Бега [Скачки] - Хмелевская Иоанна - Страница 18

• Предыдущая
• 18/60
• Следующая

Это был уже второй наш визит, первый мы нанесли предыдущим вечером. Когда Мария сообщила мне о нападении на Метю, я уселась на пол, потому что трубку сняла, сидя на корточках. Дежурной травматологией была клиника на Стемпинской. Я сорвала с места Януша и Юзека Вольского, в больнице на Стемпинской мы оказались через шесть минут, а Мария приехала ещё через минуту. Мы вдвоём с Янушем подождали снаружи. Марию и Юзю впустили без проблем, обоих в силу профессии, Мария врач, а Юзя — полиция. Подробный рапорт мы услышали через полчаса.

— Ничего ему не сделается, — с облегчением сказала Мария, падая на заднее сиденье моей машины. — Получил по кумполу, это пройдёт. Никаких трещин, только оглушили. Выпустят его послезавтра. Говорить он ещё не может, поэтому я не знаю, как это случилось. А сперва я испугалась. Гонората там сидит, она уже успокоилась.

Гонората была женой Мети. Она узнала о несчастье с мужем, когда было уже точно известно, что он выживет, поэтому ей досталась только половина шока. Ей позволили посидеть до вечера.

Юзя Вольский пришёл к нам через пару минут.

— Я все устроил, тут посадят человека, — сказал он. — Что-то не нравится мне, чем это пахнет. Пока я сам посижу, а к разговору вернёмся при ближайшей возможности…

Со вчерашнего дня Метя стал значительно здоровее, говорить говорил, но очень неохотно и скупо. Гонората неуклонно держала при нем вахту, а тип в белом халате у дверей одноместной палаты потребовал от нас паспорта. Мария самолично осмотрела Метю и сказала, что с медицинской точки зрения не видит никакой необходимости держать его в больнице.

— Я тоже так считаю, — согласилась Гонората. — Он вообще-то может говорить, только не хочет.

— Дура ты, моя любимая жена! — рассвирепел Метя.

— Ну вот, видите? То, что я дура, он мне уже раз сорок сказал, и ему это совсем не повредило.

— У него было сотрясение мозга, — напомнила я. — Может, он вообще путает, его ты жена или чужая. Говорит, что его, чтобы всех провести. Метя, мы у тебя в глазах двоимся или нет?

— Мегеры, — сказал Метя, — три тройные мегеры. Три мегеры во лесочке.

— Вот так он каждое слово повторяет, — горестно прокомментировала Гонората. — Но ничего страшного, пусть только вернётся домой, у него сразу все пройдёт. Уж я постараюсь.

Метя натянул одеяло на голову. Потом вдруг открыл лицо.

— Давайте в этот вторник будем меня честить, — предложил он. — Хотите? Меня будем честить, а заодно вычислим ставки на среду.

— На бред не похоже, — озабоченно сказала Мария и пощупала ему лоб.

— Убери от меня свои конечности! — рассердился Метя. — Так что ж получается, Иоанну можно было честить, а меня нет? Что за дискриминация?

— Ой, как хорошо, что вы пришли, он уже начинает нормально говорить, — обрадовалась Гонората.

— Да он же хочет сказать «чествовать», — сказала одновременно я. — Мы должны чествовать его во вторник, ну ради Бога, пожалуйста. Метя, у тебя есть чем или нам принести?

— Есть чем, но можете и принести…

— Завтра утром я его заберу, — сказала Гонората. — Не знаю, почему под дверью сидит этот охранник. Я все боюсь, что его не домой отпустят, а совсем наоборот. Он не желает рассказать, что натворил. Я бы Хотела от всего этого наконец отделаться.

— Охранник сидит, чтобы не пришёл злодей и не укокошил Метю окончательно, — беззаботно объяснила я. — Дома накинь цепочку и приготовь топор, пусть лежит под рукой. Разве что к нему вернётся здравый смысл, и он расскажет ментам все, что знает — тогда злодей потеряет смысл жизни. То есть, я хочу сказать, добивание Мети потеряет смысл.

Метя закурлыкал что-то себе под нос, а Гонората с упрёком на него посмотрела.

— Ну сколько раз я тебе говорила, чтобы ты не лез ни в какие тайны? Метя…

— А как вообще было С этим нападением? — перебила Мария. — Гонората, ты уже знаешь? Он что-нибудь сказал?

