Огненная дорога - Бенсон Энн - Страница 73

• Предыдущая
• 73/126
• Следующая

Лайонел очень убедительно застонал из-под своего мехового покрывала.

Услышав эти трагические стенания, Алехандро подумал: «Вот человек, который так сильно пристрастился к опию, что ради него готов заставить жену переживать».

— Видите? — продолжала Элизабет. — Он мучается! Вы должны облегчить его страдания.

Де Шальяк опустился на одно колено и склонил голову; Алехандро сделал то же самое.

«Я забыл все их дурацкие ритуалы, — подумал он, снова поднявшись; ему не приходилось кланяться почти десять лет. — Мне они и тогда не сильно нравились, а теперь еще меньше».

— Конечно, как только выяснилось, что ситуация серьезная, мы тут же отправились в путь, — сказал де Шальяк.

— Дорогой де Шальяк, мы знаем, что вы исключительно преданы нам, — откликнулась Элизабет и переключила внимание на Алехандро.

Сначала она разглядывала его критически, как будто просто оценивая, но потом в ее взгляде вспыхнул неподдельный интерес, природу которого он не понимал. Она подошла к нему и протянула руку.

— Это, должно быть, ваш коллега из Испании, о которой так высоко отзывался Джеффри. Приветствую вас и благодарю за то, что пришли.

Она все еще пристально разглядывала его, хотя и приветливо улыбаясь.

Ее искренний, неприкрытый интерес вызывал у Алехандро чувство некоторой неловкости. Тем не менее он смело шагнул вперед, взял протянутую руку и поднес ее к губам, задержав чуть-чуть дольше, чем, может быть, следовало. Молодая женщина вспыхнула и поднесла другую руку ко рту.

— Это у вас на родине такой обычай? — спросила она. По-моему, это восхитительно.

В ее французской речи чувствовалась присущая ирландцам мелодичность, гораздо более приятная для слуха, чем гортанные модуляции, привносимые в этот язык англичанами. На Элизабет было светло-зеленое платье, красиво оттеняющее ее бледность; рукава и корсаж украшали вышитые золотом узоры в кельтском стиле.

«Она всего на несколько лет старше Кэт».

— Да, — ответил Алехандро, постаравшись изобразить соблазнительную улыбку, — целовать руку — наш обычай. Однако ревностно оберегаемый, предназначенный исключительно для самых прекрасных дам.

— Ох, мсье, от ваших речей у меня вся кровь вскипит, и что потом?

— Потом я буду счастлив излечить вас от этой болезни.

— И, не сомневаюсь, успешно.

Не выпуская руки Алехандро, она снова обратила внимание на де Шальяка, с хмурым неодобрением наблюдавшего за происходящим.

— Вам следует и дальше приводить к нам своих коллег, де Шальяк, не дожидаясь приглашения. В особенности если все они таковы, как этот джентльмен.

Кровь прихлынула к лицу де Шальяка. Слегка сжав руку графини, Алехандро мягко освободил свою. Бросив на него сердитый взгляд, француз вежливо улыбнулся Элизабет.

— Непременно, мадам. А теперь могли бы мы осмотреть вашего мужа?

На какое-то время принц Лайонел был почти забыт.

— Ох, пожалуйста! — воскликнула она. — Я так хочу, чтобы он снова стал здоров и бодр.

— Мы сделаем все, что в наших силах. Де Шальяк посмотрел на Алехандро с улыбкой, сильно смахивающей на презрительную усмешку.

— С чего начнем, коллега?

— С сердца, я думаю. — Алехандро открыл свою сумку, достал оттуда пергамент и скатал его в трубку. — Вам придется расстегнуть рубашку, милорд, чтобы я мог послушать сердцебиение.

— Какое отношение мое сердцебиение имеет к пульсирующей боли в большом пальце ноги? — удивился принц.

— Вслушиваясь, как течет кровь, можно многое узнать о здоровье в целом.

Алехандро потянул на себя покрывало, сделанное из меха норки или куницы и отороченное нежнейшим шелком, но потом остановился и поднял взгляд на графиню.

— Это у вас так принято — спать под меховым покрывалом, мадам?

— Иногда. Поскольку муж болен, я подумала, что лучше держать его в тепле.

— Ах! Понимаю. — Алехандро помолчал. — Прежде чем мы продолжим, могу ли я осмелиться высказать свое первое замечание?

