О чем говорить с ребенком? Инструкция по выживанию для современных российских родителей - Маховская Ольга Ивановна - Страница 29

После того как в Красноярске пропало пятеро школьников 8–10 лет, а потом нашли их обугленные труппы в коллекторе, мы активно стали обсуждать тему детских побегов из дома. Почему они нас бросают? «Им кто-то морочит голову», «Они ищут приключений», «Дети поддаются влиянию вожака» – вот типичные ответы родителей, которые не хотят признавать своей причастности к побегам детей и рассматривают их только как результат влияния извне. «Нужно наладить, скоординировать работу общественных, правительственных, правоохранительных органов. Нужно увеличить финансирование на развитие убежищ для детей, колоний для малолетних правонарушителей», – говорят нам представители власти. Психолог, к которому обращаются по-прежнему в крайнем случае, может только гадать о причинах побегов, но лишен возможности предупредить его. Психологи слишком часто лишь констатируют исход, и в этом смысле понятна ирония общественности по отношению к эффективности психологической помощи.

А вот статистика по детским преступлениям: обычно каждый второй—третий ребенок из убежавших попадает в криминальную компанию, часто под руководством взрослых. В России действует больше 40 тысяч детских и молодежных преступных группировок – в два раза больше, чем официальных подростковых объединений.

Судьба ребенка на 100 % зависит от того, есть ли рядом с ним хотя бы один взрослый, которой день и ночь несет ответственность за него, думает о его завтрашнем дне, будущем, проблемах, готов отложить все свои дела ради своего ребенка. Если такого взрослого нет, то многочисленные, самые экипированные фонды и общественные организации не смогут компенсировать отсутствие этого «буксирующего дельфина». Ребенок будет постоянно проваливаться, выпадать из поля вашего внимания, а в результате чувствовать себя не нужным, брошенным.

История с детьми из Красноярска – самый жестокий урок, который может быть преподнесен родителям. Эти дети погибли, потому что в конечном итоге они оказались не очень нужны даже своим семьям. Их поздно хватились, кое-как искали, а родители, одного из которых лишили родительских прав, настаивали на том, что за детьми осуществлялся досточный надзор. Почему никто из родителей не знал, что дети лазят по опасным коллекторам целыми группами?

При нормальном развитии детско-родительских отношений родители «чувствуют, знают», что происходит с их детьми даже на расстоянии. Они могут предсказать в ближайшей перспективе поведение своих детей.

Синдром «холодного дома», психологическая, эмоциональная дистанция и отсутствие постоянной связи между матерью и ребенком лежат в основании социального сиротства. Сегодня дети бегут потому, что их никто и ничто не держит дома. Психологически отвязанные дети могут попасть в любую компанию, в любую историю. У них отсутствует внутренний контроль за поведением, потому что никто не осуществляет внешний. Никто не учит систематически управлять их своим поведением, планировать свои поступки и сочетать собственные интересы и интересы семьи.

Пропавшие дети собирали металлолом, а их родители даже не знали, что они этим занимались. Несмотря на то что закон запрещает работать детям до 15 лет, часто, по секрету от родителей, они работают. Эксперты утверждают, что в Москве трудятся 30–50 тысяч детей. Эта цифра сопоставима с количеством «бегунов». «Позвольте, – скажете вы, – на Западе даже дети миллионеров работают». Но наши же дети у нас работают в неподобающих местах: с 4 лет на подиуме или паперти.

Жестокое обращение родителей с детьми – самая очевидная причина бегства современных детей. Жестокое обращение было и раньше, а физические наказания применяются систематически в 10 % семей. Но сегодня жестокость усилилась из-за того, что родители живут в условиях продолжительного стресса, связанного с необходимостью предпринимать дополнительные усилия, чтобы найти работу, устроить жилье. Кроме того, для большинства родителей дети стали обузой, как говорили раньше, лишним ртом.

Фоновым фактором является и бедность. По статистике, две трети детей сегодня растут в семьях с низким уровнем дохода и переживают это очень болезненно. Они включают телевизор, видят роскошную жизнь и бегут из дома, думая, что бегут к сытости и богатству.

Другая серьезная причина – уменьшение ответственности за ребенка со стороны школы и всего былого конвейера социализации (кружков, секций и т. п.). А семья за эти годы стала менее благополучной. Она часто не справляется с задачей воспитания, тем более, если ей трудно просто прокормить и одеть детей. 25 % ребят сегодня пережили развод родителей. Раньше семья была пусть насильственно, но крепкой – общественность за этим следила. Мы страдали от избытка надзирателей вокруг. Сейчас их нет вообще. Занятость ребенка была своего рода сдерживающим фактором от бегства. Сегодня очень хорошие семьи, конечно, водят ребенка в музыкальную школу, танцевальные студии, но у большинства нет на это денег и времени.

Моя классификация причин побегов выглядит так.

Экспериментальные побеги. Ребенок фантазирует, как он будет жить, если вдруг родители умрут или погибнут. За этими фантазиями скрывается страх за себя, опасения перед взрослой жизнью, ощущение незащищенности. Такие побеги-фантазии чаще всего не реализуются или реализуются частично. Например, дети строят шалаш где-то на даче, летом натаскивают туда одеял, еды, незатейливой посуды и мечтают, как они будут жить-поживать без взрослых и как это у них славно получится. Но проходит лето, игра надоедает, да и на улице холодает, и жизнь вне дома уже не кажется такой привлекательной. Дети открывают для себя, что родительский контроль не такая тяжелая ноша, в нем гораздо больше приятного. И как это тяжело быть взрослым… Так много вопросов приходится решать каждый день… Нет, лучше быть ребенком.

Протестные побеги. Дети иногда сердятся на взрослых. Им кажется, что их недостаточно любят, к их просьбам невнимательны, наказывают несправедливо. Родителям ведь не ответишь тем же, их не поставишь в угол! Дети хотят наказать взрослых. И поскольку они не могут сделать это как-то по-другому, им ничего не остается, как показать родителям, до чего они доводят своих мальчиков и девочек. И вот, стоя в углу, зареванный ребенок думает: уйду в лес, буду там жить, есть грибы и ягоды… Через час такие фантазии проходят, но они довольно яркие. Фантазии мальчика 8–9 лет хорошо описаны у Льва Толстого в «Детстве». Вот умру, а они будут плакать…

Романтические побеги. На реальные побеги в далекие страны способны немногие дети. Как правило, это мальчишки, с детства склонные к риску, непоседливые, озорные и часто плохо управляемые. Их любопытство и самоуверенность не знают предела. Начитавшись приключенческих книжек, насмотревшись фильмов, они готовы превратить свою жизнь в приключение. Иногда им это удается в очень экзотичных и авантюрных вариантах.

Глава общественного фонда «Право ребенка» Борис Альтшулер вспоминал: «Я недавно читал воспоминания своего дяди. Среди людей, ходивших в дом нашей семьи на Пречистенке в 20-е годы, был один интересный человек, в детстве (в возрасте 12 лет) убежал в Бразилию. Побег удался, он там проболтался несколько лет, но был, к счастью, найден и возвращен».

А психолог Марина Капилина рассказывала: «В раннем детстве многие готовы бежать из совершенно благополучных семей ради жажды приключений. Мы с братом, когда нам было 5 и 6 лет, отправились в „страну сказки“. Активные граждане нас выловили по дороге к метро и сдали милиционеру, которому мы рассказали душераздирающую историю об отце– пьянице. Наш непьющий папа, прибежав за нами в милицию, был очень удивлен недоброжелательностью милиционера!»