский проконсул Публий Квинтилий Вар во главе Сирийских легионов подавил восстание, разрушил и сжег дотла Сепфорис, продал жителей в рабство и, преследуя рассеянные шайки мятежников, две тысячи их распял на крестах. Второе восстание вспыхнуло через 10 лет, в 6 году н. э., когда в Иудее, присоединенной, по низложению царя Архелая, к римской провинции Сирии, объявлена была проконсулом Публием Квинтилием всенародная перепись для счета вносимых в казну податей».

• Предыдущая
• 14/121
• Следующая