Следопыты Ильменских гор - Лялицкая Софья Дмитриевна - Страница 13

• Предыдущая
• 13/20
• Следующая

Учёт млекопитающих животных, главным образом, копытных, производится зимою, «по белой тропе».. Животные оставляют на снегу характерные для каждого следы. Вот широко расставленные следы лося, цепочка следов косули, петлянье зайца, вот отпечатки лап, похожих на собачьи, — это следы лисы (поменьше) и волка (покрупнее). А вот ямки в снегу: здесь ночевали тетерева, рябчики, глухари.

Сергей Львович сообщил мне и о планах на будущее. В 1952 году будет завезён соболь из Кроноцкого или Баргузинского заповедника и акклиматизирован в ильменских лесах. В 1953 году приступят к акклиматизации выхухоли, в 1954—55 годах — к акклиматизации степного сурка — байбака.

Сергей Львович показывает объёмистую пачку писем, написанных старательным детским почерком.

В письмах из разных отдалённых пунктов нашей великой Родины юные натуралисты спрашивают, как вылечить и воспитать раненого грача, как и чем прикармливать птиц зимою, как ухаживать за теми или иными растениями, просят дать описание жизни лося, косули...

Некоторые интересуются минералами и просят прислать коллекцию их. Получаются письма, в которых ребята спрашивают, где надо учиться, чтобы потом работать в заповеднике, как сделаться геологом, зоологом...

Загруженный работой, заведующий научной частью всегда находит время и для переписки: ни одно письмо не остаётся без ответа.

В результате длительной и плодотворной научной работы в заповеднике Сергей Львович написал немало научных трудов.

— Заповедник имени В. И. Ленина, — говорит Сергей Львович, — оправдывает своё название. Мы, научные сотрудники и наблюдатели заповедника, общими усилиями, дружной работой стараемся быть полезными нашей Родине, крепим мощь нашей великой страны...

Излюбленным маршрутом посетителей Ильменского заповедника является прогулка на Соколиную скалу. Я побывала там вместе с экскурсией смоленских учителей. Соколиная скала расположена на левом берегу реки Первой Черемшанки. Это горная речка. Склоны Черемшанского лога очень живописны, обрывисты и скалисты. Русло реки завалено огромными камнями, окаймлено ивой.

Кругом сосновый и берёзовый лес, высокая трава и пёстрый ковёр цветов. Аконитов и медвежьих дудок здесь мало, но зато целые полосы других разнообразных цветов — белые, розоватые, синие, лиловые. Особенно красивы заросли горной гречихи, с ажурными, как дорогие кружева, метёлками белых, с кремовым оттенком цветов.

— Как пена! — восхищалась учительница Надежда Алексеевна, страстный ботаник,

— Горную гречиху, — рассказывал экскурсовод, по-местному, кислицей зовут. Щавеля здесь у нас мало, и её вместо щавеля в пищу употребляют: и щи варят и пироги из неё пекут. Её даже в кадушках на зиму засаливают. Вот синяя полоса оригинальных цветов змееголовника, полоса пушистых розовато-сиреневых раковых шеек, бледнорозовая полянка нежных, с поникшими тонкими стебельками цветов дрёмы или кукушкина цвета.

Между ними — красные и белые головки кровохлёбки и горного клевера, яркие, словно золотые на солнце, большие лохматые цветы козлобородника и на высоких стеблях соцветия синюхи с голубыми лепестками и жёлтыми тычинками. Глядя на этот цветок, я почему-то всегда вспоминаю такой же простенький и милый цветок незабудку.

Надежда Алексеевна с увлечением собирала цветы для школьного гербария и заразила нас своим энтузиазмом. Все мы старались помочь ей выбрать лучшие экземпляры, и она закладывала их в свою ботаническую папку. Экскурсовод время от времени щёлкал фотоаппаратом, но это её не удовлетворяло.

— Вот если бы зарисовать всё это, чтобы показать потом ребятам.

Среди учителей были и зоологи, которые гораздо более, чем растениями, интересовались животным миром Ильменского заповедника.

Где-то в вышине вдруг раздались трели, удивительно напоминавшие песнь жаворонка. Всё ближе, ближе — и они заканчивались в густой листве берёзы.

— Жаворонок поёт на дереве? — удивлённо спросил кто-то из экскурсантов.

