Все красное - Хмелевская Иоанна - Страница 16
- Предыдущая
- 16/35
- Следующая
— Ну знаешь! — воскликнула Зося. — Как ты могла?! Что он говорит?!
— Ну, — поторопил Павел. — Быстрее! Что он видел?
— Не скажу — не хочу выражаться, — ответила Алиция, скривившись. — Видел столько же, сколько и мы. Следил исключительно за Эльжбетой и узнавал её по ногам. Единственное, в чем он уверен, это не она. Её ноги не останавливались возле Эдека и не всаживали в него стилет, насчёт других ног ничего сказать не может.
— Что за кретин! — разочарованно сказал Павел.
— Я бы вообще исключила всякие там ноги, всаживающие стилет, — недовольно заметила я. — Что он, не мог посмотреть на руки?
— Смотрел, смотрел и ничего не видел… — проворчала Зося. — Куриная слепота! Какой от него толк?
— Никакого, — признала Алиция. — Я сама огорчилась. Думала, что теперь смогу наконец послать к черту эти дурацкие поиски. А теперь? Что теперь делать?
— Ну, что-то делать надо…
— Проще всего было бы всех по очереди вывести из игры, — поделилась я. — Думала, вчерашний день что-нибудь решит, но все как сговорились — ни у кого нет алиби. Даже у нас…
Узнав о пропаже Агнешки, г-н Мульгор действительно тщательно проверил, где находился в это время каждый из подозреваемых. Это ему ничего не дало. Эва рано ушла со службы и пропала. Она утверждала, что осматривала разнообразные выставки. Рой нырял где-то на побережье, изучая дно. Скафандр его на самом деле был мокрый, но он мог с таким же успехом намочить его под краном. Аниту в четыре часа дня встретила Алиция. Та спешила на аэродром встречать каких-то иностранных гостей. После этого Аниту уже никто не видел.
У самой Алиции алиби тоже не было — моталась туда-сюда между Копенгагеном и Аллеред.
— По-моему, случай с Агнешкой снимает с тебя всякое подозрение, — заявила я. — Я могла бы понять, что ты убила Эдека, который отравлял тебе жизнь. Отравила Казика, который это видел. В конце концов можно понять даже, что пыталась прикончить Владека с Марианн, а тётку укокошила, чтоб не мучиться, на «вы» с ней или на «ты». Но на кой черт тебе убивать Агнешку?
— Действительно, — согласилась Алиция.
— Так что, уходим завтра из дома?
— Уходим, — решительно заявила Зося.
— А я завтра должна быть в больничной кассе, — вздохнула Алиция. — Потом у Иенса. Сменить масло в автомобиле. Съездить насчёт раздела имущества. Может, меня все-таки уволят?..
Мы с Павлом целый день зря проторчали в «Англетере». Под вечер вернулись в Аллеред, так и не дождавшись чёрного типа.
Все уже были дома. Бобусь и Белая Глиста выглядели прекрасно, но Зося с Алицией не сводили с них полных надежды глаз. И, надо сказать, было на что посмотреть. На Белой Глисте — плотно облегающие брюки и такой же обтягивающий свитерок. Все, вместе взятое, производило впечатление одежды из хорошо надутых автомобильных камер. Павел так на неё насмотрелся, что никак не мог выйти из комнаты. Нам этот вид доставил подлинное наслаждение.
Одновременно с нами пришёл Торстен.
— Проклятье, и он ведь останется, — шепнула мне Зося. — Салат, сыр и паштет можно есть наверняка — их мы привезли из Копенгагена. Салями тоже. И кофе из этой банки. Но с остальным что делать?
— Подсовывать ему только паштет и салат, — решительно заявила я. — Нельзя подставлять его под удар. Датчане тактичны и берут то, что им дают. Убрать подальше банку с солёными огурцами — я их первыми отравила бы для Алиции…
В эту секунду Бобусь как по заказу сказал:
— Алиция, что я вижу? У тебя есть солёные огурцы? Ну ты же не будешь скрягой — угостишь своих приятелей?
Алиция просто захлебнулась от бешенства. Я вполне могла её понять. От таких шуток возмутился бы даже трухлявый пень!
— Дай ему огурцы, — мрачно шепнула я Зосе. Она посмотрела на меня, на Бобуся и заколебалась.
— Ну, Бобусь, перестань, — проворковала Белая Глиста. — Может, Алиция бережёт эти огурцы для себя! Тут так трудно с огурцами!
