Комментарии к жизни. Книга вторая - Кришнамурти Джидду - Страница 14

Простота не исходит от ума. Запланированная простота есть лишь хитрое приспособление, защита против боли и удовольствия. Это деятельность в виде самозащиты, которая порождает различные формы конфликта и беспорядка. Именно конфликт приводит к неясности как в нем самом, так и вне. Конфликт и ясность не могут сосуществовать вместе. Только свобода от конфликта дарит простоту, а не преодоление конфликта. То, что завоевано, нужно завоевывать снова и снова, таким образом, конфликт становится бесконечным. Понимание конфликта – это понимание желания. Желание может проявить себя как наблюдатель, тот, кто понимает. Но такое возвышение над желанием только откладывание его на потом, а не понимание. Явление «наблюдатель» и «наблюдаемый» – не двойственный процесс, а единый. И только в переживании этого факта, процесса единения, наступает освобождение от желания, от конфликта. Никогда не должен возникать вопрос о том, как переживать этот факт. Это должно произойти, и это происходит только тогда, когда есть состояние наблюдательности и пассивное осознание. Вы не можете иметь реального опыта встречи с ядовитой змеей, воображая или размышляя об этом, в то время как вы удобно сидите в вашей комнате. Чтобы встретиться со змеей, вам нужно решиться выйти за пределы асфальтированных улиц и искусственных огней.

Мысль может увековечиться в памяти, но она не может переживать свободу без конфликта, поскольку простота или ясность не даны уму.

Через открытое окно проникали гул и запахи города. В большом городском саду люди сидели в тени, читая новости и мировые сплетни. Голуби у их ног ходили с важным видом, ища лакомые кусочки, а на зеленых лужайках играли дети. Из-за солнца появлялись чудесные тени.

Он был репортером, быстрым и сообразительным. Он не только хотел взять интервью, но также и желал обсудить некоторые из его собственных проблем. Когда интервью для его газеты закончилось, он рассказал о своей карьере, чего она стоила, не материально, а в смысле ее значения в мире. Он был крупным мужчиной, умным, способным и уверенным. В газетном мире он быстро поднимался наверх, и будущее заключалось для него именно в этом.

Наши умы переполнены таким большим количеством знаний, что пережить их непосредственно почти невозможно. Опыт удовольствия и боли приходит напрямую, индивидуально. Но понимание опыта происходит на основе примера других, религиозных и социальных, авторитетов. Мы есть результат мыслей и влияний других, мы зависимы от религиозной, а также политической пропаганды. Храм, церковь и мечеть оказывают странное, смутное влияние на наши жизни, а политические идеологии придают видимую значимость нашей мысли. Мы созданы и разрушаемы пропагандой. Организованные религии – первоклассные пропагандисты, использующие любое средство, чтобы убедить и затем удержать.

Мы являемся массой запутанных откликов, и наша суть является столь же сомнительной, как и обещанное будущее. Простые слова имеют для нас невероятное значение. Они производят неврологический эффект, ощущения которого более важны, чем то, что скрывается за символом. Существенны для нас символ, изображение, флаг, звук. Подмена, а не действительность, является нашей властью. Мы читаем об опытах других, мы наблюдаем игру других, мы следуем за примером других, мы цитируем других. Мы пусты внутри нас, и пробуем заполнить эту пустоту словами, ощущениями, надеждами и воображением. Но пустота остается.

Повторение со своими ощущениями, как бы они ни были приятны и благородны, – не состояние переживания. Постоянное повторение ритуала, слова, молитвы является удовлетворяющим ощущением, которому дали благородное название. Но переживание – не ощущение, и сенсорная реакция скоро уступает место действительности. Фактическое, то, что есть, не может быть понято просто через ощущение. Чувства играют ограниченную роль, понимание или переживание находится вне и выше чувств. Ощущение становится значимым, только когда переживание прекращается. Тогда слова получают значение и господствуют символы, и все это превращается в одурманивающий граммофон. Переживание – это не продолжение, поскольку то, что обладает продолжением, является ощущением на любом уровне. Благодаря повторению ощущения появляется свежий опыт, но ощущения никогда не могут быть новы. Поиск нового не заключается в повторных ощущениях. Новое возникает, только когда есть переживание, а переживание возможно только тогда, когда повторение и поиск ощущений прекращаются.

