Золотая муха - Хмелевская Иоанна - Страница 67

• Предыдущая
• 67/73
• Следующая

Да, как раз об этом и расспрашивал тот пан, и ещё спрашивал, не приезжала ли на похороны бабки Гражинка, но кто ж её знает, на похоронах никто не был. После старой Мисяковой в их квартире поселился пан Бурчак, он шофёр, вечно в разъездах, его дома почитай что и не бывает. Тот пан и про Бурчака расспрашивал. А почему все так интересуются соседями?

На последний вопрос домашняя хозяйка ответа не получила, оставалось самой ломать голову да строить предположения.

О разговоре с ней я узнала, прослушав магнитофонную запись. Капитан Бежан в данном случае выполнил функции Ани, — должно быть, счёл меня достойной доверия. Причём нашёл нужным пояснить:

— Видите ли, я всегда предпочитаю работать в тесном контакте с так называемой общественностью. Привык доверять людям и полагаться на их мнение. И, как правило, жаловаться не приходится. Ведь люди в массе своей честные, не преступники, не мошенники. Не ангелы, конечно, ну да и я не формалист, к мелочам не придираюсь. А если кому приходилось допускать какие мелкие нарушения, закрываю на них глаза. Вот, скажем, если пан, — тут капитан кивнул на Костика, — добывал серебро для своих поделок не совсем легальным путём, когда оно ещё было регламентировано, так это его дело. И если, скажем, приходилось свои изделия переправлять за границу не совсем законными путями… его проблемы, тогда на это смотрели строго.

— Не переправлял я! — энергично отмежевался Костик.

— Вот и хорошо! Иначе теперь как пить дать угодили бы в мафию, и уж тогда пришлось бы взяться за вас серьёзно. А так — можем дружески беседовать, и никаких проблем.

Ясное дело, Гражинку Мисяк я сразу вспомнила, имя это несколько раз встречалось на страницах блокнота Драгоценного, причём с разными адресами. Был там и вот этот, на Тополевой. Капитан принял информацию с благодарностью, в свою очередь поделившись с нами своими сведениями.

— Полагаю, вы ещё не знаете, что Мисяк — фамилия погибших супругов. Сын старой Мисяковой и его жена. Он был гданьским таксистом. Оставляю вам плёнку, можете прослушать, пока я сбегаю окунусь в море.

Мы сидели в моем номере, до моря — рукой подать, и я бы удивилась, не воспользуйся полицейский двумя днями командировки в самый купальный сезон, Костик поставил плёнку, я извлекла из холодильника пиво. Запись была хрипловатой, но довольно отчётливой.

— …ясное дело, помню, пан полицейский, как же не помнить, такое не забудешь, об этом долго потом говорили. Машину Мисяка на стоянке какая-

То сука стукнула, пришлось отдать в ремонт, ну и они порешили с женой на это время съездить за янтарём. Жена Мисяка была из рыбацкой семьи, с малолетства к морю приучена, потом в спорт пошла, на плавание, и тоже незадача, то ли ногу потянула, то ли ещё что. Вот они и подались на косу, пока машину отремонтируют, на янтаре подзаработать. И больше я их не видел. Уехали и пропали. Говорили потом, что янтаря прорву вытащили из моря, целое состояние, и с ним за границу сбежали. Чего только люди не брешут! Ну как они могли сбежать, если у них тут дите оставалось? И квартира своя, три комнаты и ещё кухня? Да, точно знаю, была у них квартира.

…Откуда, спрашиваете, такая квартира? Ну, я там точно не скажу, слышал только, знаете, когда ждёшь пассажира на стоянке, чего не услышишь от своего брата шофёра. Поговаривали, значит, что старик Мисяк оставил сыну малость, а тот сумел подзаработать, дальнобойщиком на заграничных трассах добрых пару лет протрубил. Мисяк был мужик не промах, комбинировал, в общем, поднакопил деньжат. А квартиру жена в приданое от родителей получила, отец у неё рыбачил, а мать из зажиточной семьи, ранними овощами торговала, так что дочке квартиру подарили. Потому Мисяк и мог позволить себе, «мерседес» купить, да вот сука какая-то все крыло разворотила.