Экскурсовод улыбнулся.

— Нет, это лесной конёк. Он окраской похож на жаворонка, но пением больше напоминает канарейку. Начиная свою» песню, конёк взлетает в воздух, а заканчивая песню, он спускается по наклонной линии и ставит крылья «коньком». Отсюда и его название.

Мы шли дальше. Где-то совсем близко послышался негромкий писк «син-син», «цин-цин». Зоолог остановился и указал на старую берёзу. Мы увидели, что по корявому, сероватому стволу её, совершенно сливаясь с ним, медленно передвигались-снизу вверх небольшие серовато-бурые птички. Они, опираясь, как дятел, на свой хвост, непрестанно засовывали свои тонкие изогнутые клювики в мельчайшие щели в коре дерева. И всё время пищали. За этот писк их прозвали пищухами.

На другом дереве вместе с пищухами лазали ещё и другие такие же не заметные на его коре птички — голубовато-серые поползни, всё время свистевшие и «цикавшие»: «тюй-тюй», «цит-цит». Поползни умеют лазить не только вверх по стволу дерева, но и сверху вниз. Этого не умеет ни одна птица.

— А вон и дупло, — указал экскурсовод, — в нём гнездо пищухи. И поползни и пищуха уничтожают много вредных насекомых. Это очень полезные птички.

— Как называется это растение? — две молодые учительницы стояли перед высоким стройным стеблем сибирской лилии — лиловой саранки.

— Такие лилии разводят у нас в садах, — говорила одна из них, — у них такие же закрученные лепестки, такие же листья. Но те кирпично-красного цвета, а эти лиловые...

Экскурсовод рассказал о богатых крахмалом луковицах саранки, некоторые уральские охотники кладут их в свою похлёбку из дичи.

— А в прежнее время, — добавил он, — целые месяцы, не имея хлеба, беглые каторжники питались сладковатыми луковицами этой лилии.

Незаметно «тропа экскурсантов», по которой мы шли, свернула к реке. Перепрыгивая с камня на камень, перебрались мы на другую сторону Черемшанки. Перед нами высилась грандиозная, почти отвесная Соколиная скала, на которой уже много лет гнездится сокол-сапсан. По уступам и карнизам, с большими трудностями стали мы карабкаться на неё. В это время высоко над скалой появились две птицы. С громкими криками они носились над нами.

— Это пара соколов-сапсанов, — сказал экскурсовод, — они беспокоятся за своё гнездо. Но до гнезда, предупреждаю, трудно добраться, да и не следует тревожить заповедных птиц. Лучше я вам расскажу о наблюдениях над сапсанами и их гнездом.

Мы уселись на широком выступе скалы, и экскурсовод продолжил свой рассказ.

— Сергей Львович в течение нескольких лет залезает на почти неприступную часть скалы, чтобы произвести ценные наблюдения за этой редкой птицей. Выяснилось, что сапсан гнезда не строит, а кладёт яйца в небольшом углублении под выступом камня. Сергею Львовичу даже удалось сделать несколько редких снимков из жизни сапсанов: яйца в гнезде, птенцы в пуху, птенцы уже оперившиеся...

Сапсан — самый быстрый, смелый, ловкий и красивый из всех соколов. У сокола-сапсана изящный и быстрый полёт. Добычу он ловит только в воздухе, стремительно бросаясь на неё на лету. Соколиная скала является свидетельницей многих птичьих драм: сюда приносят соколы свою любимую добычу — уток и других птиц.

Сергей Львович производит наблюдения над жизнью и других хищных птиц — ястреба, орлана-белохвоста, беркута, подорлика, канюка, филина и других. Он посетил до 120 гнёзд хищных птиц, исследовал их и нашёл остатки пищи птиц, не только под самыми гнёздами, но и вблизи их. Некоторые хищники, как пустельга и сова, питаются главным образом мелкими мышевидными грызунами и приносят большую пользу сельскому хозяйству. Хищники в первую очередь уничтожают более слабых и больных птиц и предотвращают этим эпидемические болезни среди лесного населения. Те же хищники, которые благодаря своей силе и ловкости истребляют совершенно здоровые экземпляры, не могут оказать большого вреда, так как они слишком малочисленны. Таковы сокол-сапсан, беркут, орлан-белохвост и другие орлы.

• Предыдущая
• 13/20
• Следующая