Глаза Зоси сверкнули. Она начала яростно вынимать огурцы из банки. Выбирала верхние, старательно окуная их в рассол.
Алиция несколько странно проявляла чувство юмора, время от времени разражаясь сатанинским смехом. Торстен внимательно на всех посматривал и иногда что-то записывал. Павел подпирал стенку, периодически меня место так, чтобы не терять из виду Белую Глисту, и был, по-моему, невменяем. Бобусь гулял по комнате, щедро одаривая нас блеском своего интеллекта.
— Боже мой, что творится на письменном столе! Как можно так хранить бумаги! Я бы тебе быстро навёл порядок. Рассортировать, сложить, выкинуть, полчаса — и готово! Завтра займусь этим.
Я подумала, что на этот раз убийца может стать нашим союзником.
— Датские тебе будет особенно легко сортировать! — сказала Алиция, задыхаясь от ехидства.
— Нужно уметь пользоваться словарём. Для этого достаточно и капли ума.
— Нужно ещё иметь эту каплю, — шепнула Зося.
— У вас есть польско-датский словарь? — удивилась я, как могла, невинно.
— У меня есть все словари, — снизошёл Бобусь. — Культурный человек должен уметь справляться с любым языком.
— Ещё нужно быть культурным человеком, — свирепо пробормотала Зося себе под нос.
— Но ведь тут, пожалуй, нет кулинарных рецептов, — с доброжелательной печалью сказала я. — Здесь в основном документы совсем другого содержания.
Бобусь казался несколько озадаченным. Накрывающая на стол Алиция замерла, в экстазе ожидая продолжения: она знала, к чему я клоню.
— То есть? — высокомерно спросил Бобусь.
— Ведь польско-датского словаря не существует. Есть только идиотские разговорники для туристов, в которых в основном речь идёт о еде. Вам будет довольно трудно ими пользоваться…
Из Алиции вырвалось нечто среднее между кашлем и блаженным воркованием. Бобусь фыркнул и махнул рукой.
— Можно пользоваться английско-датским или немецко-датским словарём, — обиженно изрёк он.
— Ага, — радостно подтвердила Алиция. — Нужно только знать английский или немецкий. Ужин готов, прошу к столу…
Вечер обещал быть прелестным. Дело в том, что Бобусь так и не сумел овладеть ни одним чужим языком. Несмотря на многолетнюю жизнь в Англии, какой-то скрытый дефект ума не позволил ему толком выучить даже английский. Он это старательно скрывал и упорно пытался производить впечатление полиглота.
Перед нами стояла важная задача — охрана Торстена. Алиция, Зося, Павел и я напряжённо смотрели ему в рот, а также на его тарелку. Готовая на все Алиция решительно выдернула у него из рук банку апельсинового джема. Торстен несколько обалдел, бросил на Павла странный взгляд и попытался было открыть рот, но джемом завладела Белая Глиста. Время от времени мы поглядывали на Бобуся и Белую Глисту, ожидая увидеть первые симптомы отравления, но они чувствовали себя превосходно. Бобусь о чем-то болтал, а Белая Глиста кокетничала с Алицией. После ужина они вышли в сад все в том же замечательном состоянии. Мы были возмущены!
— Может быть, он не воспользовался случаем? Что же нам, каждый день уходить из дома?
— Таких даже змеиный яд не возьмёт, — с горечью сказала Зося.
Алиция вдруг вспомнила про масло в автомобиле.
— Завтра утром поменяешь, — предложила я.
— Утром я должна ехать в Виборг. Придётся очень рано вставать. Попробую сегодня — станции техобслуживания ночью не работают.
В дверях коридорчика появился Павел. (После ухода Белой Глисты он стряхнул наваждение и ушёл в свою комнату.) Вид у него был перепуганный.
— Только без паники, — шёпотом сказал он. — В моей комнате вроде бы кто-то лежит.
— Кто лежит? — удивлённо спросила Алиция.
— Не знаю. Видны только ноги.
— Ты свихнулся?
— Павел, если это шутка… — дрожащим голосом начала Зося, но закончить не успела. Отпихивая Павла и налетая друг на друга, мы бросились в его комнату. Какие ещё ноги могли лежать в этом доме?!
На небольшом участке свободного от мебели пола, между фисгармонией и кроватью Павла действительно лежали ноги в рабочих брюках. Остальное терялось под столиком для швейной машинки, накрытым тканью в жёлтый цветочек. Из-под ткани выглядывало что-то красное. Вид был достаточно устрашающий.
- Предыдущая
- 16/35
- Следующая
