История Рампы. (THE RAMPA STORY) - Рампа Лобсанг - Страница 21

И мы вместе пошли через Кошице, Зволен и дальше в Левице, то пешком, то на попутных машинах, то зайцем на поездах. Йозеф хорошо знал эти края, знал, где можно раздобыть картошки или свеклы либо вообще чего-нибудь съестного.

Под конец мы зашагали по убогой улочке в Левице к маленькому домику. Йозеф постучал и, не дождавшись ответа, постучал снова. С большой осторожностью примерно на дюйм приподнялась занавеска. Нас увидели и узнали Йозефа. Дверь распахнулась настежь, и его втащили внутрь. У меня же перед носом дверь захлопнулась. Я немного походил перед домом. В конце концов дверь открылась и вышел Йозеф с неожиданно озабоченным видом.

— Моя мать не хочет тебя впускать, — сказал он. — Она говорит, что кругом полно шпионов, и если мы впустим кого-нибудь, нас могут арестовать. Мне очень жаль.

С этими словами он стыдливо отвернулся и ушел в дом.

Довольно долго я простоял в полном оцепенении. Ведь это я вытащил Йозефа из тюрьмы, я спас его от смерти. Моими усилиями он добрался сюда, а теперь он отворачивается и бросает меня на произвол судьбы. И я понуро побрел назад по улочке и дальше по бесконечно длинной дороге. Ни денег, ни еды, ни знания языка. Я слепо шагал вперед, подавленный предательством того, кого называл «другом».

Час за часом я брел по обочине шоссе. Из нескольких проехавших автомашин меня даже не удостоили взглядом, слишком много бродяг слонялось по дорогам, чтобы обращать на них внимание. Несколькими милями раньше я немного заглушил голод, стащив пару полусгнивших картофелин, которыми фермер кормил свиней. С питьем проблем не было, потому что местность изобиловала ручьями. Я давно уже усвоил, что мелкие речки и ручьи безопасны для питья, а в крупных реках вода отравлена стоками.

Далеко впереди на прямом отрезке дороги я заметил какой-то массивный предмет. Издалека он был похож на полицейский грузовик или на дорожное заграждение. Несколько минут я просидел на обочине, наблюдая за происходящим. Ни солдат, ни полиции не было видно, и я пошел дальше, правда с большой осторожностью. Подойдя ближе, я увидел человека, копающегося в моторе. Увидев меня, он что-то сказал, но я его не понял. Он повторил то же на другом языке, потом на третьем. Наконец я приблизительно понял, что он говорит. Мотор заглох, а он не может его запустить, не разбираюсь ли я в моторах? Я поглядел, немного покопался в машине, посмотрел на контакты прерывателя и тронул стартер. Бензина был полный бак. Присмотревшись к проводам под капотом, я увидел, что в одном месте изоляция стерлась. Когда грузовик подскочил на ухабе, два оголенных провода замкнулись и отключили зажигание. У меня не было ни изоленты, ни инструментов, но за считанные минуты я обвязал провода полосками ткани и надежно их закрепил. Двигатель заработал с тихим урчанием.

— Что-то тут не так, — подумал я. — Эта машина слишком хороша для старой крестьянской колымаги!

Человек запрыгал от радости. — Brava, brava, — восклицал он. — Вы меня спасли!

Я озадаченно на него уставился. Как это я мог его спасти, всего лишь заведя его машину? А он окинул меня внимательным взглядом.

— Я вас уже видел, — сказал он. — Тогда вы вместе с каким-то человеком переходили в Левице по мосту через реку Грон.

— Да, — ответил я. — А теперь я иду дальше один.

Он жестом пригласил меня сесть в машину. По дороге я рассказал ему, что произошло. По его ауре я видел, что это порядочный человек, которому можно доверять.

— Война положила конец моей профессии, — сказал он, — а надо было как-то жить и содержать семью. Вы разбираетесь в машинах, а мне очень нужен шофер, который не застрянет где-нибудь по дороге. Мы возим продукты и кое-какие предметы роскоши из одной страны в другую. Все, что от вас потребуется, — это крутить баранку и поддерживать машину в рабочем состоянии.

