Инопланетяне в Гарволине - Хмелевская Иоанна - Страница 43

• Предыдущая
• 43/58
• Следующая

Оглянувшись, он заметил прораба с подопечной стройки. Прораб, любознательный молодой человек, одним из первых оказался на площади и теперь ни на шаг не отступал от звёздных пришельцев, жадно ловя каждый их жест, каждый шаг. Поняв, что архитектор хочет подключиться к общению с пришельцами, прораб протолкался к нему и протянул кипу светокопий чертежей, автоматически прихваченных со стройки. Карандаш у архитектора был свой. Схватив пачку фотокопий, архитектор принялся лихорадочно наносить на их обратную сторону рисунки инопланетянина.

Художник по светокопиям понял, что имеет дело с архитектором, и переключился на внеземную архитектуру. Настал его звёздный час. Из-под его пера, то бишь мела, к полному восторгу зрителей, появлялись совсем уж фантастические изображения. Историк трясущимися от волнения руками вцепился в архитектора, чтобы тот, не дай Бог, не подумал сбежать, и то и дело обращал его внимание на новые, интересные объекты.

К наблюдавшему за ними редактору пробился один из мужчин с совсем уже помятым букетом в руках.

— Пан Адам, — вполголоса сообщил он, — на площади находится какой-то физик, с ним ещё несколько человек. Только что делали снимки…

Редактор почувствовал, как по спине пробежали мурашки.

— Спасибо, дорогой, что предупредил, — шепнул он в ответ. — Ещё что-нибудь заметил?

— Я нет, но, кажется, Ендрусь тоже что-то заметил. Ага, вон он до Янушека добрался, ему сообщает.

Обернувшись, редактор увидел, как фоторепортёр внимательно слушал другого мужчину с букетом, озабоченно кивая головой. Похоже, ситуация развивалась в нежелательном направлении.

Инопланетное страшилище у стены все продолжало знакомить землян с достижениями высокоразвитой цивилизации. Два других представителя той же цивилизации мирно стояли поодаль. К ним пробился фоторепортёр сквозь плотное кольцо любопытных землян и, приблизившись вплотную, громким шёпотом приказал одному из них:

— Немедленно смывайтесь! Запахло жареным. Осторожненько возвращайтесь к машине.

Инопланетное чудовище, в середине которого оказался консультант, спокойно отдыхавший после трудов праведных, резко заколыхалось. Из толпы послышались крики:

— Зачем близко подошёл? Они этого не любят.

— Назад, назад! Не приближаться!

— Ишь какой смельчак выискался! Мы бы тоже так хотели, да совесть имеем…

Фоторепортёр поспешил нырнуть обратно в толпу, а недовольное страшилище, похоже, решило пообщаться с собратьями. Оно разлаписто приблизилось к ним. Три круглые головы склонились друг к дружке, и вот все три чудища, развернувшись, не торопясь зашлёпали к своему космическому кораблю. Очень не хотелось художнику прерывать свою творческую деятельность — он никогда не испытывал такого вдохновения, да что поделаешь. Видимо, всем им угрожает опасность.

За инопланетянами двинулся и историк, успевший уже сосчитать точки на стене. Столкнувшись в толпе с редактором, который давно спрятал микрофон и ничем не отличался от обычных зевак, он принялся делиться с интеллигентным на вид человеком распиравшими его мыслями:

— Я считаю, эту цивилизацию отделяют от нас сотни световых лет. И знаете, что я думаю? Не исключено, когда они разглядывали Землю в свои сверхмощные телескопы, видели ещё ранние стадии развития Земли… может, даже и динозавров.

Интеллигентный зевака явно заинтересовался. Наклонившись к историку, он взволнованно поинтересовался:

— И вы думаете, что они летели к нам все эти долгие тысячи лет? Вроде не выглядят такими уж старыми.

— Ну, может быть, средневековье, — не упорствовал историк. — Но ведь для них критерии времени совсем другие, для них могла пройти всего секунда.

— Критерии времени? — недоверчиво протянул редактор. — Тут я, пожалуй, с вами не соглашусь. Вспомните, ведь они медленно приземлялись, да и пока летели к Гарволину, пока над площадью зависли, прошло не менее получаса. А вы говорите — секунд!