…Вот и видите, я же говорил, не сбежали они за границу, нашли их трупы, хоть и много лет прошло. Выходит, не очень-то на янтаре разбогатели. А про ихнюю дочку только то знаю, что с бабкой осталась, с матерью Мисяка. Квартиру вроде бы продала бабка, слышал краем уха.

Исполненные глубочайшего сочувствия к капитану Бежану, выслушали мы более десятка подобных расспросов. И хотя знали, что разговаривал с гданьскими шофёрами не сам капитан, а его сотрудники, все равно сочувствовали, потому что все эти показания были похожи друг на друга как две капли воды и ничего конкретного из них следствие не узнало. С несомненностью был установлен один факт: совсем недавно со всеми этими шофёрами беседовал Драгоценный, опередив полицию дня на два, а потом бесследно испарился.

Адресное бюро в лице какой-то озлобленной бабы дало такой же ответ. Совсем недавно спрашивали, так опять надо голову морочить занятой женщине, делать полиции нечего, вместо того чтобы бандитов ловить… Ну, вот запись — Мисякувна Гражина, несовершеннолетняя, выписана. По заявлению Мися-ковой Софьи, ответственной квартиросъемщицы. Откуда мне знать, куда выписана, нас это не касается. Ладно, поищу, вот пристали, спасения нет! Ага, вот справка о временной прописке в Варшаве на жилплощади некой Бистро Магдалены, дальней родственницы. Есть адрес, есть, записывайте: Доманевская, шесть, квартира два. Да не значится здесь, какая именно родня, нас степень родства не волнует, пусть Варшава об этом заботится.

— Столько работы! — посочувствовала я капитану. — Могла бы ему и сама все эти сведения предоставить, у Драгоценного в блокноте все зафиксировано, а этот дом на Доманевской давно уже разобрали, сквер там разбили. А ещё Гражина была прописана в Пултусках, а может, не прописана, просто там какое-то время жила, из записи в блокноте не поймёшь. Последний варшавский адрес, одиннадцатилетней давности, улица Грошовецкая. Драгоценный Гражинку искал, правильно?

— Правильно, — согласился со мной Костик. — А вот зачем?

— Холера его знает.

— И похоже, упорно продолжает искать. Куда могла подеваться, неужели исчезла с концами, как её родители?

— Все может быть. Не забудь, она единственная наследница погибших, значит, законная владелица золотой мухи. Могли и её пристукнуть, причём ещё давным-давно.

— А что, есть сведения, что требовала наследство?

— Да вроде нет, никто не говорил.

Вернулся капитан Бежан с мокрой головой и сразу подключился к разговору.

— Прослушали? Ну так вот… Там ещё пивка не найдётся? Большое спасибо, вы уж не сердитесь, совсем я распоясался. Значит, посетили мы и больницу, в которой скончалась старая Мисякова, там в принципе те же кадры, что и два года назад. Побеседовали с санитаркой, что ухаживала за старухой. Санитарка припомнила, что никто Мисякову в больнице не навещал, один раз только приезжала какая-то молодая женщина. Перед её приходом старушка очень нервничала, а после встречи с ней сразу успокоилась и скончалась такая умиротворённая. Я так думаю — это и была её внучка, та самая исчезнувшая девочка.

— У вас есть какие-то основания так полагать? — хищно поинтересовалась я.

— С санитаркой беседовал Гурский, симпатичный молодой парень, если пани обратила внимание. Ну та и растаяла, поделилась подробностями. Встретилась больная старушка с этой девушкой как с родной, обнялись со слезами радости, посетительница весь день провела в больнице, а был как раз день посещений, народу полно. Посетительница сидела, значит, до вечера, а когда ушла — никто из персонала не заметил. А у другой санитарки пропали халат и шапочка с нашивками, висели в её шкафчике — и нету. А на следующий день разразился скандал, девушку обвинили в том, что не повесила одежды на место, потому как потом обнаружили в приёмном покое, в газету была завёрнута. А я уверен — форму санитарки временно позаимствовала Гражина Мисяк, чтобы беспрепятственно проникнуть в бабкину квартиру за вещами.

— Как выглядела эта санитарка? — спросил Костик. — Смогли её описать?

— Да, соседи описали. Молодая девушка среднего роста, стройная, очень красивая. Короткая стрижка, волосы тёмные, вьющиеся. Очень вежливая, деликатная такая. Вот, пожалуй, и все.

• Предыдущая
• 67/73
• Следующая