— Люди мне рассказали, — ответила Гонората. — Приехал он на такси, не знаю, где был, но приехал позже, чем с бегов, вылез из такси и стал переходить через улицу. А под нашим домом стояли машины, из одной выскочил какой-то тип и врезал ему чем-то. То есть хотел врезать, но Метя заслонился или отскочил, потому этот тип замахнулся ещё раз, и тут уже попал как надо. И собирался врезать ещё раз, только тут уж люди вмешались: сосед сидел радом со своей машиной на корточках, и его не видно было, дверца заслоняла. Он эту дверцу полировал и шлифовал на самом низу. Говорит, что машинально вскочил и руку этого типа оттолкнул, он вовсе не такой отважный, само как-то получилось. Человека три туда кинулись, а бандитов было двое, но второй ничего сделать не успел. Люди стали кричать, поэтому бандиты Метю оставили и удрали. Их машина стояла радом, и настоящее чудо, что Метина голова под неё не попала. Вот, люди рассказали, а он — ни словечка.

— Из всего этого вытекает, что его уже поджидали, — заметила я. — Метя, ты им здорово, наверное, напакостил, должно быть, сглупил на бегах.

— Я болен, — решительно сказал Метя. — Если вы пришли сюда мне вредить, то пошли вон. Я цербера позову! Голова у меня болит.

— Ничего такого у него нету, — высказала Мария профессиональное мнение. — Пошли отсюда, а во вторник к ним приедем.

За дверями палаты мы услышали какие-то голоса. Я выглянула. К Мете рвался Вальдемар, а страж его не пускал. Паспорт Вальдемар показал, но внутрь его не впустили. Он смертельно обиделся, мы оставили Метю с Гоноратой и покинули больницу вместе с Вальдемаром.

— Я лично подозреваю, что к нему не пускают мужчин, — сказала я, чтобы успокоить Вальдемара. — Видимо, среди подозрительных личностей ни одной бабы пока нет. Пли, может быть, уже доказали, что это не мы. А насчёт мужиков они пока сомневаются.

— Я же ему паспорт показал! — кипятился Вальдемар. — Тачка моя у больницы стоит, я не развеюсь как дым в воздухе, он же видел, кто я!

— Ну и что ему с того, что видел, если Метя ляжет хладным трупом после твоего визита? — заметила Мария. — А может, ты камикадзе? А может, ксива у тебя липовая? Он не экстрасенс, этот сторож у дверей.

Вальдемар несколько раз пожал плечами, все ещё сердитый.

— Болек надрался, — объявил он. — Что-то там между ними было, но не знаю что. Рассказал я ему про Метю, он пробурчал что-то себе под нос и так присосался к фляжке, что уже говорить не о чем было. Я его и бросил, потому как я за рулём и пить не могу. А что все это значит?

— Надо было Куявского прижать, — упрекнула я. — Или хоть подождать, пока порядочно не нахрюкается, ведь он больше нас знает, глядишь, и выложил бы побольше. Похоже, они все прекрасно все знают, и мне очень любопытно, что из всего этого вылезет наружу…

Младшему комиссару Юзеку Вольскому пришли в голову те же идеи, что и мне. В понедельник мне приказали явиться в школу, где приобщались к наукам дети сотрудников Служевца. Сотрудники по большей части жили на территории ипподрома или в ближайших окрестностях, поэтому почти все дети ходили в одну и ту же семилетку. Образование более высокого уровня их уже разделяло, но перепуганному пацанёнку было никак не больше одиннадцати, и семилетка его железно охватывала.

Мы с майором Вольским вычислили соответствующие классы и в страшных условиях провели две перемены. Третья дала результат, мальчишку я узнала.

— Теперь ловите его как-нибудь так, чтобы никто этого не увидел, — с нажимом посоветовала я. — Вчера я сделала глупость и очень боюсь, что убийца укокошит ребёнка. Я о нем сказала.

Юзя Вольский ужасно заволновался, и я вынуждена была повторить ему весь разговор со знакомым типом. Он меня за это не похвалил и потребовал типа описать. Сама фамилия, которую мне удалось запомнить, Блажей Фигат, оказалась недостаточной уликой.

— Среднего роста, такой кругленький, макушка лысая, а вокруг тёмные кудряшки. Размер ботинок не заметила, но что-то мне вспоминаются слухи, что он якобы работал в МВД. Головой не поручусь, из МВД там играют два-три человека, а то и больше, но вроде как я про него что-то такое слышала. Особого доверия источник информации не заслуживает.

• Предыдущая
• 18/60
• Следующая