Чекисты. Книга первая - Марченко А. А. - Страница 7

• Предыдущая
• 7/51
• Следующая

— Знаю, можешь быть спокоен!

— Тогда, будьте ласковы, скажите.

— Кому надо, скажу.

— А мне, стало быть, не надо, так вы себе думаете?.. — В хрипловатом баске Микоши прозвучали вкрадчивые нотки.

Алексей чувствовал, что с каждой минутой в Микоше нарастает недоверие к нему. Надо было немедленно напомнить этому бандиту, с кем он имеет дело: как-никак Алексей был сейчас “представителем мировой закордонной контрреволюции”, а Микоша и его напарник — всего только пешками в большой игре.

То, что он сделал потом, объяснить нелегко. Требовались решительные действия, а лучшего он не придумал.

Смерив Микошу взглядом, он сказал:

— Что ты артачишься? Или боишься меня? Робкий, гляжу, у вас тут народец! Ладно, я тебя успокою! — Он сунул руку в карман и прежде, чем Микоша успел ответить, выдернул браунинг.

Микоша отшатнулся.

— Но, но!.. — вконец осипнув от неожиданности, произнес он.

Верзила у двери шагнул вперед, и карманы его пиджака остро выпятились.

Алексей положил браунинг на стол.

— На, возьми, — сказал он презрительно, — смелее будешь.

— Веселая картинка… — просипел Микоша.

Медленно подойдя к столу, он взял браунинг, разглядывая, повертел в руке.

— Ничего игрушечка. Только зачем же так… сразу? Даже как-то неосторожно! И больше у вас ничего нету?

— Можешь обыскать.

— Ну, ну, или я не вижу!.. — поспешно и даже как будто испуганно сказал Микоша. Он явно растерялся.

Не давая ему опомниться, Алексей приказал:

— Тогда веди! И нечего тянуть, как бы после жалеть не пришлось! Теперь вроде бояться нечего?

Микоша пробормотал:

— Одну минуточку…

Он сунул браунинг за пазуху и бочком отступил к двери, где, все так же оттопырив пистолетами карманы пиджака, стоял второй бандит. Они о чем-то пошептались, и Микоша вернулся к столу.

— Пожалуй, приведу кого-нибудь, — сказал он, — хотя, конечно, никакого здесь порядка нема. Придется обождать.

— Долго это?

— Не-е, полчасика от силы. А Битюг нехай посидит, вам веселей будет.

Алексей досадливо передернул плечами.

— Пусть сидит. Давай только поживее!

— Я мигом, не успеете соскучиться…

И Микоша ушел.

Битюг устроился на ящике возле стены и некоторое время бдительно следил за Алексеем. Потом это занятие ему надоело. Он зевнул, достал перочинный ножик и занялся маникюром. Сидя у стола, облокотясь и прикрыв лицо ладонью, Алексей с интересом разглядывал его пышущую здоровьем рожу, на которой цвели крупные веснушки и белый рубчатый шрам тянулся от виска до шеи.

Так они и просидели до возвращения Микоши, не обменявшись ни единым словом.

Минут через сорок Микоша сунул голову в подвал, убедился, что все спокойно, и распахнул дверь.

— Заходите.

Вошел сухощавый, среднего роста человек в примятой клетчатой кепке и штатском костюме. Микоша, заложив щеколду, спустился по лесенке и указал ему на Алексея:

— Вот этот самый. Очень интересуется поговорить.

Алексей встал. Щурясь от света, человек в штатском пристально взглянул на него.

— Вечер добрый. Слушаю. У вас поручение ко мне?

И по голосу его с властными интонациями и по тому, как угодливо сутулился Микоша, Алексей понял, что на этот раз пришел “настоящий”.

— Так точно, — сказал он. — Есть поручение: Феоктистов ищет родственников.

— Родственники все в сборе! — Человек в штатском широко улыбнулся, подошел и обеими руками потряс его руку. — Здравствуйте, ждем вас не дождемся! Нас предупредили еще неделю назад, что вы приедете, но когда, каким способом, никто не знал. Тем приятнее видеть вас в целости! Чего ж мы стоим? — Он жестом пригласил Алексея садиться, сел сам и снял кепку. — Давайте знакомиться. С кем имею честь?..

— Михайленко, — сказал Алексей.

— Очень рад. Шаворский.

