Вторжение - Герберт Джеймс - Страница 16
- Предыдущая
- 16/106
- Следующая
Дили о чем-то тихо переговаривался с сидящими с ним за одним столом. Выглядел он неважно, а резкий свет неоновых ламп усиливал его бледность. Калвер был восхищен выдержкой Дили. Он подумал, что вряд ли тому удалось хоть немного отдохнуть после всего пережитого ими сегодня. Кроме того, боль в глазах наверняка продолжает мучить его, равно как и мысли о том, навсегда ли он лишился зрения. Все это, несомненно, пагубно действует на нервную систему. Однако Дили выглядел достаточно уверенно и был мало похож на того человека, испуганного, совершенно потерявшего ориентацию среди всеобщего хаоса, которого Калвер несколько часов назад пытался спасти. Сейчас, глядя на него, можно было подумать, что ему придает силы и уверенность значок на лацкане пиджака – символ принадлежности к избранному кругу, где принят раз и навсегда установленный стиль поведения. Дили явно как бы вновь обрел эту привычную для него форму.
Дили неторопливо поднялся, обвел взглядом комнату и спокойно обратился к собравшимся:
– Попрошу внимания. Давайте начнем наш разговор. Его спокойствие несколько разрядило накаленную до предела атмосферу, все разговоры мгновенно прекратились. Калверу даже показалось, что люди испытали облегчение от того, что могут сосредоточить внимание на чем-то вполне конкретном. Дили представил одного из своих коллег:
– Сейчас Говард Фарадей, старший инженер телефонной станции, сделает сообщение.
Затем Дили сел, а Говард Фарадей поднялся и сказал, неловко улыбнувшись:
– Мистер Дили представил меня как старшего инженера. Это действительно так, но в настоящий момент я здесь самый старший по должности, то есть как бы ваш начальник.
Он обвел взглядом присутствующих и нервно откашлялся. Было видно, что он очень волнуется.
– С начала пятидесятых годов наша станция выполняла двойную функцию, являясь автоматической телефонной станцией и правительственным убежищем одновременно. Многим из вас известно, что первый трансатлантический кабель связи НАТО кончается здесь.
Он снова замолчал, как бы обдумывая, о чем говорить дальше. Кал-вер внимательно рассматривал этого человека. Наверное, еще вчера этого высокого мужчину крепкого телосложения можно было бы назвать здоровяком. Но сегодняшние события согнули его плечи, придали некоторую вялость движениям и темными кругами усталости залегли под глазами. Когда он заговорил снова, голос его звучал еще тише и напряженнее. Казалось, что силы оставляют его.
– Я думаю, что от постоянных сотрудников не укрылось то обстоятельство, что ситуация на станции изменилась. Активизировались службы, которые начинают действовать в периоды обострения международной обстановки. Так уже бывало не раз. И хотя нынешняя ситуация считалась довольно серьезной... – он сглотнул слюну, – никто не предполагал, что события примут такой трагический оборот.
Калвер сокрушенно покачал головой, услышав такую сугубо профессиональную трактовку катастрофы. Он почувствовал, как горечь переполняет его, будто кофе попал прямо в кровь, и рана в бедре разболелась нестерпимо. На миг ему показалось, что он сейчас задохнется от ненависти к виновникам кровавых, непоправимых событий. Он сделал усилие над собой, чтобы восстановить относительное равновесие. И заставил себя прислушаться к тому, что говорит Говард Фарадей. А тот продолжал монотонно и безучастно:
– ...в связи с усилением кризиса на Ближнем Востоке и нападением России на Иран всем правительственным учреждениям, подобным нашему, было дано распоряжение перейти на особый режим работы, предусмотренный специальными инструкциями.
