Тайный огонь - Страуд Джонатан - Страница 40

— Отчего же они не придут сюда и не схватят нас? — спросил Стивен.

— Пожар наделал слишком много шуму. Им сейчас надо, чтобы все устаканилось, и поджигать лес им ни к чему. А кроме того, у них есть более важные дела. Так что они ограничатся тем, что будут стеречь все выходы из Рассета и дороги, ведущие в деревню. И имей в виду: если они вас увидят, то управятся и без моей помощи.

— Рассет большой, за всеми тропинками не уследишь…

— Это верно. Но у нас есть еще одно преимущество. Вряд ли ты о нем забыл, а уж святой отец и подавно не забудет: у нас в руках Сара. Если вы с Томом Обри всерьез попытаетесь нам помешать, ей не поздоровится. Понял, Стиви?

— Майкл! Это же Сара! Твоя родная сестра! Моя родная сестра! Что значит «не поздоровится»?! Ты что, убить ее собираешься?

Упоминание о Саре задело Стивена, как ничто другое.

— Да успокойся ты!

На поляне светало все быстрее. Стивен видел бледное лицо брата, одежду, испачканную гарью, глаза, которые на свету отливали красным…

— Конечно, я не собираюсь ее убивать! И никто не собирается! Все с ней будет нормально!

Майкл говорил торопливо, заметно было, что ему не по себе.

— Я просто передаю тебе то, что сказал Кливер. Он ей ничего не сделает; мы просто продержим ее взаперти до вечера, чтобы она ни о чем не проболталась.

— Черт возьми, Майкл, что вы задумали? Вы там все с ума посходили!

— С ума посходили? — Майкл запрокинул голову и расхохотался.

Пронзительный хохот разорвал тишину раннего утра. Откуда-то издалека ему отозвался петух. Хохот и кукареканье смешивались, но в конце концов Майкл утих. И снова застыл на ветке.

— Наоборот, Стивен. Мы делаем это, чтобы не сойти с ума. Ты даже не подозреваешь, какой ценой нам даются наши четыре дара. Если бы ты принял дыхание дракона, как тебе было предназначено, ты бы знал куда больше, чем сейчас. Но тут ты сам виноват.

— Про дракона я знаю, Майкл.

— Отчасти да. Но куда меньше, чем ты думаешь. Ты ведешь себя как чужак, Стивен, а ведь ты — один из нас. Ты связан с нами, ты наш душой и телом!

Стивен переступил с ноги на ногу.

— Ты больше не такой, как я, Майкл. Там, на поле… твоя душа таяла. Меняла форму и цвет. Становилась такой же, как у тех, других.

— А ты думаешь, с тобой этого не происходит? — Майкл расплылся в довольной ухмылке, глаза у него вспыхнули. — Пока что перемены едва заметны, но и лошадка уже не та, что раньше, Стиви, мой мальчик!

Он внезапно спрыгнул с дерева и опустился на землю — стремительно, но все же медленнее, чем того требовало земное тяготение. Теперь он оказался ближе к Стивену и протянул к нему руку.

— Ты ведь ощущаешь, как болят глаза, а, Стивен? Разве ты не чувствуешь в глубине души желания переключиться, использовать зрение? Чувствуешь ведь, я знаю. А скоро тебе захочется использовать зрение постоянно, высматривать вокруг себя драгоценные души, собирать их, играть с ними, разбрасывать их, чувствовать, как пламя течет сквозь тебя, и парить над миром, точно птица!

Стивен открыл было рот, но брат не дал ему ничего сказать.

— Можешь не спорить, это бессмысленно. Твои дары слабы, и из-за этого ты тоже слаб, но и ты обречен на это. Поэтому послушайся меня: сиди сегодня тише воды ниже травы — и тогда, возможно, к утру ты даже останешься в выигрыше.

— Так что же должно произойти сегодня ночью, а, Майкл?

Брат улыбнулся. На миг Стивен даже без зрения увидел перед собой узкую морду и ряд острых зубов. Ему стало жутко.

— Освобождение! — ответил Майкл.

Он взмахнул руками и снова оказался в развилке ствола. Поляна теперь была залита утренним солнцем, но Майкл, прислонившийся к мертвому стволу, даже сейчас оставался каким-то нематериальным. Его по-прежнему окутывала тень.

— Я лучше пойду, — сказал он. — Они встанут в восемь.

— А что будет с Сарой? — спросил Стивен.

