Месть Бела - Арчер Джеффри - Страница 24

— Так, — кивнул Конан, глядя на собеседника с уважением. — Там в этой зале, призналась Иштар, под ковром на стене и начинается ихний тайный ход. Что мы от нее и хотели узнать. Вышли мы, наконец, из клетки, двинулись в поход к лазу. Вчетвером. Да, Иштар надумали захватить с собой. А вдруг она соврала? Сразу же и призовем к ответу. Ручки, ножки ей связали, в рот запихали кляп. Потащил ее, конечно, я, перегнув через плечо. По пути нам никто не попадался. Беспечность «богов» меня уже не удивляла. Слишком привольно им жилось. Извне никакая опасность им не угрожала, изнутри тоже, не покорных же слепцов бояться? Да к тому же взведены ловушки, устроенные, вероятно, еще первыми «богами». Между прочим, кабы не Коэн, в какую-нибудь из ловушек мы бы угодили. Скажем, провалились в прикрытую плитой в яму — наверняка с кольями на дне. По плите Коэн постучал палкой, показывая, что под ней пустота, мы взяли в сторону. Так и шли. Иштар вела себя на плече тихо. Даже не мычала. Считай, легко и просто добрались мы до зала.

Конан отхлебнул вина, утер губы тыльной стороной ладони и продолжил:

— Темень была в зале — хоть глаз выколи. Друзьям моим это все равно, а я так не могу. И потом, по лазу тоже, что ли, в потемках брести? Вдруг и там ловушки какие, их-то поводыри мои не знают, и если я не увижу вовремя, то пропадем все.

«Стойте», — шепчу, а сам опускаю Иштар на пол, вытаскиваю кляп. Руку, правда, держу рядом с ее ртом, чтобы заткнуть сразу, ежели вздумает кричать.

Где, спрашиваю, факелы?

«Сложены в нише, справа от входа, там же и огниво», — отвечает она, кротко глядя на меня.

Молодец, думаю, девочка, одумалась. И снова затыкаю ей рот кляпом.

«О чем ты у нее спросил?» — слышу шепот Ко-эна. Ну как им объяснить, что такое факел? Лучше промолчать. Молча делать дело. Нащупать факелы, выбрать один, зажечь.

«Теперь чего, куда?» — спрашивает Везунчик.

«Самому, — говорю, — интересно. Под каким ковром? — смотрю на Иштар. — Кивни».

Она кивает в сторону одного из цветастых ковров, какими увешаны все стены. Подхожу, куда показали, приподнимаю нижний край громадного ковра, свечу факелом. Вижу — действительно, дверца. Сую факел Везунчику в руку:

«Держи эту штуку вот так, не роняй, не наклоняй».

А сам отгибаю нижний край ковра насколько возможно, дотягиваюсь до дверцы. Та легко, без скрипа отъезжает наружу, подпирая ковер, чтоб не валился на голову, открывая темный вход в потайной лаз. Молодец, думаю, Иштар, совсем хорошая девочка.

«Я слышал, ты открыл дверь», — за спиной стоит Коэн.

«Да, лаз на месте», — забираю факел у Везунчика.

«Идем?» — спрашивает тот.

«Погоди, — говорю, — только сниму оружие со стены»...

Табуретная ножка, которую Конан добросовестно таскал за собой, лежала сейчас на пиршественном столе «богов» среди чаш с остатками вина, объедков и огрызков. Там ей и оставаться. Оружие, развешенное в изобилии по стенам, давало возможность киммерийцу перевооружиться. Он не долго выбирал. Двуручный обоюдоострый меч Конан, как всегда, предпочел всему остальному. Но вот — варвар провел большим пальцем по лезвию — клинок туповат. Вздохнув (что делать?), снял висевшие рядом с мечом заплечные ножны, отделанные шитьем и камушками. Ножны не воина, а щеголя, надевать противно, но других нет.

Вооружившись сам, Конан подумал о своих спутниках. Подумал о том, что Коэн не откажется от своей палки в пользу чего-нибудь железного и заостренного и будет прав, даже не стоит предлагать ему. Лучшее оружие не то, что прочнее и острее, а то, к которому привык, что срослось с твоей рукой. Другое дело — Везунчик. Стражники — те хоть с тупоносыми палками обращаться обучены, а обыкновенные причащенные вообще никакого боевого оружия с роду не держали. Впрочем, вору должен быть известен нож, а где нож, там и... Конан пробежал взглядом по стенам. Вот, пожалуй. Он подошел и снял со стены кинжал с широким лезвием и загнутым острием.