Желание повторения пережитого – это закрепление ощущения, а обогащение памяти – это увеличение количества ощущений. Желание повторения опыта, вашего собственного или чьего-то другого, приводит к нечувствительности, к гибели. Повторение истинного есть ложное. Истина не может быть повторена, не может быть распространена или использована. То, что может использоваться повторно, не имеет никакой жизни в себе, оно является механическим, статическим. Можно использовать вещь, но не истину. Сначала вы можете убить и отвергнуть, а затем использовать это. Но это уже не истина. Пропагандирующие не заинтересованы в переживании, они обеспокоены созданием ощущений, религиозных или политических, социальных или личных. Пропагандист, религиозный или светский, не может быть говорящим истину. Переживание может появиться только при отсутствии желания ощущений. Нужно прекратить давать названия и определения. Нет никакого мыслительного процесса без словесного выражения. Оказаться в плену у словесных выражений означает быть узником иллюзий желаний.

Очевидно, что радиомузыка является изумительным спасением. По соседству, целыми днями и до глубокой ночи звучала музыка по радио. Отец уходил в свой офис довольно-таки рано. Мать и дочь работали в доме или в саду. А когда они работали в саду, радио ревело еще громче. Сын, очевидно, также наслаждался музыкой и рекламой, поскольку, когда он был дома, радио все равно играло. Благодаря радио можно слушать бесконечную музыку на любой вкус, от классики до последних новинок. Можно слушать детективные пьесы, новости и все, что без конца передают. Не требуется никакой беседы, никакого обмена мыслями, потому что радио почти все делает за вас. Говорят, радио помогает студентам учиться, и если во время доения коровы слушают музыку, то дают больше молока.

И самое забавное во всем этом то, что радио, кажется, незначительно меняет течение жизни. Оно во многом приносит удобство. Мы быстрее можем узнать глобальные новости и услышать об ярко описываемых убийствах. Но информация не сделать нас интеллектуальнее. Куча информации об ужасах атомной бомбежки, о международных союзах, об исследованиях в хлорофилле и так далее, кажется, не делает никакого фундаментального изменения в наших жизнях. Мы столь же склонны к войне, как когда-либо, мы ненавидим каких-нибудь людей, мы презираем одного политического лидера и поддерживаем другого, мы обмануты организованными религиями, мы являемся националистами. Наши бедствия продолжаются, и мы поглощены бегством, чем более уважаемым и организованным, тем лучше. Убегать всем вместе – наилучшая форма безопасности. В столкновении с тем, что есть, мы можем с ним справиться, но обращение в бегство от того, что есть, неизбежно делает нас глупыми и тупыми, рабами ощущений и замешательства.

Разве музыка не предлагает нам очень изощренным способом счастливое освобождение от того, что есть? Хорошая музыка отдаляет нас от нас самих, от наших ежедневных тревог, мелочности и неприятностей, она заставляет нас забыться. Или же она придает нам сил в столкновении с жизнью, она вдохновляет, подбадривает и умиротворяет нас. Она становится потребностью в любом из случаев либо как средство, чтобы забыться, либо как источник вдохновения. Зависимость от красоты и избежание уродства – это бегство, что становится предметом мучений, когда мы лишены нашего спасения. Когда красота становится необходимой для нашего благосостояния, тогда переживание прекращается, а начинаются ощущения. Момент переживания полностью отличается от погони за ощущениями. В переживании нет никакого понимания переживающего и его ощущений. Когда переживание оканчивается, тогда возникают ощущения переживающего, и это именно те ощущения, которых переживающий требуют и ищет. Когда ощущения становятся потребностью, тогда музыка, река, живопись – только средство для дальнейших ощущений. Ощущения становятся доминирующими, а не переживание. Жажда повторить опыт – это требование ощущений, и тогда, как ощущения могут быть повторены, переживания не могут.