За семью печатями [Миллион в портфеле] - Хмелевская Иоанна - Страница 26

• Предыдущая
• 26/82
• Следующая

Кристина присела рядом, притворяясь чрезвычайно заинтересованной его рассуждениями и подливая вина в бокал. Карпинский с любопытством наблюдал за ними. Он ещё не разгадал макиавеллиевской хитрости своих девушек, но чувствовал — они что-то задумали.

— А мясного ничего не найдётся? — спохватился Клепа.

— Пипусь слопал, — информировала Эльжбета, — сегодня мы вегетарианцы. Да ты пей, пей, красное вино полезное — И отстирывается хорошо, — похвастался Клепа. — Вот, глядите, и следа не осталось. К тому же хочется запить ту кислую гадость, которой меня потчевали у пани Хлюповой, аж морду на сторону свело.

— Его пьют пополам с водой, — в свою очередь наставительно заметил Карпинский.

— Правда? — удивился шурин. — А мне и в голову не пришло. И детям не пришло. Хотя, кто знает, может, дети как раз любят такие вещи.

— Видишь же, у него бокал опять пуст, — упрекнула Кристина девушку.

Бутылка с вином стояла перед Кристиной, но Эльжбета послушно рванулась к ней и при этом неловко задела бутылку с маслом, которая, естественно, опрокинулась, основательно залив только что вычищенные брюки, а заодно и рубашку.

— О.., мать! — вырвалось у гостя.

— Ах, что я наделала! — всплеснула руками Эльжбета, стараясь скрыть радость в голосе. — Ах, извини, пожалуйста! Должно быть, эти твои брюки такие невезучие, вечно на них что-то проливается. Никогда больше не надевай их. Переоденься, у тебя ведь есть какие-нибудь другие?

— Есть, — уныло отозвался несчастный Клепа, рассматривая вконец испорченные штаны. — Дома.

Кристина подняла бутылку, которая не свалилась со стола, а лишь опрокинулась, все ещё поливая одежду гостя рафинированным подсолнечным маслом. Гость, похоже, от таких превратностей судьбы совершенно обалдел, позволяя растительному маслу беспрепятственно течь. Эльжбета заботливо подлила своей жертве вина. Карпинский тоже подставил бокал, в глубине души сочувствуя невезучему жулику.

— Ну что ты так расстраиваешься, — принялся он утешать шурина — Ты ведь на машине, можешь и в таких ехать, никто не увидит. А в твоём Щецине наверняка тоже есть химчистка. Впрочем, может, и в самом деле не стоит их больше носить, вечно с ними что-то случается.

Удручённый Клепа отрешённо прихлёбывал вино, закусывая клубникой без сливок, и раздумывал, что делать.

— Тогда, пожалуй, в ночь и поеду, — решил он. — Ночью никто не заметит пятна, когда заправляться буду. И вы правы, больше я в эти брюки ни ногой, рискованно…

Никогда ещё в этом доме шурину так рьяно не помогали двинуться в путь Масло на брюках промокнули туалетной бумагой, не пожалев ещё и салфеток. Бритвенные принадлежности гостя были услужливо принесены из ванной, саквояж упакован. Полностью Клепа пришёл в себя уже за пределами Варшавы, в машине, уносившей его на север.

Кристина призналась:

— Мне даже жаль стало этого бедолагу, ведь на сей раз от него нам сплошная польза. Однако выдержать его ещё один день — это уж слишком. Успел он в этот раз что-нибудь стибрить?

— Да ничего особенного, только большую филателистическую лупу, — успокоила её Эльжбета. — Но я вовремя заметила и ухитрилась вытащить её из саквояжа.

— Может, не стоило уж так сурово с ним обходиться? — мягко упрекнул их Хенрик. — Даже я понимаю — он принёс ценные сведения, так столь ли уж необходимо было обливать его маслом?

— Хенек, ты же сам видел — красного вина недостаточно. А он скоро все из дома вынесет. Пришлось прибегнуть к радикальному средству, чтобы от него избавиться, ведь при нем мы даже поговорить свободно не могли бы. А теперь — пожалуйста. Запросто можем посовещаться, как лучше воспользоваться его сведениями. Эля, там ещё осталось вино?

— Значит, так, мегера на работе, детки в доме одни, нас они впустят, — радостно рассуждала оживившаяся Эльжбета, наливая отцу и Кристине вина. — И мне кажется, идти надо обязательно двоим. Кто-то с детьми посидит, а кто-то дом обыщет. За один раз не управиться…

— И принести деткам что-нибудь вкусненькое, такое, что им редко достаётся, пирожное, мороженое, шоколад… Понимаете, чтобы они в своих же интересах не проболтались мамуле. Надо им это ненавязчиво посоветовать.

