Час охотника (Исповедальня) - Хиггинс Джек - Страница 25

• Предыдущая
• 25/54
• Следующая

Таня зашла за кулисы, где ей в объятия бросилась Наташа с мокрым от слез лицом.

– Ты сегодня была неповторима, Танечка. Это лучшее из всего, что я когда-либо слышала.

Таня крепко обняла ее.

– Я знаю. Это моя ночь, Наташа. Ночь, когда я могу сразиться со всем миром и победить.

И она снова вернулась на сцену, потому что овации не смолкали.

Франсуа Миттеран, президент Французской Республики, взял Танину руку и поцеловал.

– Я в восторге, мадемуазель. Это было бесподобно.

– Рада вашему признанию, господин президент, – ответила она по-французски.

Разносили шампанское, толпа окружила ее, а блицы фотокорреспондентов ослепили, когда президент представлял ей министра культуры и других.

Тем не менее Татьяна заметила Шепилова и Туркина, разговаривавших у двери с импозантным Беловым, явившимся на прием в бархатном смокинге и батистовой рубашке с кружевами. Он поднял свой бокал и подошел к ней. Татьяна бросила взгляд на часы. Было чуть больше десяти. Если ты хочешь исчезнуть, то нечего больше тянуть, мелькнуло у нее в голове.

Белов приложился губами к правой руке Татьяны.

– Вы играли просто фантастически. Подозреваю, что у вас бывают приступы гнева.

– Смотря как к этому относиться. – Она взяла с подноса еще один бокал шампанского. – Весь дипкорпус здесь. Вы можете быть довольны. Настоящий триумф.

– Несомненно. Но должен сказать, что мы, русские, в отличие от некоторых других народов, всегда по-особому чувствовали музыку.

Она оглянулась.

– А где Наташа?

– Беседует с прессой. Позвать?

– Спасибо, не надо. Хочу пойти привести себя в порядок. Придется обойтись без нее.

– Да, да, конечно, – и Белов кивнул подошедшему Туркину.

– Проводите Татьяну Ивановну в артистическую уборную. Подождите, пока она выйдет, и вместе вернитесь обратно. – Он улыбнулся Татьяне. – Мы не хотели бы, чтобы в толпе с вами что-нибудь произошло.

Люди расступались перед ней, улыбались и поднимали бокалы.

По узкому коридору они дошли до уборной.

– Может, мне будет позволено самой заняться своим туалетом?

Туркин усмехнулся.

– Ну, если вы настаиваете, Татьяна Ивановна.

Когда Татьяна удалилась, он достал сигарету и закурил. Не запирая дверь, она ловко скинула туфли и жакет, затем расстегнула «молнию» шикарного платья, которое тут же упало на пол. Вынула из сумки комбинезон, быстро переоделась. Потом натянула сапожки, взяла сумку и пальто, вошла в туалетную комнату и защелкнула замок.

Окно, выходящее во двор консерватории, она осмотрела еще раньше. Оно было достаточно велико, чтобы пролезть в него. Татьяна встала на унитаз и высунулась наружу. Дождь хлестал как из ведра. Она соскочила вниз, надела пальто и побежала к воротам. Еще через минуту она уже ловила такси на Рю де Мадрид.

Девлин смотрел по телевизору какой-то фильм для полуночников, когда зазвонил телефон. Слышимость была настолько хорошей, что он подумал, будто кто-то говорит из деревни.

– Профессор Девлин?

– Да, слушаю.

– Это Таня – Татьяна Воронина.

– Где вы? – возбужденно спросил Девлин.

– В Париже, на вокзале Гар дю Норд. У меня совсем мало времени. Еду ночным поездом в Рен.

– В Рен? – удивился Девлин. – Господи, зачем?

– Пересяду на поезд на Сан-Мало. К завтраку буду там. Оттуда идет корабль на подводных крыльях на Джерси, а это практически Англия и, значит, безопасность. Для бегства у меня было всего лишь несколько минут, и я решила, что все остальные пути, предложенные вашими людьми, могут оказаться блокированными.

– Так, значит, вы все-таки решились. Почему?

– Скажем просто: вы мне понравились, они – нет. Это, впрочем, не означает, что я ненавижу мою страну. Лишь некоторых ее представителей. Ну, мне пора.

– Я поставлю в известность Лондон, – сказал Девлин. – Позвоните мне из Рена. Удачи вам!

