Огонь в крови - Хенке Ширл - Страница 29

• Предыдущая
• 29/80
• Следующая

— Коснись меня, Лисса. Почувствуй, — хрипло прошептал он, сомкнув ее пальцы вокруг вздрагивающего от напряженного ожидания фаллоса.

Такой твердый и все же гладкий, бархатистый… горячий. Пальцы девушки невольно сжались чуть крепче. Джесс безмолвным жестом показал, как гладить и ласкать его, но вскоре, тихо застонав, отнял свою руку. Вздрагивающая беспомощность его реакции поразила и взволновала Лиссу. С этого момента он принадлежал ей, этот смугло-зловещий незнакомец, притянувший ее с первого же появления.

Когда Лисса прошептала его имя, Джесс медленно выдохнул воздух, который так долго удерживал в груди, отчаянно пытаясь не выплеснуть семя прямо сейчас, до того как успел овладеть девушкой.

Лисса почувствовала гладкий кончик его плоти, трущийся о внутренние стенки влажной скользкой расщелины. Все — это томительное пульсирующее желание, огненно-раскаленная страсть, наполнявшая каждую частичку тела, мечты и явь, терзавшие Лиссу с той минуты, когда она встретила Джесса, — сосредоточилось теперь в глубинах ее тела. Это было невыносимо… это было сладостным раем.

— Пожалуйста, — охнула она еле слышно, не сознавая, о чем молит, но отчаянно стремясь получить это.

Джесс отстранил ее пальцы и начал медленными толчками входить в нее, не зная, насколько она готова принять его. Он чуть раскачивался из стороны в сторону, гладя кончиком фаллоса нежную плоть. Бедра Лиссы задвигались, пытаясь втянуть его глубже, и Джесс, потеряв голову, одним мощным рывком врезался в нее, погружаясь в жаркую шелковистую пропасть.

Лисса тихо мучительно застонала, частично от боли, но еще и от чего-то иного, чем просто боль, гораздо сильнее, более требовательного, трепетно-ошеломительного чувства заполненности, целостности, невыносимого настойчивого давления, побуждавшего ее податься навстречу мужскому телу. Его губы отыскали ее рот, заглушая крики голодным поцелуем, жадно впиваясь, терзая, гладя… Язык пробился внутрь через преграду зубов, лаская в одном ритме с толчками фаллоса, когда Джесс начал медленно двигаться, приподнимаясь и снова погружаясь в ослепительное блаженство, сначала осторожно, потом все смелее. Вздрагивая и трепеща, Джесс пробормотал почти не отрывал губ, но все убыстряя темп:

— Такая тугая… тесная… теплая… прекрасная… Отдайся мне, Лисса. Не нужно сдерживаться… взлетим вместе.

И она подчинилась, позволив бедрам выгибаться и опускаться, сливаясь с ним в едином порыве, изнемогая от томления, жаждущая и в то же время странно счастливая. Лихорадочный животный голод, возникший из крохотного всплеска, вырос в огромные бушующие волны захлестывающего беспощадного экстаза. Каждый удар обострял и усиливал наслаждение, пока Лиссе не показалось, что она вот-вот сойдет с ума.

Сам Джесс пытался сохранить остатки сознания, до глубины души потрясенный испытанным блаженным ощущением этой узкой девственной расщелины, упругостью великолепного молодого тела, но больше всего — нескрываемой радостью, с которой она отвечала ему: Лисса в самом деле хотела этого… хотела его. И тут он почувствовал, как ее ногти впиваются в его спину, раздирая кожу, услышал гортанные тихие, возбужденные крики. Шелковистый тугой чехол конвульсивно сжался вокруг его напряженного естества, и он, потеряв голову, вырвался на свободу, излив свою жизненную силу в таинственные глубины.

Лисса, охваченная волшебным, всепожирающим пламенем, безудержно падала в темный тоннель, в конце которого виднелась ослепительно-яркая, все расширяющаяся точка. И тут она внезапно вырвалась из жаркой темноты в еще более опаляющий свет, к блистательному, ошеломляющему концу безумия, долгожданному насыщению. Когда Джесс начал врезаться в Лиссу с нарастающей силой, а потом, неожиданно застыв, словно взорвался в ней, хрипло повторяя ее имя, девушка вцепилась в него, каким-то подсознательным шестым чувством понимая, что теперь они утолили наконец этот голод.

Мокрый от пота, измученный Джесс обмяк, зарывшись лицом в благоухающие флердоранжем блестящие локоны.

