Рисунки На Крови - Брайт Поппи - Страница 24

• Предыдущая
• 24/105
• Следующая

Наконец Зах выехал к Мексиканскому заливу и начал свой извилистый путь по побережью. Маленькие прибрежные городки после десяти замирали; справа — лишь бесконечный заброшенный белый пляж, прорезанный пристанями и дамбами, а за ним — черный простор Мексиканского залива.

Родители привозили его на залив однажды, когда ему было лет десять. Зах помнил, как пах солью воздух, когда они ехали сюда, как он воображал благословенную ласку песка и воды. В реальности песок был неприятно пыльным на ощупь, будто грязь в обычной песочнице; у кромки воды покачивались пена промышленных отходов, этакая бледно-коричневая накипь, колыхавшаяся и перетекавшая с волнами. От нее шел слабый запах дохлой рыбы и осадков машинных масел. Запах вредных химикатов.

Но за пляжем вода была цвета новой джинсы, она и впрямь ласкала его пересохшую измученную кожу. Он с головой ушел под воду, будто тюлень, и плыл, не переставая, прочь от берега, пока шероховатые грубые руки отца не схватили его за волосы и не загнали резинку плавок в щель его тощего зада.

Машина слегка вильнула вправо. Зах тут же выровнял ее, но воспоминания уже принялись гипнотизировать его, утягивая в сторону воды.

Мелькнул указатель с названием города Пасс Кристиэн, которое произносилось не как “христианин”, а как женское имя Кристи-Энн. Оказывается, сам того не заметив, он въехал в штат Миссисипи. Слева вдоль дороги хмурыми надгробиями высились старые южные особняки, будто в саваны закутанные в призрачные полотнища испанского мха, и огромные сучковатые дубы, выстоявшие не одну сотню ураганов. Пляж справа был чисто-белый, сияющий.

Свернув налево с трассы, Зах направился в центр Пасс Кристиэна, каким бы этот “пасс” ни был. Пьяный мужик мочился на стену у “Таверны морской ведьмы”.Слабый манящий синий огонек горел где-то в недрах таверны, будто сирена, заманивающая в водную могилу путников. Остальные здания были темны и тихи.

Через несколько кварталов Зах увидел одинокий универсам под названием “Хлебница”. Неоновая вывеска над ним припадочно мигала, наводняя небольшой лоскуток города беспорядочным блуждающим мертвенно-белым светом. На автостоянке машин не было, но Зах заметил продавца, клюющего носом за кассой: светлая голова клонилась к витринам с зажигалками, галетами “слим-джим” и прочей дребеденью.

Когда он припарковывался, джазовая мелодия наконец завершилась, и он услышал гортанный голос, как будто ди-джея пробудили от долгого и мирного сна: “А-м, да. Это была, м… м… “Лора” Чарли Паркера… множество раз…”

После спокойных серебра и угля ночи внутренность магазина атаковала его роговицы будто кислотная галлюцинация. Зах заметил, что продавец не дремлет, а поглощенно изучает журнал, разложенный на стойке. Журнал был открыт на черно-белой фотографии долговязого длинноногого юноши с голой грудью и готическим лицом, очень похожим на самого продавца.

— Ж'лаете что-нибудь?

На пластмассовом бэдже, прикрепленном к лацкану полиэстрового форменного пиджака, значилось “ЛИСТ”. Родители-хиппи и не на такое способны.

— Да. Могу я понюхать у вас кофе?

— А?

— Ваш кофе. — Зах махнул в сторону кофеварки у стены напротив стойки. — Можно мне только понюхать?

— Конечно… наверное. — Лист снова поглядел на фотографию, потом не торопясь закрыл журнал. Это был старый номер “ДжиКью”. — Хотя если вы ищете гавайскую кону, вам не повезло. Здесь только старое отвратное пойло.

— Сойдет. Я все равно не собираюсь его пить.

Подойдя к кофеварке, Зах извлек из металлического термоса, удерживающего жидкость на йоту до закипания, колбу с кофе и медленно поводил ею взад-вперед перед носом. В лицо ему ударил жаркий горький дым, от которого на натруженных глазах Заха выступили слезы. Он чувствовал, как микроскопические частицы кофеина поднимаются по его ноздрям, проникают в легкие, а из них выходят на интерфейс с его кровью, а оттуда — винтом в усталый мозг.

Сердце екнуло и забилось быстрее. От сердцебиения тут же пересохло во рту. Он схватил бутылку минералки из холодильника, удивившись про себя, откуда взяться “коне” в какой-то “Хлебнице” в “Подайте, христиане Кристи-Энн” штата Миссисипи.

У кассы Зах поставил на стойку минералку, добавил зажигалку (всю в кричащих розовых и черных зигзагах, но никакого повстанческого флага) и вытащил бумажник. Перед отъездом из города он не пытался снять деньги ни с одного из своих многочисленных банковских счетов, зная, что все они, возможно, под наблюдением. И что он сможет добыть еще. Он взял с собой только заначку наличными, которую держал на крайний случай; он всегда знал, что однажды ему придется сваливать и что делать это придется быстро. Теперь же выяснилось, что самой маленькой купюрой в бумажнике была сотня.

— Нет сдачи, — извиняясь, сказал Лист. — После десяти мне позволяют держать в кассе только пятьдесят долларов, а покупателей ни черта не было.

— Мне очень хочется пить.

— Ну…

Зах поймал взгляд мальчишки и не отводил глаз. Глаза у Листа были удлиненные и слегка раскосые, такого же золотистого цвета, что и волосы.

— Дай мне это, — предложил он, — а я тебя подкурю.

Это была упрощенная версия хакеровской методы, известной как прикладная социология. Ее можно было использовать, чтобы убедить телефонистку, что она говорит с самым что ни на есть настоящим техником “Телко”; эта метода работала и при всевозможных аферах, при выдавании себя за другого и неспецифическом мошенничестве вообще. Хорошенький продавец особых трудностей не представлял. Семена восстания уже были заброшены. Зах видел, как парнишка обдумывает его слова, как он уговаривает сам себя.

Облокотившись локтем о стойку, Зах выдал свою самую очаровательную улыбку.

— Что скажешь?

— Ну… А, какого черта! Бери что хочешь. Плевать. Я все равно скоро уволюсь.

— Спасибо. Ты настоящий сосед.

Зах бросил зажигалку в карман и, вскрыв минералку, от души, хлебнул. На вкус минералка была выдохшейся и безвкусной, но он ведь привык к канцерогенному супу, лившемуся из крана в Новом Орлеане. Уж там-то вкуса хватало.

— Тоже мне сосед, — фыркнул Лист. — Как будто ты из Миссисипи. Готов поспорить, ты из Нью-Йорка или еще откуда.

Такого Зах еще не слышал. Люди иногда считали, что его предки с Востока — факт, который бесконечно веселил Эдди, — .:но никто еще не обвинял его в ныо-йоркстве.

Он решил, что это его устраивает, — Ну да, — признал Зах. — Откуда ты знаешь?

— По акценту слышно. И ты не тянешь на местного. Единственное место, откуда ты еще можешь быть, это Новый Орлеан.

— Никогда там не был. — И, повинуясь внезапной вспышке вдохновения, Зах добавил: — Да, я туда и еду.

Взгляды их встретились вновь. На мгновение Зах вообразил, что Лист способен заглянуть ему прямо в мозг и увидеть и ложь, и сложные ее причины, те мили, которые он, убегая, преодолел, и те, что ему еще предстоят. Но он знал, что это неправда.

• Предыдущая
• 24/105
• Следующая