Раздались короткие гудки. Губы Девлина тронула легкая ироничная улыбка.

– Ну, что ты теперь скажешь? – тихо произнес он. – Эта девушка из тех, кого можно спокойно знакомить с родителями. На Кавендиш-сквер трубку сняли тут же.

– Фергюсон слушает, – произнес недовольный голос.

– Мне кажется, вы лежите на диване и смотрите старый фильм Богарта? – съязвил Девлин.

– Вы что, стали ясновидцем?

– Ну так вскакивайте и выключайте телевизор. Игра идет полным ходом.

Тон Фергюсона резко изменился:

– Что вы там такое бормочете?

– А то, что Татьяна Воронина все-таки сбежала и только что звонила мне с вокзала дю Норд. Она едет ночным поездом в Рен, пересаживается на поезд на Сан-Мало, оттуда утром на корабле отправится на Джерси. Прочие маршруты могут быть, по ее мнению, блокированы.

– Умная девушка, – ответил Фергюсон. – Русские наверняка сделают все, чтобы заполучить ее обратно.

– Из Рена она позвонит мне еще раз. Это должно быть где-то в половине четвертого или в четыре.

– Великолепно, – сказал Фергюсон. – Никуда не отходите от телефона.

Гарри Фокс как раз собирался принять теплый душ перед сном, когда раздался звонок. День был длинным и тяжелым, и Гарри очень хотелось спать.

– Гарри? Немедленно приезжайте. Есть дело.

Приказ начальника тут же разогнал его сонливость.

Кассен работал над воскресной проповедью, когда зажужжал зуммер, означавший включение подслушивающей аппаратуры. Однако пока он поднялся на чердак, Девлин уже закончил разговор. Кассен перемотал пленку и, внимательно прослушав запись, стал размышлять об обстоятельствах, которые складывались теперь совсем не в его пользу.

Затем он спустился в кабинет и связался с профессором Черни.

– Это я, – сказал Кассен. – Ты один?

– Я как раз собирался лечь спать. Откуда ты звонишь?

– Из дома. Плохи наши дела. Слушай внимательно.

Когда он умолк, Черни разделил его тревогу.

– Да, ситуация действительно хуже некуда. Что я должен делать?

– Немедленно переговори с Лубовым. Пусть он свяжется с Беловым в Париже. Возможно, они смогут ее остановить.

– А если нет?

– Если она здесь появится, я сам решу проблему. Жди звонка.

Он налил себе виски и подошел к огню. Странно, но она представлялась Келли той самой маленькой девочкой под дождем. Он поднял бокал и произнес:

– Твое здоровье, Таня Воронина. Посмотрим, удастся ли поймать тебя этим дуракам.

Минут через пять до Туркина наконец дошло, что что-то неладно. Он вошел в уборную и остановился перед закрытой дверью туалета. На стук никто не ответил, и он взломал замок. Пустой туалет и открытое окно объяснили все. Он вылез во двор и помчался на Рю де Мадрид. Ворониной, конечно, и след простыл.

Туркин обежал вокруг здания консерватории и снова вошел в него через главный вход, закипая от злости. Вся его карьера летела к черту, вся жизнь летела в тартарары и все – из-за этой проклятой пианистки!

Белов с бокалом шампанского в руке как раз беседовал с министром культуры, когда Туркин похлопал его по плечу.

– Мне искренне жаль прерывать вас, Николай Алексеевич, но у меня срочное сообщение.

Он отвел Белова в угол и выложил все.

Николай Алексеевич Белов давно уже обнаружил свойство своего характера добиваться наилучших результатов при наихудших обстоятельствах. В подобных случаях он никогда не впадал в панику. Через несколько минут полковник уже сидел за своим рабочим столом в посольстве, перед ним стояла Рубенова. Туркин и Шепилов – позади нее у двери.

– Я еще раз спрашиваю вас, товарищ Рубенова, – сказал он. – Неужели Воронина ничего не говорила вам о своих планах? Ведь именно вы должны были первой догадаться о том, что она задумала.

Рубенова была настолько потрясена и возбуждена, что это даже облегчало вранье.

– Мне известно ничуть не больше, чем вам, товарищ полковник.

Белов вздохнул и кивнул Туркину, который подошел сзади и толкнул Рубенову на стул. Потом Туркин снял правую перчатку, схватил женщину за шею и нажал на какой-то нерв так, что все тело ее пронзила чудовищная боль.

• Предыдущая
• 25/54
• Следующая