Просёлочные дороги [Окольные дороги] - Хмелевская Иоанна - Страница 33

• Предыдущая
• 33/59
• Следующая

Пожилая родственница бесхитростно пояснила:

— Я просто забыла твой адрес. Он у меня записан в записной, книжке, а её я забыла дома. Где работаешь — тоже не помню.

— Фамилию хоть помнишь?

— Конечно, — обиделась тётя Ядя. — Что я, склеротичка, что ли? Я и спрашивала о Вишневских, а мне показали совсем на другой конец города, я ведь немного помню, где живёшь, думаю — не то…

— Тебе показали дорогу к моей свекрови, — поняла Лилька.

— Очень может быть, но я туда не пошла. Дай, думаю, найду фабрику, там мне все скажут, а не скажут, так от фабрики я и сама дойду. Стала спрашивать, как пройти на фабрику, меня и направили сюда. В эту сторону. Я и пошла. Сначала шла вроде правильно, потом гляжу — места совсем незнакомые. Народу много, я спрашивала многих, и все говорили — правильно иду. А тут стемнело, и сама не знаю, как очутилась вот в этом лесу. Заблудилась, наверное. Решила выйти к реке и от неё уже добираться, сориентируюсь, думаю. Стала в темноте пробираться сквозь заросли к реке, и ещё наверху споткнулась обо что-то, а потом уже не могла остановиться, покатилась по склону. Скажите, ради бога, где я и зачем все меня обманывали, посылали не в ту сторону? Ведь ясно же — никакой фабрики здесь не может быть!

— Есть здесь фабрика, — грустно сказала Лилька. — Ты, наверное, не уточняла, какая именно фабрика тебе нужна, и правильно шла к трикотажной фабрике.

— Откуда же я могла знать, что здесь целых две фабрики?

— Придётся проводить тебя домой, — вздохнула я. — Доведём и вернёмся сюда обратно, тут нас ждёт… одно дело. Дома отец, он только что вернулся, может, заснул, так что звони погромче.

Тётя Ядя, очевидно, уже немного пришла в себя, поскольку возразила:

— Да нет, вовсе не надо меня доводить до самого дома, скажите только адрес. Больше я не заблужусь.

— Правильно, адрес запиши, но все равно мы проводим тебя.

— Нет, нет, не надо, вам же придётся потом обратно сюда возвращаться.

— Ну, хорошо, только из парка выведем.

На наше счастье, у самого парка встретили мы Лилькиного знакомого, который жил через дом от неё, и с рук на руки передали ему тётю Ядю. Знакомый клятвенно заверил, что доведёт её до самых дверей Лилькиного дома. И даже понёс сумку тёти Яди.

Мы с Лилькой галопом помчались обратно к водопаду, она на бегу выкрикивала мне:

— Теперь я понимаю, что именно ты имела в виду, говоря, что родители доведут тебя до белой горячки. Как такое могло взбрести в голову тёте Яде? Ты слышала, что она наговорила?

Я выкрикивала в ответ:

— А ты же слышала? Она ведь получила письмо от отца. У папочки же есть манера делать свои собственные выводы из всего, что удаётся расслышать. Очень оригинальные выводы! Я догадываюсь, в чем тут дело. Помнишь, когда мы рассматривали фотографии, отпечатанные с плёнки тёти Яди, зашла речь о том, что неплохо бы её спросить, из каких соображений она там кое-что наснимала и где именно? Ну и отец её вызвал…

— Надо же, расслышал…

— А он всегда слышит, когда не надо. Но знаешь, в его оригинальных выводах, какими бы глупыми они ни казались, всегда есть рациональное зерно, до которого ни одной из нас не додуматься…

Из-за всех этих задержек мы примчались к водопаду с опозданием на целый час. Уже совсем стемнело, ни в парке, ни у реки нам не встретилось ни одной живой души. С трудом переводя дыхание, мы затормозили у водопада.

— И что дальше? — тяжело дыша, спросила Лилька. — Ведь он же нас не увидит, а мы его и подавно. Давай попробуем встать так, чтобы нас было видно на фоне воды. Или, может, посигналить фонариком?

— Ничего не надо. Я не шутила, когда сказала, что он видит и в темноте, как днём. Подождём минутку, сейчас он появится.

— Я уже появился, — послышался голос Марека. Перед нами стоял типичный удильщик, возвращающийся с удачной рыбной ловли. И наверняка он уже приглядел местечко, где мы сможем без помех поговорить, где нас никто не увидит и не услышит. Так оно и оказалось.