Он мог бы и не представляться теперь, когда снял кепку. Алексей, можно сказать, наизусть знал и этот высокий, сдавленный в висках лоб, и гладкие волосы, зачесанные назад, и запавшие глаза, близко сдвинутые к хрящеватому носу. Только на фотографии, которую он когда-то получил от Инокентьева, все это “украшала” холеная округлая бородка “а-ля Николай II”, какую отпускали монархически настроенные офицеры. Теперь бородки не было. Это и помешало узнать его сразу.

“Шаворский, Викентий Михайлович, подполковник нарс, сл., 1873 г. рожд., зам. нач-ка деникинской к/разв. В 20 г. один из руководителей врангел. подполья (дело Макаревича-Спасаревского)” — так было написано на оборотной стороне фотографии размашистым почерком Оловянникова, а ниже стояла дважды подчеркнутая пометка красным карандашом: “Розыск”.

Приветливо улыбаясь, сцепив над столом худые нервные пальцы, перед Алексеем сидел матерый зверюга.

Старательно следя за каждым своим словом, Алексей доложил ему о приезде Рахубы и об его ранении в стычке с блатными.

Два месяца назад Рахуба уже приезжал в Одессу. Шаворский отлично знал его.

— Квартира, где сейчас полковник, надежна? — спросил он и озабоченно покусал верхнюю губу. — Может быть, подыскать другую?

— Не стоит беспокоиться, — заверил Алексей. — Хозяин — мой родственник, состоял раньше в группе Миронова. К тому же на днях придет шаланда из Румынии, полковник уедет. До тех пор его лучше не тревожить.

— Куда придет шаланда?

Этого Алексей не знал. Он брякнул наобум:

— В Лузановку… Или на Фонтаны. Точное место известно одному Рахубе.

Шаворский поднялся.

— Пойдемте, не будем терять время. — И приказал Микоше. — Выйди, осмотрись!

Микоша затопал по лестнице.

— Пароходы стоят под парами, войска только ждут команды, — говорил Рахуба, — хоть завтра они могут погрузиться и выступить. Но они этого, к сожалению, не сделают, Викентий Михайлович! Обстановка сейчас совсем не та, что год или два назад. Большевикам удалось добиться некоторой стабилизации в своем международном положении. Теперь для выступления странам Антанты необходим серьезный повод…

Они разговаривали в каморке с глазу на глаз, плотно закрыв дверь в кухню, где в обществе Микоши и Золотаренко (Битюга оставили в подъезде “на стреме”) сидел Алексей, томясь оттого, что этот разговор останется ему неизвестным. Вначале до него еще долетали отдельные слова, но затем он и вовсе перестал что-либо слышать: Рахуба и Шаворский перешли на шепот.

— А повод может быть только один: взрыв внутри страны! Чтобы осуществить его, надо в кратчайший срок объединить все антибольшевистские силы, независимо от их политической окраски. Наступает пора конкретных действий, дорогой Викентий Михайлович! Необходимо в ближайшие полтора-два месяца завершить организационную подготовку, чтобы можно было начать восстание еще до наступления холодов. В противном случае все отодвинется еще на год, до будущей весны. Успеете вы управиться с подготовкой до августа или нет?

Шаворский покусал верхнюю губу.

— Что касается Одессы, — сказал он раздумчиво, — то мы могли бы начать уже на будущей неделе, если нас в достаточном количестве снабдят оружием. В катакомбах села Нерубайского собрано около тысячи человек, налажена связь с повстанческими отрядами в районе Балты и Бирзулы. В самом городе довольно большая сеть наших людей. Короче говоря, еще немного, и мы будем в состоянии захватить город. Но этого, если я правильно вас понял, недостаточно для союзников?

— Совершенно недостаточно! — подтвердил Рахуба. — Захват Одессы годится как затравка, как подготовка плацдарма, и только.

— Но это от нас не зависит.

— От кого же?

У Шаворского брезгливо обтянулись щеки.

— От наших нынешних внутренних союзников, от петлюровцев. Но эти господа никогда не отличались ни организованностью, ни сообразительностью. Среди атаманов драчка за первое место, каждый претендует на положение вождя. О простом взаимодействии не могут договориться.

— Но отряды у них есть?

— Отряды есть. И немало. Кроме того, их численность еще возрастет за счет зажиточного крестьянства. Резервы пока достаточно велики. Боюсь только, что из-за неумного руководства все кончится местными, локальными мятежами.

• Предыдущая
• 7/51
• Следующая