Слепое счастье - Хмелевская Иоанна - Страница 32

• Предыдущая
• 32/44
• Следующая

— Ну и где он свою ногу сломал? В замке или в окрестностях? Сказали?

— Конечно. То есть сначала сказали, что в голени, а потом, что несколько сантиметров ниже колена, а потом начали спорить, на каком этаже, из чего следует, что все-таки в замке. С лестницы загремел.

— С какой лестницы?

— Не знаю. По их словам выходит, что свалился с лестницы и выпал наружу. Его не сразу нашли, и он очень замёрз. Внутри бы не замёрз.

— А техник? С ним как?

— О технике упомянули, когда кто-то крикнул, что скоро у них всех сотрудников прикончат. В трубке хорошо было слышно, как они там в комнате разговаривают. А тот, кто со мной говорил, начал жаловаться, что это сущее проклятье, сначала техник свалился с террасы, неизвестно почему — балюстрада там крепкая, и как он умудрился? А только ему гипс сняли, так электрик загремел. Для них наш фотограф — электрик. Я слышала, как они ещё кого-то вспоминали, да не знала, как спросить. Слушай! А теперь что делать?

— Пока допиши этих к списку замковых жертв. А вернётся отец, его расспросим. Дело, похоже, становится серьёзным.

Пан Кемпиньский вернулся домой в радужном настроении.

— Ну, мои дорогие, избавился я от этих Мослов! — воскликнул он с огромным удовлетворением ещё с порога.

В дверях кухни возник Янушек, который по поведению сестры и её подружки безошибочно определил, что что-то наклёвывается, и с интересом ждал дальнейшего развития событий.

— Ясное дело, избавился, раз они у него вылетели, — пробормотал он. — Тоже мне, нашёл, чему радоваться…

— Последний раз с ними связываюсь, — продолжал довольный пан Кемпиньский. — Так и быть, отмучаюсь напоследок, зато избавлюсь навсегда. В следующем году передадут эту инвестицию медеплавильному комбинату.

Тереска махнула рукой.

— Комбинат нам до лампочки. Это дело будущего. А кто был последним инвестором, узнал?

— Последним нас подвело Центральное управление курортов. Хотели там устроить санаторий и отказались. Не уложились в сроки, и теперь все переходит комбинату, а у того — своя бухгалтерия, пусть делают что хотят.

— А почему в сроки не уложились, узнал?

— Узнал. Их подвело проектное бюро.

— Какое проектное бюро?

— Этого я не знаю. Вы от меня слишком многого хотите, мои дорогие.

Тереска со Шпулькой отправились к себе наверх. Жутко заинтригованный Янушек поспешил за ними и протиснулся в комнату сестры.

— Эй, послушайте, в чем дело? — подозрительно спросил он. — Что-то слишком много разговоров о мослах, то мослы себе переломали, то мослы у кого-то вылетели. Танец скелетов какой-то. Что все это значит?

— Мы и сами толком не знаем, — ответила Шпулька и обратилась к Тереске:

— Я думаю, ему можно сказать. Вполне заслужил и вообще ещё пригодится. Ты как?

Тереска согласно кивнула.

— Странная история, — начала она объяснять. — Пока в наличии целых пять жертв неизвестно чего. Дело происходит в Мослах…

— В каком смысле в мослах? Ревматизм всех скрутил?

— Не в мослах в смысле в костях, а в Мослах — в посёлке. Название такое: Мослы. Там есть замок. Так вот, подозрительные дела творятся в том замке и в округе. И пока нам самим ничего не ясно.

— Ищут что-то, — сделал вывод Янушек. — Шарят в разных местах и сваливаются. А может, на них что валится. Вот и не признаются. Выдумывают всякую чушь, лапшу на уши вешают, чтобы никто не догадался и тоже не кинулся искать. Не иначе!

— А муж с пробкой? Он что? Тоже искал? На шоссе?

— Кто его знает, был он на том шоссе или нет. Его же не на шоссе нашли. Он сам до больницы дотелепался, разве не так? А кроме того, сам сознался, что нервничал. Сознался или нет?

— Сознался.

— А спрашивается, с чего ему нервничать? Из-за дождя? Или жены? Разбежались! Точно вам говорю — из-за того, что пора было уезжать, а он ничего не нашёл. Это ещё можно понять.

