Все красное - Хмелевская Иоанна - Страница 26

• Предыдущая
• 26/35
• Следующая

В лошадей словно вселился какой-то бес: делали фальстарт за фальстартом, и каждый следующий заезд начинался все с большим опозданием. Последний был в половине одиннадцатого. Я выиграла в нем какую-то мелочь, и пришлось ждать выплаты. Потом медленно, чтобы не оступиться в темноте, пошла через чёрный лес и, конечно, упустила ближайший поезд на Копенгаген… В результате перед домом Алиции я оказалась ровно в полночь.

Тогда я и обнаружила, что забыла ключ в кармане плаща. Дом был тёмен и производил жутковатое впечатление.

Я постучала в дверь, сперва слегка, потом сильней — без результата. Чтобы всех не перебудить, решила постучать в какое-нибудь окно. К окнам Зоси и Павла надо было пробираться через кусты и не стриженную с весны траву. Меня это мало прельщало. У Алиции окно было приоткрыто. Я сочла это за недопустимое легкомыслие и решила им воспользоваться, действуя по возможности тихо. Окно, на счастье, находилось очень низко.

Я отцепила крюк и подняла тяжёлую раму. Перелезла через подоконник, одновременно думая, что среди всех потрясающих событий сама я не успела ещё сделать ничего особенно глупого. Если убогое пропихивание в дом через окно будет моим единственным оригинальным поступком, значит, я уже совершенно опустилась.

Узкая юбка и высокие каблуки отнюдь не способствовали гимнастическим упражнениям. Я попыталась в темноте нащупать какую-нибудь опору внутри и наткнулась на стул, на который, видимо, было навалено немало барахла. Тяжёлая, ничем не подпёртая рама толкала меня сзади. Придерживая её локтем, заторопилась, зацепилась за что-то каблуком, успела подумать, что нужно было снять туфли, и отпустила раму. Рама дала мне сильного пинка, и я рухнула в в комнату головой вперёд.

Приземлилась во что-то мокрое, скользкое и липкое, что-то перевернулось рядом со мной, что-то свалилось мне на голову. Лежала и думала, что же это такое омерзительное, и каким чудом грохот не разбудил Алицию. Глаза уже немного привыкли к темноте, из окна падал слабый свет, и, приглядевшись, я увидела у себя на юбке, на коленях и на руках тёмные пятна. Посмотрела на кровать Алиции. Там, на фоне тех же тёмных пятен, лежало что-то скрюченное.

Я почувствовала, что задыхаюсь, что меня душит этот молчащий, вымерший дом…

Совершенно ополоумев, я попыталась трясущимися руками нащупать выключатель. Все выключатели как корова языком слизнула! Выскочила в переднюю, нажала на первую подвернувшуюся под руку кнопку. Зажёгся свет. Пятна на моей юбке были цвета крови, руки — по локоть красные…

Сомнений не оставалось: в доме нет никого живого, была какая-то страшная бойня, в каждой комнате, наверное, трупы… Картина эта совершенно меня парализовала. Ничего не соображая, я ринулась в комнату Павла, которая была ближе всего, и зажгла свет. Павел дышал ровно и как будто был совершенно живой…

Наверное, я дёрнула его за плечо, возможно, за голову, очень может быть, что мой голос мало напоминал человеческий…

— Алиция!!! — хрипела я, охваченная безумием. — Ради бога!.. Павел!!! Помогите!!! Зося!!! Проснитесь, черт побери!! Алиция!..

Павел подскочил, ничего со сна не соображая, и начал что-то бормотать. Бросила его и ринулась в комнату Зоси. Та уже стояла в дверях.

— Помогите!! Алиция!!!

Зося посмотрела на меня, и её крик в мгновение ока перерос мои жалкие потуги.

— Все красное!.. — всхлипывая, вопила она. — Все красное!!! Все красное!..

— Алиция!.. — Я отчаянно пыталась увлечь её за собой. Зося вырывалась всеми силами.

И тут в соседних дверях появилась совершенно живая Алиция. Я отпустила Зосю и, чувствуя, странную слабость в коленях, медленно опустилась по стене.

Удивление на лице Алиции сменилось ужасом. Со сдавленным криком она бросилась ко мне.

— Матка Боска, что случилось?! Зося!!! Павел!!!

— Все красное!!! — дико завыла Зося.

— Павел, воды!..