— Держи, — киммериец вложил кинжал в руку Везунчика. — Большой нож.

— Конан, мне не нравится Иштар, — приняв оружие, прошептал вор.

— А что такое?

— Дышит плохо. Зло, но уверенно. С радостным ожиданием. Не должно быть так в ее положении... — Везунчик усилил голос: — Зря, я успею всадить большой нож ей в глотку.

— Если я раньше не сломаю ей хребет, — пообещал Коэн.

«Бедная женщина», — подумал Конан и сказал:

— Я понял вас. Она полезет в лаз первой. На случай ловушек. Сейчас я только распутаю ей ножки...

И рука варвара толчком в спину направила освобожденную от пут на ногах Иштар в сторону лаза.

«Богиня», повинуясь тычку, сделала два шага, оглянулась и впилась в Конана взглядом глаз с сузившимися от злости зрачками. Киммерийцу неожиданно припомнились рассказы о колдунах, воспламеняющих при помощи взгляда. Владей Иштар этим искусством, быть бы варвару горсткой пепла.

— Иди-иди, — почти ласково поторопил он женщину. Ту, которую не так давно брал на мягком ложе, ту, что теперь стоит с кляпом во рту. Да, вот такие...

— Метаморфозы, — подсказал Симур.

— Что? — не расслышал Конан.

— Случаются вещи и похуже.

— Вот дальше такие вещи и начались...

Иштар сделала еще один шаг к темной дыре потайного выхода. Потом шаг в сторону. Развернулась и бросилась между Конаном и Козном. Она вовремя нагнулась, и дубинка слепого стражника просвистела над ее опущенными плечами. Оказавшись за мужскими спинами, Иштар не задумываясь прыгнула на один стул, с него на другой, потом на стол.

— Значит, там ловушка, — пробормотал Конан. Он один из их мужской троицы не ловил сейчас сбежавшую «богиню». Коэн и Везунчик бесшумно обходили с разных сторон стол, напряженно прислушиваясь.

Одно из двух, думал Конан. Или это ложный лаз, тупик и ловушка, или настоящий, но начинающийся ловушкой. Гадать можно было долго. И гадать киммериец не стал. Три ковра на трех стенах? Что под одним — известно. Что под другими?

Под следующим — который хотел лишь приподнять Конан, но рванул так сильно, что сдернул со стены, и ковер рухнул на пол, разнесся звон полетевшего на мраморную плитку пола оружия, — не было ничего, кроме серого камня, облепленного плесенью. Варвар припустил к противоположной стене, напрямую, через стол, на котором уже не было неукротимой Иштар. Она, неукротимая, — киммериец бросил взгляд на бегу — загнанная в угол Коэном, уворачивалась как могла от его палки. Везунчик находился рядом, прислушивался к борьбе, потирал колено, болезненно кривясь — видимо, досталось-таки от Иштар.

Конан уже повернулся в профиль к этой сценке, уже преодолел стол и подбежал к последнему неисследованному ковру. Приподнял его нижний край. После чего рванул его на себя, отдирая от стены, — под тканной завесой скрывалась еще одна дверь.

«Надеюсь, это настоящий выход, а тот липовый, или одна большая ловушка. Правда, подлые подарочки «богов» могут ждать и здесь...»

Не успел Конан додумать эту мысль, как распахнулась дверь. Но не потайного хода, а того, через который они зашли в зал. В проем хлынул свет новых факелов.

— Дикарь! Я так и знал! Убейте его!

По голосу Конан сразу признал кричащего. Харакхта. Не теряя ни мгновения, киммериец бросился к торцу стола, вцепился в край руками. Он знал, что ему нужно сделать. И незамедлительно. Это даст им неплохое преимущество. Стол, противоположный торец которого находился прямо напротив входа в зал, нужно двинуть, загородить им проход. Столище тяжеленный, но северянину случалось толкать предметы и поувесистей. Ну!

Вот оно — проклятье Бела! Киммерийца предавали его собственные руки. Их сотрясала презренная дрожь, они отказывались повиноваться хозяину. Страх дополз до желудка, заставив тот сжаться в комок. Выступил пот и за несколько мгновений сделал тело варвара липким.