Фарадей продолжал говорить, а Калвер снова поймал себя на том, что слова лопаются как мыльные пузыри, так ничтожны они, так не соответствуют всем пережитым ужасам, всем потерям и разрушениям, которые уже произошли и ожидают их в будущем. Калвер посмотрел на Кэт. Девушка сидела все в той же позе, судорожно обхватив руками чашку и по-прежнему не отрывая взгляда от кофейной гущи. Он обнял ее за талию, она вздрогнула и посмотрела на него глазами, полными боли и гнева. Калвер подумал, что Кэт – единственная родная ему душа в этом рухнувшем мире. Он обнял ее еще крепче. На ее лице появилось выражение растерянности. Ему казалось, что он понимает эту девушку без слов, что за растерянностью стоит один главный вопрос, который мучил и его – почему судьба пощадила именно их, почему в этой кровавой мясорубке уцелели именно они. У него не было ответа на этот вопрос. Но, похоже, этого не знал никто. Для одних все происшедшее было результатом безумия человека, погубившего самое себя, для других – Божьей волей. Может, были и иные варианты. Но ни один из них не устраивал Калвера.
Фарадей меж тем продолжал традиционную процедуру собрания, которая внешне ничем не отличалась от обыденной.
– Разрешите представить вам моих коллег. Слева от меня старший чиновник министерства гражданской обороны Алистер Брайс. Справа – мистер Алекс Дили из министерства обороны. Рядом с ним – доктор Клер Рейнольдс, которая довольно продолжительное время работает в нашем учреждении, и многие из вас с ней уже знакомы. Кроме того, здесь присутствуют служащие Королевской наблюдательной службы – Боб Мак-Ивен и Шейла Кеннеди, которых вы тоже наверняка видели во время инспекционных проверок. Мы ожидали еще несколько официальных представителей других служб, так как на сегодня было назначено совещание, но, к сожалению, им, по-видимому, не удалось добраться до убежища.
Он замолчал, затем сделал резкое движение рукой, откидывая прядь волос, покачнулся назад, и Калверу показалось, что он сейчас упадет. Однако все эти внешние проявления наверняка просто свидетельствовали о сильном внутреннем напряжении.
– Пожалуй, это все, что я хотел вам сказать, – проговорил Фарадей, будто оправдываясь. – Может быть, вы, Алекс, хотите продолжить?
И он поспешно сел, явно испытывая облегчение от того, что выполнил свою миссию. Даже плечи его слегка распрямились, а руки судорожно вцепились в край стола, и Калвер еще раз подумал, что Фарадей закончил свое выступление как раз вовремя. Похоже, что силы его были на исходе, казалось, он вот-вот упадет в обморок.
– Ну что ж, давайте продолжим, – сказал Дили ровным тихим голосом, который тем не менее каким-то странным образом приковал к себе внимание всех присутствующих в столовой. Возможно, было что-то гипнотическое в том, что говорил человек, чье лицо закрывала белая повязка, напоминавшая маску.
В отличие от Фарадея Дили продолжал сидеть. Может быть, поэтому его слова звучали менее официально.
– Я прекрасно понимаю ваше состояние, каждый думает о своей семье, о своих близких, о том, уцелели ли они после ядерного взрыва. Этот страх парализует волю и отнимает силы. Кроме того, каждый наверняка думает и о себе: насколько надежно это убежище, не проникают ли сюда радиоактивные осадки, хватит ли запасов еды, воды и, главное, что вообще будет дальше с нами, с нашим городом, с тем миром, в котором мы родились, возродится ли он когда-нибудь. Я могу с уверенностью сказать лишь о том, что мы здесь надежно защищены и что запасов провизии хватит как минимум на шесть недель. Что касается воды, то нам тоже не о чем беспокоиться. В комплексе есть артезианский колодец, а стало быть, опасность заражения отсутствует. Я надеюсь, что, акцентируя ваше внимание на этих моментах, сниму хоть часть той непосильной ноши, которую несет каждый из вас.
Однако в комнате по-прежнему царила напряженная тишина. Казалось, его слова не произвели на окружающих никакого впечатления.
– Мистер Фарадей уже сказал, что я представитель министерства обороны. Я работаю в отделе, который занимается инспектированием подобных правительственных комплексов. Главная задача нашего отдела – поддерживать порядок в подземных оборонительных сооружениях, с тем, чтобы они всегда были в состоянии соответствующей готовности.
Он слегка наклонился вперед, как будто собирался поведать присутствующим какие-то тайны.
– Именно поэтому я знаю все о подземных убежищах, как общественных, так и правительственных. Причем не только в Лондоне, но и в других графствах. Однако в настоящий момент у меня нет уверенности, что мы не отрезаны от других подобных заведений.
- Предыдущая
- 16/106
- Следующая
