Страстная женщина - Хенли Вирджиния - Страница 11

• Предыдущая
• 11/90
• Следующая

— Продолжай!

— Я сделаю блестящую партию, у меня будет много сыновей и дочерей, особняк в Лондоне и роскошное поместье в провинции, где когда-нибудь мне выпадет честь принимать королеву Англии Елизавету Первую!

— Поверять людям тайные мечты опасно. Я никому не верю.

— Тогда давайте поклянемся верить самим себе и друг другу! — порывисто предложила Бесс.

Принцесса приложила ладони к груди:

— Что бы ни случилось!

Девушки с улыбкой переглянулись, потом принцесса спросила:

— О чем судачат твои знакомые дамы?

— Видите ли… — До Бесс доходили сплетни о короле Генрихе, но она вдруг поняла, что его дочери будет больно слушать их.

— Знаешь, я же вижу! Рассказывай, или мы поссоримся!

— Вы знакомы с леди Екатериной Парр?

— Разумеется. Она неразлучна с моей сестрой леди Марией. Они вместе ходят в церковь.

— Я не смею продолжать, ваша светлость: дело касается вашего…

— Моего отца? Господи, неужели я настолько слепа? Эта женщина метит в королевы!

— Да, такие предположения высказывались.

Услышав мужские голоса по другую сторону живой изгороди, Елизавета приложила палец к губам. В уютный уголок лабиринта вошли два очень смуглых юноши. Заметив девушек, они расплылись в улыбках.

— Какая приятная встреча, леди Елизавета! А мы как раз ищем развлечений! — Смуглый юноша, ровесник Елизаветы, галантно поклонился.

— Робин Дадли, тебя сюда никто не звал.

Второй юноша был повыше ростом и выглядел лет на шестнадцать. Еще более дерзкий, чем его спутник, он уставился на Бесс, протянул руку и коснулся ее высокой груди:

— Она настоящая?

Сжав кулаки, Бесс с силой ударила обидчика в грудь:

— Неотесанный мужлан! Ты понятия не имеешь о хороших манерах!

В глазах Елизаветы вспыхнуло злорадство.

— Напрасно ты сделал это, Старик.

— Это еще почему? Подумаешь, какая-то служанка! — презрительно воскликнул Джордж Толбот. Бесс вскипела:

— Надменный ублюдок! Как ты смеешь так вести себя в присутствии леди Елизаветы Тюдор?

— Он же Толбот. Они мнят себя выше Тюдоров — потому что считают, будто ведут род от Плантагенетов.

Грудь разгневанной Бесс высоко вздымалась, а Джордж Толбот смотрел на нее не отрываясь.

— Скорее, от обезьян! — парировала девушка.

— Скажи, Джордж, у тебя задница голубая? — невозмутимо осведомился Робин.

— Голубая у меня только кровь.

Принцесса усмехнулась:

— Это моя подруга, Бесс Хардвик.

— Твоя подруга? Значит, теперь меня ждет взбучка? Что же ты не спешишь встать на ее защиту? — с вызовом отозвался Толбот.

— Она стала моей подругой именно потому, что умеет постоять за себя. Бесс — настоящее сокровище. Она понятая не имеет, что ты наследник графа Шрусбери, самого богатого землевладельца в этой стране. А если и догадывается о твоем благородном происхождении и богатстве, то ей на них наплевать!

Кровь отхлынула от лица Бесс, едва она узнала, что ее обидчик — сын Шрусбери. Его отца, первого среди графов к северу от Трента, почитали почти как монарха. Однако Шрусбери не только занимал пост лорда-наместника в Йоркшире, Ноттингеме и Дербишире, но и владел величественным замком Шеффилд, откуда было рукой подать до Хардвик-Мэнора.

— А я — Робин Дадли. — Второй юноша протянул руку Бесс. — Друзья леди Елизаветы — мои друзья. Она еще не успела придумать тебе прозвище?

Бесс наконец сообразила, что ее собеседник — сын графа Уорвика. Он казался дружелюбным и добродушным и потому сразу понравился ей.

— По-моему, эту девушку надо звать Плутовкой. Или Фурией.

— А тебя кто спрашивал? — одернула Толбота Бесс, вновь продемонстрировав свою вспыльчивость. Елизавета одобрительно улыбнулась:

— Ладно, будешь Плутовкой, тем более что твои волосы напоминают лисий мех. А Робина я прозвала Цыганом — за смуглое лицо.