— Ну как вы не понимаете? — горячо возразил историк. — Летели до Земли в нашем понимании тысячелетия, в их — несколько секунд. Здесь приземлялись в нашей атмосфере, здесь другие условия, значит, и критерии времени тоже другие. Законы сохранения энергии… А возможно, действуют ещё неизвестные нам законы перехода энергии в материю и обратно…

Не очень понятные, но чрезвычайно эмоциональные рассуждения историка настолько захватили редактора, что он опять незаметно включил магнитофон, чтобы записать их. Одновременно все его существо, жаждущее романтики, охватил сладкий трепет эмоций, и редактор уже раскрыл рот, чтобы засыпать эрудита-историка тысячью вопросов, как вдруг почувствовал, что кто-то крепко ухватил его за локоть и отволок в сторонку.

— Едут настоящие учёные! — в панике зашептал ему в ухо фоторепортёр. — Из засекреченного научно-исследовательского БЗЦРУГИ, кореш из посольства дал знать Владе. Не хотели ехать, говорит, силой заставили…

Вздрогнув, редактор стряхнул с себя романтическое наваждение и, кажется, в первый раз задумался о возможных политических последствиях их эксперимента. Трепещущее от сладких эмоций сердце съёжилось под леденящими порывами страха. Что предпринять? С одной стороны — эксперимент в самом разгаре и превзошёл все ожидания, с другой — над ними нависла реальная опасность разоблачения.

— А ты откуда знаешь? — спросил он в последней отчаянной надежде, что сообщение окажется недостоверным.

— Твой человек донёс. Этот местный с коротковолновиком и в самом деле на весь свет растрезвонил.

Редактор понял — другого выхода нет.

— Что ж, в таком случае пора смываться. Поторопи их, пусть стартуют. И наших людей в толпе надо предупредить, что успеют — запишут, и пусть тоже сматывают удочки.

Фоторепортёр понимающе кивнул и смешался с толпой.

— …а мне интересно посмотреть, как они выглядят голыми! — с пьяным упорством твердил каменщик со стройки. — Эти же в одёжке, факт, не полетят голыми на экскурсию, как ты считаешь?

— Думаешь, среди них и бабы есть? — понял дружка напарник.

— Кто их там знает. Может, они все бабы.

— Тогда чего с ними по-научному разговаривать? — кивнул в сторону математика напарник.

— Я прихватил ножницы для разрезания металла, — зашептал им сварщик. — Вот бы разрезать их костюмчик и посмотреть на голеньких.

И все трое принялись живо обсуждать технические детали задуманного. К ним присоединились коллеги — бетонщик и два плотника. А чего тут трудного? Подкрасться потихоньку сзади, пока такой развернётся, десять раз успеешь ножничками раз-два. И сразу видно будет, из чего они. Ножницы себя покажут. Или разрежут, или соскользнут.

— А ну как у него в серёдке что ядовитое? — засомневался было героический сварщик. — Или облако какое вредное вылетит?

— Сташек, дай ему ещё глотнуть для храбрости, — распорядился бетонщик.

— А если такой надрезанный сдохнет от нашего воздуха? — проявил заботу один из плотников.

— Э там, так сразу и сдохнет, — успокоил его бетонщик. — Раз полетели в загранкомандировку, значит, здоровье проверили, выбрали небось самых крепких. Только и вправду режь его подальше от выхлопной трубы автобуса на всякий случай.

Поскольку весь этот обмен мнениями редактор не только подслушал, но и записал на свой магнитофон, он лишний раз убедился в правильности своего решения. Да, пора отваливать. Общественность явно освоилась с нештатной ситуацией и начинает проявлять инициативу, даже правильнее сказать — излишнюю инициативу.

Народ и в самом деле осмелел, космонавтам пришлось удвоить бдительность.

Например, когда шурин директора ювелирного магазина, преодолевая робость и подталкиваемый директором, излишне близко подошёл к одному из пришельцев, выбрав себе сатирика, тому пришлось на всякий случай наставить на него свою клизму. Робкий шурин поспешно нырнул в толпу, которая уже давно ревниво наблюдала за его поползновениями и теперь с явным удовлетворением восприняла реакцию пришельца.

— А не лезь, куда не надо!

— Глядите, ювелир опять со своими штучками.

• Предыдущая
• 43/58
• Следующая