Любовь к камням - Хилл Тобиас - Страница 11

• Предыдущая
• 11/99
• Следующая

Жетоны заканчиваются. Я перебиваю его:

— Вот не знала, что вы торгуете микенскими древностями. Когда эту брошь вывезли из Греции?

— Все было совершенно законно. Притом вещь продавалась частным образом, в частном доме. — Голос у Графа негромкий, обиженный. — Мисс Стерн, Кэтрин, с вашего дозволения, я не хотел бы говорить об этом в рабочее время. Может, если найду фамилию и адрес, перезвоню вам вечером?..

Я называю ему номер телефона-автомата. Граф обещает позвонить в шесть пятнадцать, семь пятнадцать по турецкому времени. Я кладу трубку и беру портфель. Пыльник оставляю засунутым между будками.

Поднимаюсь по мощенной булыжником, обсаженной каштанами улице. Мимо Айя-Софии с ее куполами и похожими на ракеты минаретами. На тротуаре сидит молодой человек с напольными весами. Взвешиваюсь, чтобы увидеть его улыбку, знать свой вес мне ни к чему. Рядом с ним старик торгует фисташковыми орешками. Машет мне рукой.

— Для тебя, сестренка!

Благодарю его по-турецки, он кивает. В ухе у него пуговка старого слухового аппарата, похожая на жемчужину в раковине. Покупаю двести граммов орешков и поедаю на ходу. Постараюсь сегодня больше ничего не есть.

Этот непривычный импульс взбадривает меня. Опускаю руку в карман, ощупываю спрятанные рубины. Своих «трех братиков». Я уже немного устала.

Еще квартал, и я выхожу на окружающие Крытый базар улицы. Сквозь толпу туристов переругиваются уличные торговцы. Улицы пахнут коврами и рыбой. Разрезанные арбузы. Стручки кардамона на длинных черенках, белые цветы с тонкими голубыми прожилками. Я провожу несколько часов в поисках гранильщиков. Улица Ювелиров с ее бутиками, заполненными копиями браслетов от Тиффани и оттоманских серег, интереса для меня не представляет. Наконец на улице Меховщиков в тени Голубой мечети нахожу то, что ищу. Там есть ряд мастерских, в их стенах, увешанных изделиями из золота, работают мастера-ювелиры.

За лучший рубин я получаю хорошую цену, тысячу восемьсот долларов в хрустящих американских банкнотах. Самый маленький обмениваю на жемчужину. Весит она чуть больше карата, но хорошей формы. Гладкая, с густым розовым цветом сырого лосося. Лучшей не найти. В конце концов, женщина, которую я ищу, рубинами не интересуется.

В шесть часов я снова у телефонной будки, жду, вечер теплый. Пыльник исчез. Приближается толстый мужчина в кожаном пиджаке, указывает на телефон. На скверном турецком я объясняю, что жду звонка, он вежливо кивает и уходит.

Проходит полчаса, наконец Граф звонит. Он нервничает, тяжело дышит, и я довольна своим преимуществом.

— Я должен извиниться. У нас была поздняя клиентка, японка. Честно говоря, напомнила мне вас. Она разыскивает отцовский меч. Отец сдал его американцам во время войны. Дочь ищет его уже почти тридцать лет, представьте себе.

— Спасибо, не имею желания.

— Прошу прощения. Так вот, я искал вашу любительницу жемчуга. Есть хорошие и скверные новости. С каких начать?

— С хороших.

— Ее фамилия фон Глётт.

— Где она?

— К сожалению, это скверная новость. У нас есть адрес ее адвоката в Амстердаме, хотя фамилия у него, по-моему, немецкая. Больше я не смог ничего найти. — В голосе его слышится довольное мурлыканье. — Все наши сделки велись через этого человека. Мне очень жаль, Кэтрин, кажется, проку от меня оказалось мало. Нужен вам адрес адвоката в Голландии?

— Нет. — Я поворачиваюсь и смотрю на улицу. Неон мерцает над магазинами, над туристским отелем «Синдбад». — Не нужно, спасибо.

— Не за что. Теперь я вам буду благодарен, если вы оставите меня в покое.

— До встречи в Базеле, Феликс.

Я кладу трубку и возвращаюсь в отель. Кансен за конторкой сменил широколицый усатый мужчина в кепке. Он угрюмо облизывает конверты. Чеширский кот без улыбки. Откладывает их, подает мне ключ от номера, и я иду наверх. Окна в комнате были закрыты, распахиваю их настежь.