— Надеюсь, ты наловил не слишком много, — сказала я, когда мы шли к этому местечку. — А то неизвестно, что скажу своим. Не могли же мы с Лилькой наловить их во время прогулки, а рыбные магазины давно закрыты. Да и не бывает в них свежей рыбы.

— Не слишком много, — успокоил меня Марек. — Всего несколько штук. Два линя и парочка неплохих окуней.

Лилька не дала мне ответить.

— Очень хорошо! Как раз на ужин. А откуда мы их взяли — это уж моя забота. Скажу, отдал Курничек. Есть у нас такой знакомый рыболов, весь город его знает. Обожает удить рыбу, а есть не ест, его отец подавился когда-то рыбной костью и помер. Вот этот Курничек и раздаёт весь свой улов кому ни попадя. Скажем, встретили его. Он никогда не помнит, кому отдал. Хороший человек.

Я махнула рукой на рыбу. До неё ли, когда столько важных проблем надо обсудить! Первая — откуда Марек узнал о наших похождениях, ведь он явился сам, я его не вызывала. Правда, зная своего любимого, я не надеялась, что он выложит все как есть, а от дедуцирования по поводу похищения Тересы у меня уже мозги набекрень.

Мы с удобствами разместились в выбранном Мареком месте. Видимость отсюда была прекрасная, нас же подслушать не было никакой возможности. А если кто случайно забредёт, увидит обычную картинку: рыбак ковыряется в своём снаряжении, а две девицы светят ему фонариком. Мы с Лилькой издали вполне могли сойти за двух девиц.

Я сделала подробный доклад обо всем, что с нами приключилось за последнее время, подробно описала все, что предпринимали мы, подробно описала места, где видели Тересу, а потом передала ему для ознакомления вещественные доказательства. Не буду, пожалуй, передавать его оценку наших действий.

Думаю, присутствие Лильки удержало его от более резких слов. С глазу на глаз со мной уж он бы сказал, что думает…

— Обратиться к человеку с просьбой начать частное расследование! — кипятился Марек. — Как такое могло прийти в голову? Ну, я понимаю, твои родственницы, но ты?

Я защищалась как умела.

— Но нам же больше ничего не оставалось! Разве такая уж плохая идея? Да и не о расследовании мы просили, а просто узнать кое-что по его каналам. Сами мы ведь ничего узнать не можем.

Лилька поддержала меня:

— Идея правильная, а он очень порядочный человек и, если бы захотел нам помочь, наверняка многое бы распутал. Если бы согласился.

— Да не мог он согласиться!

— Почему не мог? — вскинулась я. — Очень даже мог. Просто не захотел!

— Вот как, не захотел… А почему не захотел, знаешь?

— Знаю, — вместо меня ответила Лилька. — Из-за вымечка.

— Из-за чего?!

— Из-за моего вымени. Не удалось оно у меня, согласна, но ведь я не виновата!

Первый раз в жизни довелось мне увидеть озадаченного Марека. Он смотрел на нас с Лилькой не просто с удивлением, нет, он был именно озадачен, а может, даже и поражён. Немного подумав, неуверенно спросил:

— Это что, какая-то метафора?

— Никакая не метафора, обычное коровье вымя. Мы узнали, что это человек любит поесть, а из еды предпочитает блюда из так называемых субпродуктов. Ну, и Лилька приготовила вымечко. Подумаешь, даже если и не очень вкусно получилось, так сразу и обижаться? Даже разговаривать с нами не пожелал…

В подробностях описали мы с Лилькой званый обед и потом очень долго ждали, пока Марек не перестанет смеяться. Он уже не сердился на нас и спокойно растолковал истинную причину отказа влиятельного гостя от сотрудничества с нами.

— Даже если бы вы приготовили ему не примитивное вымя, а каких-нибудь фазанов, икру, устриц и «фрутти ди маре», съесть он пожалуй бы и съел…

— Такое любой бы съел, — встряла Лилька.

— Только не я! — поправила я её. — «Фрутти ди маре» извиваются, и вообще у них усы… Не выношу этих даров моря!

— …но разговаривать с вами все равно бы не стал, — продолжал Марек, не давая сбить себя с мысли. — И зарубите раз и навсегда на своём носу: никакая милиция, никакое МВД, никакие контрразведки ни на какие частные расследования не пойдут! И частных экспертиз не делают! Захотелось им, видите ли, чтобы разведка по блату сделала для них кое-что! Надо же до такого додуматься!

• Предыдущая
• 33/59
• Следующая