— Конечно.

— А потом совет.

— Возможно, мы последуем ему — если решим, что он полезен, — ответила графиня.

«Возможно, — подумал он. — Конечно, когда речь идет о советах особам королевских кровей, это всегда будет только "возможно"».

— Тщательно изучая течение «черной смерти», я пришел к выводу, что ее разносят крысы, — сказал он.

На мгновение графиня утратила дар речи, но потом спросила:

— Какое отношение это имеет к нашему покрывалу?

— Несомненно, это прекрасный мех, но животные, которым он принадлежал, мало чем отличаются от крыс.

— Ох, господи! Какая гадость!

Де Шальяк сделал шаг вперед и открыл рот, собираясь вмешаться.

— Это так и есть, мадам, — сказал Алехандро, — за что смиренно прошу у вас прощения. В мои намерения не входило огорчить такую прекрасную леди, как вы. Единственная моя цель — защитить вас и вашего мужа.

— И каким образом меня защитит то, что я не стану использовать мех?

— Мне неизвестно, как именно крысы переносят чумную заразу. Может, она находится в мехе. В конце концов, это их наружный покров.

Элизабет молчала, во все глаза разглядывая покрывало. Когда она снова подняла взгляд на Алехандро, на ее прекрасном юном лице читалась тревога.

— Вы правда верите в это, сэр?

— От всего сердца.

Она посмотрела на де Шальяка, интересуясь его мнением по этому поводу. Он хмыкнул, пробормотал что-то, но в конце концов сказал:

— Мой коллега большой знаток во всем, что связано с «черной смертью». Ему можно доверять. И, должен добавить, сам я никогда не сплю под меховым покрывалом.

— В таком случае, — заявила Элизабет, — мы уберем все свои меха и не будем пользоваться ими до тех пор, пока из-за холода не сможем без них обходиться.

Алехандро благодарно улыбнулся ей.

— Польщен тем, что вы с такой снисходительностью отнеслись к моей теории. Но давайте займемся сердцем.

Приставив один конец скатанного трубкой пергамента к груди Лайонела, он приложил ухо к другому. Сердцебиение было сильное, ровное. Алехандро выпрямился и протянул пергамент коллеге.

— Хотите послушать?

— Да.

Француз взял пергамент и наклонился, вслушиваясь.

— Ну, что скажете? — с тревогой спросила Элизабет.

— У вашего мужа очень энергичное сердце, леди, — ответил Алехандро. — И еще оно очень большое. Это сулит ему отменное здоровье.

— Согласен, — заявил де Шальяк, не желая оставаться в стороне. — Сердце на редкость большое.

— А что с моим пальцем? — простонал принц.

«Он тоже наверняка окажется большим», — подумал Алехандро.

— Совсем скоро доберемся и до него, но сначала мы хотели бы проверить вашу печень.

— Мою печень?

— Да-да, непременно, — подхватил де Шальяк. — Возможно чрезмерное разлитие желчи или, наоборот, закупорка. И то и другое очень вредно для тела. Не исключено, что этот разлад и сказался на состоянии вашего пальца.

— Ах! — воскликнула графиня и зашептала мужу с очень серьезным видом: — Нужно позволить им осмотреть тебя, любимый.

Она стянула покрывало и приподняла его рубашку, обнажив живот и даже мужское достоинство.

«В отличие от сердца и, скорее всего, пальца ноги оно не так уж велико».

Алехандро посмотрел на де Шальяка.

— Осмотрите принца сначала вы, коллега, — сказал он.

— С удовольствием, коллега. — Де Шальяк прощупал живот принца. — На мой взгляд, все в норме.

Алехандро сделал то же самое.

— Согласен.

Он потянул вниз ночную рубашку, а потом вернул на место покрывало, к очевидному облегчению принца.

— Теперь, думаю, пора перейти к ноге.

Принц, вынужденный высунуть из-под покрывала ногу, едва не ткнул ею в лицо Алехандро. Ощутив отвратительный запах, тот инстинктивно отвернулся и встретился взглядом с Элизабет, которая, не отрываясь, смотрела на него. Он улыбнулся, втянул воздух и снова повернулся к ноге принца.

Ногти на ноге были слишком длинные и отчасти обломанные, а большой палец распух и покраснел. Алехандро посмотрел на графиню.

• Предыдущая
• 73/126
• Следующая