Бесс казалось, что Толбот гораздо смуглее Робина Дадли. Светло-голубые глаза Толбота отчетливо выделялись на темном лице, поразительно контрастируя с оттенком кожи. Длинные волосы были иссиня-черными, тело — гибким, а ноги — стройными и длинными. Горделивая осанка свидетельствовала о высокомерии: почтение окружающих он явно воспринимал как должное.

— Толбота я зову Стариком, потому что его женили, когда ему было всего двенадцать лет. Согласия бедняги Джорджа никто не спрашивал. Его обручили с дочерью графа Ратленда Гертрудой, чтобы сохранить состояние Толботов.

— Леди Гертруде можно посочувствовать. — Бесс не удавалось преодолеть неприязнь к Толботу.

— Они еще не живут вместе, как муж и жена. Гертруда слишком юна, чтобы спать с мужчиной, — без обиняков объяснила Елизавета.

— К тому времени как Гертруда подрастет, Толбот успеет состариться, — съязвил Дадли, за что тут же получил оплеуху от приятеля.

Непристойные намеки не понравились Бесс. Она считала, что вести подобные разговоры в присутствии принцессы неприлично, но сама Елизавета относилась к этому спокойно.

— Вести бесстыдные разговоры в присутствии дам недопустимо! — чопорно заметила Бесс.

— Провалиться мне на месте — эта ханжа явилась из какого-то медвежьего угла! — сказал Толбот.

— Она из Дербишира, как и ты, Старик. Толбот прищурился:

— Как ее фамилия? Хардвик?

— А по-моему, вы очаровательны, госпожа Хардвик, — признался Робин Дадли.

— И я того же мнения, — согласилась Елизавета.

— По крайней мере прозвище мы ей выбрали удачно, — буркнул Толбот. — Из-за нее мои панталоны трещат по швам.

Ахнув, Бесс замахнулась, чтобы отвесить наглецу пощечину.

— Смелее, Плутовка! Я не прочь поучить тебя хорошим манерам.

Дадли хмыкнул:

— Мы знаем, какой урок ты задумал дать ей. Между вами проскочила искра!

Повернувшись, Бесс быстро направилась к выходу из лабиринта.

— Разве она не знает, что не имеет права уходить без твоего позволения? — рассмеялся Робин.

— Не знает и не желает знать — она неподражаема! — заявила Елизавета.

Между тем Бесс страстно молила Бога, чтобы Он помог ей выбраться из лабиринта. Не хватало еще повернуть не в ту сторону, заблудиться и выставить себя на посмешище!

На обратном пути во дворец Челси разговор вертелся вокруг короля и юного принца Эдуарда. Бесс сидела в сторонке, размышляя о леди Елизавете. Дочь короля обладала всеми привилегиями, в то время как она сама была всего лишь служанкой, о чем ей не преминули грубо напомнить. И все же девушка ни за что не согласилась бы поменяться местами с новой подругой. Хотя в распоряжении принцессы были дворцы, драгоценности и огромное количество слуг, ее будущее казалось еще более туманным, чем будущее Бесс. Осуществляя свои мечты, Елизавета могла рассчитывать только на себя и помнить о превосходящих силах противников. Однако она верила в себя так же, как Бесс, а та не сомневалась: если верить во что-нибудь всей душой, заветное желание когда-нибудь сбудется.

Бесс вспомнила про Уильяма Кавендиша, и ее сердце забилось быстрее. Как жаль, что его нет в Челси, что нельзя поделиться с ним впечатлениями от знакомства с Елизаветой Тюдор! Ей несказанно повезло, что она познакомилась с такой особой и привлекла ее внимание. Кавендиш предупредил, что задержится в Дувре, и Бесс не раз думала о том, повидаются ли они после того, как он вернется в Лондон? Она тяжело вздохнула. Пусть Кавендиш сам что-нибудь придумает: он опытный, искушенный человек, привыкший добиваться своего. Как приятно знать, что его влечет к ней!

Уже в сотый раз девушка вспомнила прощальные слова Кавендиша: «Дорогая, вернувшись, я задам тебе один важный вопрос. Он касается наших встреч». Бесс надеялась, что Уильям сделает ей предложение. О лучшем муже она и не мечтала. Правда, ее точили сомнения, но Бесс решительно отмахнулась от них. Не может быть, чтобы Кавендиш задумал сделать ее своей любовницей! Ведь она ясно дала понять, что мечтает о браке. Хотя его и прозвали Повесой, он довольствовался лишь несколькими поцелуями. Госпожа Элизабет Кавендиш! Эти слова звучали так заманчиво, что Бесс окончательно уверовала: судьба предназначила ее в жены Уильяма.

• Предыдущая
• 11/90
• Следующая