— Теперь ты мой, — выдохнула она.

Когда эти произнесенные нежным шепотом слова проникли в сознание, прорвавшись сквозь летаргию удовлетворения, Джесс замер и, откатившись от Лиссы, сел, повернулся к ней спиной и, подняв брюки, молча натянул их.

Лисса тоже села и, ощутив его напряженную отстраненность, смутилась и растерялась, не зная, что сказать.

— Ты сердишься на меня. Почему, Джесс? — тихо спросила она наконец.

Он свирепым рывком натянул сапог и хмуро поглядел на Лиссу. Она сидела согнувшись, обхватив руками колени, великолепные локоны цвета начищенной меди рассыпались по плечам. На одеяле краснели пятна девственной крови. Джесс почувствовал себя виноватым… и почему-то ужасно разозлился.

— Какой ответ ты желаешь услышать, Лисса? Что я люблю тебя? Что хочу жениться? Сама все понимаешь, — тихо, сквозь зубы выдавил он.

Слова жалили, словно пчелиные укусы, причиняли боль, как жестокие удары. Чего она ожидала? По правде говоря, Лисса не задумывалась, что должно произойти после того как, они сольются в объятиях, знала только, что одержима им, не может думать ни о ком ином. Неужели это и есть любовь? Наверное, да, потому что сама мысль о том, что можно заниматься с Янси или Лемюэлом тем, чем она только что занималась с Джессом, наполняла Лиссу омерзением. Но Джесс, очевидно, не разделял ее чувств.

— Я не заманивала тебя сюда, Джесс, — ты сам пришел, — спокойно заметила она.

Джесс рассмеялся:

— Вы просто произведение искусства, принцесса! Скучающая богатая девица, которой не терпится заполучить новую опасную игрушку, которую, как все утверждают, ей иметь никак нельзя. Ты вешалась на меня с самой первой встречи. Я всего лишь мужчина, Лисса, с мужскими потребностями. Когда я увидел тебя одну, совсем голую, в этом озере, то и поступил так, как на моем месте сделал бы любой.

Лисса с трудом поднялась, судорожно прижимая к себе одеяло:

— Ты тщеславный, наглый, грубиян…

Слова не шли с языка, жгучие слезы угрожали хлынуть буйным потоком.

Девушка гордо выпрямилась, собрав остатки достоинства, хотела отойти, но Джесс остановил ее и, пробормотав ругательство, прижал к себе. Он чуть приподнял ее подбородок:

— Лисса, прости, я не хотел, чтобы это прозвучало именно так.

— А чего ты хотел, Джесс? Думаешь, я сплю с каждым первым попавшимся мужчиной и только от скуки?

Она старалась говорить спокойно, бесстрастно, но не могла заставить себя встретиться с ним глазами. Джесс вздохнул, но не ослабил кольца рук.

— Нет, конечно, нет… Я знаю… С самой первой-встречи между нами что-то есть… Но, черт возьми… все равно ничего не выйдет!

Только сейчас, распознав муку в голосе Джесса, Лисса взглянула в его лицо.

— Почему, почему?!

Она подняла руку, нежно, легко, словно крылом бабочка, ласкающе коснулась его щеки.

— Сама знаешь почему. Что, по-твоему, скажет папаша, если признаешься, что хочешь выйти за меня?

— Придет в бешенство, конечно. Он мечтает, чтобы я стала женой Лемюэла Мэтиса, но я сумею уговорить его, Джесс. Мы могли бы…

— Нет, Лисса. Дело не только в Мэтисе. Я наемник и к тому же полукровка. Даже одного из этих обстоятельств вполне достаточно, чтобы меня повесили за один лишь нескромный взгляд на такую женщину, как ты.

— Мне все равно, совершенно все равно! И не лги! Не веревки ты опасаешься! Ты мог бы повесить на стенку свои револьверы и стать мирным ранчеро.

— Ну да, жениться на дочери босса и унаследовать все это.

Джесс широким жестом обвел бескрайние плодородные земли.

— Так вот оно что! Вопрос не в твоей индейской крови или репутации наемного убийцы — гордость не позволяет принять «Джей Бар!» Боишься, что тебя обвинят в женитьбе по расчету?

— Никто мне пока и не предлагал «Джей Бар!» — обозленно огрызнулся Джесс, изо всех сил подавляя желание встряхнуть ее хорошенько.

— Тогда забудем о ранчо. Я еду с тобой, Не нужны нам деньги отца, — упрямо пробормотала она.

• Предыдущая
• 29/80
• Следующая