Меня одолели сомнения. Контрабанда? Никогда в жизни этим не занимался. Взглянув на меня, человек сказал:

— Никаких наркотиков, никакого оружия, ничего опасного. Только продукты, чтобы помочь людям выжить, и немного предметов роскоши женщинам на радость.

Мне это показалось странным. Чехословакия не походила на страну, которая могла бы себе позволить экспорт продовольствия и предметов роскоши. Я так и сказал, на что мужчина ответил:

— Вы совершенно правы, все это поступает из другой страны, а мы только переправляем товар дальше. Русские грабят оккупированные страны, вывозя все их имущество. Они набивают целые составы ценными товарами и отправляют горы барахла высшим партийным начальникам. А мы всего лишь перехватываем эти составы с отличным продовольствием, которое потом переправляем в те страны, где оно нужнее всего. В этом участвуют все пограничные службы. Вам надо будет только вести машину, а я буду сидеть рядом.

— Хорошо, — сказал я, — покажите мне ваш груз. Если в нем нет наркотиков, и вообще ничего опасного, тогда я повезу вас, куда скажете. Он рассмеялся и сказал:

— Загляните в кузов. Смотрите сколько хотите. Мой штатный водитель заболел, и я думал, что сам смогу справиться с машиной. А оказалось, что не смогу, потому что ничего не смыслю в механизмах. До того как война лишила меня работы, я был довольно известным юристом в Вене.

Я хорошенько порылся в кузове. Как он и сказал, там были только продукты и немного шелковых штучек, которые носят женщины.

— Я удовлетворен, — сказал я. — Я повезу вас.

Он уступил мне место водителя, и мы тронулись в путь через Братиславу в Австрию, через Вену и Клагенфурт и наконец в Италию, где наше путешествие закончилось в Вероне. Пограничники останавливали нас, устраивали спектакль с досмотром товаров, но стоило сунуть им в руки небольшой пакетик, и они отпускали нас на все четыре стороны. Однажды нас обогнала полицейская машина и резко остановилась прямо перед нашим носом, заставив меня буквально встать на тормоза. К нам бросились двое полицейских с оружием в руках. Но после предъявления каких-то документов они в смущении отступили, бормоча бесконечные извинения. Мой новый работодатель, похоже, был мною очень доволен.

— Я могу связать вас с человеком, который перегоняет грузовики в Швейцарию, в Лозанну, — сказал он, — и если он будет вами доволен так же, как и я, то сведет вас с человеком, который поможет зам добраться до Людвигсхафена в Германии.

Целую неделю мы бездельничали в Венеции, пока выгружался один товар и грузился другой. К тому же мы хотели передохнуть после утомительного рейса. Для меня Венеция оказалась ужасным местом, в этой низко расположенной местности мне было очень трудно дышать. Словом, мне этот город показался открытым канализационным стоком.

Из Венеции уже на другом грузовике мы отправились в Падую, Виченцу и Верону. Все чиновники относились к нам как к благодетелям общества, и я недоумевал, кто же такой на самом деле мой работодатель. По его ауре, а ведь аура никогда не лжет, было очевидно, что он хороший человек. Я ни о чем его не расспрашивал, поскольку меня это не особенно интересовало. Все, что мне было нужно, — это двигаться дальше, продолжая выполнять задание своей жизни. Как я знал, его выполнение не может начаться, пока я не осяду в каком-нибудь месте, прекратив скитания из одной страны в другую.

Однажды в мою комнату в веронском отеле вошел мой работодатель.

— Есть один человек, с которым я хочу вас познакомить. Ближе к вечеру он приедет сюда. Ах да, Лобсанг, лучше бы вам сбрить бороду. Американцам, похоже, не нравятся бороды, а этот человек американец, который занимается восстановлением грузовиков и легковых автомобилей и перегоняет их из одной страны в другую. Так как насчет бороды?

— Сэр, — ответил я, — если американцам или кому бы то ни было не нравятся бороды, это их личное дело. У меня переломана челюсть от ударов японских сапог, и бороду я ношу, чтобы скрыть следы травмы.

Мой работодатель поговорил со мной еще немного и перед тем, как расстаться, вручил мне вполне приличную сумму, говоря, что, поскольку свою часть сделки я выполнил, теперь его очередь выполнить свою.