— Если все пойдет нормально, завтра мы ее отпустим. Может быть, даже сегодня ночью. Все с ней будет в порядке!

Стивен ощутил дрожь внутри себя, какое-то колебание на той волне, на которую были настроены они оба, и понял, что в глубине души Майкл в этом не уверен.

— Не вижу причин, почему я должен тебе верить, — сказал Стивен.

Майкл только рукой махнул. Он задрал голову, посмотрел в утреннее небо, втянул носом воздух.

— Да потому, что я рисковал собой, чтобы прилететь сюда. Неужто ты думаешь, они доверяют мне достаточно, чтобы прислать сюда одного? После той осечки на поле? Да Соукрофт с Пилатом скорее сожгут меня дотла!

— Зачем тогда ты остаешься с ними, Майкл?

— Мне льстит, что они меня боятся. А еще я им нужен. Но главное — они мне нужны. И тебе тоже, Стивен. У нас с тобой серьезные проблемы. Но я все исправлю, вот увидишь!

Он внезапно поднялся вверх и повис в воздухе посреди поляны. Стивен ощутил порыв ветра — воздух рванулся вверх, увлекаемый распространяемым жаром. Зашуршали листья. Майкл нырнул в просвет между кронами.

Откуда-то издалека донесся его голос:

— Душой и телом, Стивен, душой и телом! Ты мне еще спасибо скажешь когда-нибудь потом!

Голос утих. Стивен остался один посреди леса. Вокруг, на каждом дереве, внезапно заголосили птицы — целые стаи птиц вспорхнули в небо и закружились у него над головой, будоража тревожное небо.

Вернувшись к дубу, Стивен обнаружил, что Том все еще спит. Мальчик бесцеремонно растолкал викария и рассказал ему о встрече. Том встревожился.

— Но если он знает, где мы, что им помешает напасть на нас? — спросил он.

Он попытался встать, но обнаружил, что ноги затекли, закоченели и сделались как деревянные.

— Он им не скажет. Он, конечно, псих, но все-таки мой брат.

Том покачал головой. Давешнее бегство наперегонки с огнем очень сильно сказалось на нем. Однако, услышав, что Сару действительно держат в плену, он застонал и спрятал лицо в ладонях.

— Ну, сейчас мы с этим все равно ничего поделать не можем, — сказал Стивен. — Но может быть, у нас будет шанс потом. Судя по тому, что говорил Майкл, ближе к вечеру они будут очень заняты, и им станет не до нас.

— Да уж, заняты, это точно! — Том снова привалился головой к стволу и тяжко вздохнул. — Господи, что я наделал?

— Не вешай нос. Мы не знаем, что они затевают, и это не твоя…

— Не моя вина? А то чья же? Кто откопал печать? Кто выволок ее на свет божий, оставив кусок в земле, так, чтобы кто угодно мог его украсть? Она столько времени благополучно пролежала в земле, а потом явился я и выкопал ее. Потом… явился… я… О боже!

Стивен ничего не сказал. Он тоже сообразил то, о чем догадался Том. Майкл сказал — «освобождение», и дракон в его душе радостно встрепенулся, услышав это. Глаза у него заболели, в душе вспыхнул пламенный восторг. Он жаждет освободиться, взмыть над лесом…

— Что же нам делать? — прошептал Том.

Стивен моргнул.

— Хм…

Он почувствовал себя виноватым и принялся лихорадочно соображать, что бы такого сказать разумного.

— А вот эта книжка, что ты читал, — что там говорилось про Вин… как его?

— Виниддин.

— Про Виниддина. Ты говорил, в каком-то стихотворении упоминалось о его битве с драконом. А что именно там говорилось?

— Это был всего лишь отрывок. Не помню. Типичная валлийская поэзия, туманная и непонятная.

— Вспомни хоть что-нибудь. О чем там говорилось?

— Стивен, я его прочел всего один раз!

— Ну так напряги мозги, черт побери!

Стивен пнул ствол дуба и ушиб пальцы. Он наклонился, чтобы потереть ногу. Том, похоже, заинтересовался этим. Он уставился на Стивена, потом перевел взгляд выше.

— Да, это там было, — сказал он.

— Что — это? — буркнул Стивен. Ему было не до любезностей.

— Дуб. Там упоминался дуб. И еще камень.

— Какой дуб? Какой камень? Там должно было говориться подробнее!

— Ничего там подробнее не говорилось, слово даю. Как же это было? Дуб… камень… пламя… Нет, не помню. Стой, погоди! Там еще шла речь о железе.