— И ещё неплохо прихватить с собой Тадика. В конце концов, посетить сестру и брата сам Бог велел.

— Но сначала пойдёшь с отцом в такое время, чтобы мегеру застать дома. Извиняться пойдёте и о портфеле скажете — нашёлся. Нет, не так. , или так?

— Выбери же что-нибудь одно.

— Нет, можно сразу и другое. Пойдёте, когда она ещё будет на работе, и дождётесь её возвращения, чтобы извиниться и обрадовать доброй вестью. Пришли, её нет, ждёте, причина уважительная. А все остальное уже в рамках дружеского общения, по обстоятельствам.

Оживлённая дискуссия, в ходе которой всплывали счастливые находки и были разработаны до мелочей возможные варианты дружеского визита, затянулась далеко за полночь.

Уже первая попытка тепло пообщаться убедительно показала, сколь много препятствий встаёт на пути осуществления хитроумного плана.

Закупив для начала мороженое и халву, Эльжбета с отцом отправились выполнять боевое задание. Часы работы Хлюпихи девушка хорошо помнила, дома были одни дети, и они сразу же впустили знакомых людей. При виде приношений у них глаза и зубы разгорелись.

На стол опять был выставлен отвратительный сок, однако наученные кислым опытом гости сразу же попросили минеральной воды его разбавить. Агата и Стась увлечённо занялись приношениями, и тут выяснилось, что халву они видят первый раз в жизни.

— Ах, Езус-Мария! — не очень искренне встревожилась Эльжбета. — Так, может, ваша мама запрещает вам есть халву? И мы поступили неосмотрительно, купив её?

— Очень даже осмотрительно, — возразил Стась без тени раскаяния. — Ты правильно сделала. Всегда бы так!

— Мама не покупает нам такие вещи из экономии, — вежливо пояснила его сестра, — а не потому, что нам вредно. Но на всякий случай лучше съесть её до возвращения мамули. И вы ей тоже не говорите. Надо же соображать. Замётано?

— За.., за.., соображаем! — заверил Карпинский. — И не скажем.

Пир был в полном разгаре, когда Эльжбета выразила желание посетить туалет. И тут случилась ужасная вещь.

Вместе с гостьей поднялась Агатка. И отправилась с ней к туалету, прихватив вазочку с мороженым. Вот так, не отрываясь ни на секунду от лакомства, девчонка одновременно умудрялась не спускать глаз с гостьи. Ну, не совсем, в ванную та вошла все-таки одна, зато по пути не имела возможности никуда заглянуть. А когда вышла из ванной после весьма продолжительного времени, настырная девчонка была на посту. И они бок о бок вернулись к мужчинам.

Второе посещение туалета закончилось так же, с той лишь разницей, что теперь Агатка держала двумя пальцами кусок халвы, подставив лодочкой ладонь, чтобы не ронять крошки. Рассчитывая на жадность девчонки, которая, проглотив этот кусок, непременно вернётся в столовую за следующей порцией — как бы братец там всего не слопал, — Эльжбета подзадержалась в ванной. И напрасно — Агатка испытание выдержала, пост не покинула. Облизывала пальцы и ждала терпеливо.

Эх, не могла знать Эльжбета о том, что сызмальства вдалбливала пани Богуся своим детям основополагающий жизненный принцип: ни на миг нельзя гостя оставлять одного, неизвестно, что ему придёт в голову. И следовать этому правилу необходимо всегда и везде, а особенно в отсутствие матери. Стась ещё время от времени позволял себе из лени пренебречь материнским наказом, Агатка же была девочкой послушной, а главное — точной копией своей матери и выполняла такое требование даже с удовольствием. И самой было интересно, и человеку неприятно. И хотя не ожидала от знакомой с раннего детства Эльжбеты чего-либо недозволенного, долгом своим не пренебрегла.

А у Эльжбеты опустились руки. Летел к черту весь их план, разработанный до мельчайших деталей. Как ещё можно тогда осмотреть дом Хлюпов? Им бы способности Клепы, который свободно рыщет по всему их дому, хоть хозяева глаз с родственника не спускают, зная его воровскую натуру. Не удастся ли его как-то приспособить для своих целей?

• Предыдущая
• 26/82
• Следующая