Из внутреннего двора слышится турецкая песенка в стиле «поп». Там чистит фонтан какой-то мальчик. Тонкий, как деревце, лет двенадцати-тринадцати. Красивый ребенок. Он поднимает взгляд, я машу ему рукой. Мальчик застенчиво отворачивается. Я подхожу к кровати и сажусь. Достаю из портфеля использованные конверты. Расписку на пять вещей, оплаченных швейцарскими франками. Подписанную инициалами «ЕвГ». Написана она не на бланке. Чернильные буквы расплылись там, где кто-то поставил чашку на дешевую бумагу. Почерк изящный, тонкий. Марки на конверте турецкие. На штемпеле цифры 21000, за ними не то НН, не то 88. Там, где бумага просела под штемпелем, краска еле видна.

Я кладу конверт в карман куртки и быстро укладываю вещи. Портфель оставляю в номере. Кансен вернулась, с ней подруга или младшая сестра, цветущая привлекательная девушка. Широколицый мужчина деловито обращается к ним. Наверху мерцает экран телевизора. Кансен машет мне рукой.

— Эй, Кэтрин! Как дела?

— Хорошо. — Ставлю сумку и вынимаю конверт. — Мне нужна помощь. Знаете этот почтовый код?

Они собираются вокруг меня. Девушка произносит какое-то название, мужчина соглашается.

— Диярбакыр, — произносит он.

— Это на востоке, — говорит Кансен. — Туда можно лететь самолетом. Я привезла из Диярбакыра несколько хороших ювелирных украшений. Из золотой проволоки высокой пробы.

Девушка подается вперед. Говорит по-английски она неразборчиво, гортанно и громко.

— Мой брат был там. Он…

Она смотрит на Кансен, прося о помощи.

— Служил там в армии, — говорит Кансен. — Знаете, это далеко. Будто в другой стране. Собираетесь туда?

— Видимо.

— Но в Турции есть места гораздо лучше. На западе. Можно поехать в Бодрум. Зачем вам нужен Диярбакыр?

— Кажется, у меня там есть друзья.

Мужчина наклоняет голову к Кансен. Та переводит ему. Он пожимает плечами и что-то бормочет по-турецки. Я забираю конверт.

— Что он сказал?

Кансен улыбается снова. Глаза ее широко раскрыты.

— Эрсан шутит. Говорит, в Диярбакыре понадобятся друзья, иначе враги отрежут вам язык и бросят в Тигр.

Все смеются над шуткой Эрсана. Я тоже смеюсь, пока они не замолкают.

— Кансен, у кого-нибудь из вас есть машина? Мне нужно в аэропорт.

— Уже уезжаете? А!.. Да, у Эрсана есть.

— Сколько он возьмет с меня?

— Двадцать долларов. — Говорит по-английски он неважно, как и девушка. Я целую Кансен в обе щеки. Мужчина поднимается из кресла.

— Сейчас?

— Да, прямо сейчас. — Указываю подбородком на сумку. — А за двадцать долларов можете заодно и отнести ее.

В 1600 году в Англии было основано новое коммерческое предприятие. Под названием «Глава и компания лондонских купцов, ведущих торговлю с Ост-Индией». Другие называли его иначе. Ост-Индской компанией, или Компанией Джонни, или просто Компанией, будто не существовало других. Английская армия грабителей. В течение столетий она будет присваивать драгоценности и территории, забирая их силой, обменивая на порох и пустые обещания. Однажды она даже перевозила рубины «Трех братьев»…

Но тут я теряю нить повествования. Забегаю вперед. Жизнь камней так долга, что характеры их владельцев становятся все более незначительными. Очень легко вернуться в прошлое, попытаться охватить взглядом всю историю драгоценности и обнаружить, что человечество на фоне течения времени выглядит безликим.

В третий год нового века Елизавета, королева-девственница, скончалась. Стоявшую на грани банкротства Англию она превратила в самое могущественное государство Европы. С ее смертью династия Тюдоров прекратилась. Трон перешел к ее родственникам и врагам Стюартам, и в 1605 году казначеи составили опись драгоценностей, доставшихся новому королю, Якову Первому. Я нашла эти записи в Лондоне, переплетенные в сафьян. Сто девятый номер представлял собой то, что я искала.

Превосходное украшение с тремя большими баласами, большим остроконечным бриллиантом посередине, тремя большими закрепленными жемчужинами и одной подвешенной.

На портрете Яков носит «Братьев» как шляпное украшение. Застежки аграфа исчезли, но основная структура не изменилась. Треугольник рубинов, освещенный единственным бриллиантовым глазом. Яков повелел вставить камни в такую же новую оправу для своего сына Карла, добивавшегося руки испанской инфанты — правда, союз морских держав так и не состоялся, а Карл в конце концов женился на Генриетте Французской. Их ювелир назвал бриллиант «Братьев» самым совершенным камнем, какой он только видел.

• Предыдущая
• 11/99
• Следующая