— А вдруг и вправду, — предположила Шпулька, которой страшно хотелось, чтобы Янушек оказался прав. Уж очень заманчиво, если бы в замке было бы что-нибудь спрятано и удалось бы это обнаружить. Какие-нибудь исторические ценности…

— Слишком мало мы пока знаем, — недовольно сказала Тереска. — Нужны подробности. Лучше из первых рук. Хорошо бы жертвы порасспросить.

— А от фотографа узнать, какое проектное бюро подвело на этот раз, — подсказал Янушек. — Он должен быть в курсе.

Шпулька вдруг подпрыгнула на стуле.

— Как какое? Господи! Да его же собственное! Он же ещё тогда говорил, что едет в служебную командировку!

— И ты только сейчас вспомнила? — рассердилась Тереска. — Отправляйся к ним. Выясни не по телефону, а лично, прямо после школы, ещё успеешь. И подробно расспроси!

— А я? — Янушек тоже рвался в бой. — Мне что делать?

— Ты пока будешь в резерве. Подождём, когда что-нибудь прояснится.

В течение двух последующих дней Шпульке удалось раздобыть кучу информации, которой никак не удавалось поделиться с подругой. Тереска куда-то запропастилась, и даже поздним вечером её ещё не было дома. Пришлось частично рассказать Янушеку, который отсутствие сестры объяснил аварией. У Терески в тот вечер было последнее занятие по технике вождения.

На другой день школьные уроки страшно осложнили жизнь подругам, так как мешали обмену информацией. Тереска, целая и невредимая, успела только сообщить Шпульке, что машина у неё сломалась на краю города, и пришлось им вместе с инструктором дожидаться техпомощи. Пока ждали, инструктор развлекал её рассказами о всевозможных капризах погоды и о том, что в связи с этим может подстерегать водителя на дороге. Приводил он и конкретные примеры, а к концу разговора Тереска поняла, что поломка учебной машины — настоящий подарок судьбы. Вмешательство высших сил, не иначе. Или просто слепое счастье…

Сразу после уроков подружки расстались. Тереска должна была мчаться на свои занятия с учениками, а потом на английский. Когда же вечером она, наконец, добралась домой, Шпулька с Янушеком прямо-таки сгорали от нетерпения.

— Ну, говори же скорей, что он тебе такое рассказал! — потребовала Шпулька. — Я ничего не поняла!

— Ты, будь человеком, — обратилась Тереска к брату. — Принеси нам что-нибудь пожевать, а то я с голоду помираю, а внизу не поговоришь. Там тётка Магда сидит, сразу же начнёт цепляться.

— Хорошенькое дело! Я же тоже хочу знать, что он тебе рассказал! — возмутился Янушек.

— Слова не пикну, пока не вернёшься. Она мне пока о своих достижениях расскажет, а ты, я думаю, это уже раз десять слышал. Сбегай на кухню!

— Только вы без меня — ни гу-гу! — предупредил парнишка и помчался вниз.

Шпулька, разрывавшаяся от желания услышать Терескины новости и одновременно сообщить свои, сразу приступила к делу.

— Слушай, ни за что не отгадаешь! Знаешь, где работает этот твой муж?..

— Чтобы не было недоразумений, сразу уточним — это не мой муж, — прервала её Тереска.

— Ладно, твой — в переносном смысле. Знаешь, где он работает?

Тереска угадала с первого раза.

— В той же конторе, где и фотограф?

— Точно! Откуда ты знаешь?

— Только сейчас догадалась. То-то мне смутно помнилось, что он вроде бы архитектор. Жена, похоже, говорила. Замок, ремонт, все сходится!

— Вот именно! Оба там работают. Только в разных отделах. А их сослуживцы несут жуткую чушь и, похоже, сами в неё верят. Проектное бюро во Вроцлаве отказалось, районный архитектор отказался, все отказались, тогда заказ поступил к ним, а они отказались только в этом году, поэтому у твоего отца из планов и вылетели. А они отказались, потому что никто ни за какие коврижки не хочет туда ехать. Та клетка фотографа — совсем другая клетка…

До этого момента Тереска ещё успевала следить за логикой рассказа подруги, но здесь почувствовала, что перестаёт понимать.

— Погоди! Какая клетка? Грудная? Он же руку сломал, то есть ногу, ещё дальше.

— Какая грудная? Спятила? Лестничная!

— Лестничная клетка фотографа?…

• Предыдущая
• 32/44
• Следующая