Весь дом словно обезумел. Зося вдруг пришла в себя и обрела силы, чтобы направить их против меня. Я ничего не понимала: все трое, как сумасшедшие, силой пытались уложить меня на диван, а я, в свою очередь, изо всех сил пыталась от них вырваться и выяснить, наконец, что за труп лежит в комнате Алиции. Моя бешеная энергия убедила их, что я пока не собираюсь умирать.

— Что вы от меня хотите?! Отцепитесь!!! Что вам надо?!

— Жива! — облегчённо выкрикивали обе. — Жива!..

Я поняла, что они рехнулись.

— Вы что, сдурели?! Почему мне не быть живой? Это не я, это Алиция! Это вообще какой-то чужой человек!..

— Жива!..

Через некоторое время мы начали чуть-чуть понимать друг друга.

— Что на вас напало? — уже тише спросила я. — Почему, сто чертей и одна ведьма, именно я должна умереть?!

— О боже! Она ещё спрашивает! — возмутилась Зося.

— Посмотри на себя в зеркало, — посоветовала Алиция.

Я посмотрела и все поняла. Сама бы не узнала этого пугала, с ног до головы вымазанного чем-то красным. Лицо выглядело совершенно асимметрично, ко лбу что-то прилепилось и казалось, что череп расколот надвое. На первый взгляд мне срочно требовалась врачебная помощь.

— И вдобавок ещё кричала «спасите», — недовольно продолжала Алиция. — Я вообще не понимала, каким чудом ты ещё жива. Думала, что, может, умерла и ходишь по инерции…

— Зато я не понимаю, почему ты жива, — обиделась я. — Что там в твоей комнате? Кто там лежит?

— А, ты была в моей комнате?.. Как я не догадалась? Никто там не лежит. Это ловушка свалилась.

— Что?

— Ловушка… Свалилась… — Теперь приступ истерического хохота начался у Павла.

— Ловушка!.. Сделали ловушку для преступника!.. Свалилась с полки!…

— Павел, сейчас же успокойся! — приказала Зося.

— Не могу… Чертовски хорошая ловушка!..

Мы зажгли в комнате Алиции свет, и я наконец смогла рассмотреть весь этот кошмар подробно. На постели и на полу было разлито море густой краски. По морю плавали черепки какой-то посуды, куски картона, останки упаковки от яиц и другой мусор. Именно в него я и влетела головой, а к моему лбу прилип остаток яичной тары.

— Да уж, — заметила я, — все красное. А это смывается?

— Надеюсь, — не слишком уверенно ответила Алиция. — Я ещё не пробовала. Это свалилось, когда они уже легли, и мне не хотелось шуметь. Я тоже вляпалась. И ночная рубашка в этом, и халат… Никуда не положишь — все мажется. Засунула в кровать куклу, а сама ушла в последнюю комнату. Когда я увидела тебя окровавленную, с разбитой головой, у меня совсем память отшибло.

— Ты совсем спятила, — расстроилась Зося. — Это же нужно отмывать сразу. Когда высохнет, её уже ничто не возьмёт. Павел, собирай с пола! Возьми старые газеты и перестань смяться, как дурак!

— Может, сначала попробуем отчистить Иоанну?..

Костюм и блузка на мне были старые, с их утратой я, пожалуй, могла бы смириться. Но с удовольствием убрала бы все красное с туфель, с рук и особенно с лица.

Уже через четверть часа мы поняли, что ни мыло, ни стиральный порошок, ни кипяток этой упорной краски не возьмут. От бензина же она просто размазывалась. Надежда оставалась только на растворитель для клея или чего-то в этом роде, который, по слухам, смывает все.

— Он стоит в шкафчике под потолком. Павел, влезь на что-нибудь! — скомандовала Алиция.

Павел взгромоздился на высокий кухонный столик. Зося пока ставила на мне опыты с помощью молока, спирта, лимонного сока и ацетона.

— По-моему, ты раньше сдерёшь с меня кожу, а уж потом сойдёт краска, — с сомнением сказала я. — Попробуй-ка лучше на туфлях!

— Что-то же должно на неё действовать, — пробормотала Зося с раздражением, стаскивая с меня вторую туфлю — первую уже держала в руках Алиция. Я тут же влезла чулком в близлежащее кровавое пятно.

— Ну вот, пожалуйста, — с удовлетворением заметил Павел. — Все красное!

— Перестань упражняться в колористике, открывай! — раздражённо сказала Алиция.

— Интересно, как? Тут не за что ухватиться.

Шкафчик находился под самым потолком, на его дверцах, очень плотно закрытых, не было никакой ручки, зато в узкой щели меж ними виднелся крохотный кусочек какого-то неопознанного предмета.

• Предыдущая
• 26/35
• Следующая