Игры с призраком. Кон первый. - Витич Райдо - Страница 13

• Предыдущая
• 13/56
• Следующая

Они прекрасно понимали друг друга, отлично ладили и безмерно любили. Шесть лет совместной жизни пролетели, как один счастливый, незабываемый день, и лишь усилили чувства и привязанность. Все эти годы он был любящим и любимым. Анжина была для него больше, чем жена, больше, чем любимая, даже больше, чем он сам. Он был бесконечно счастлив жить ради нее и знал, что она отвечает тем же. Он был уверен в ней не меньше, чем в себе. И вдруг….

Если б Мидон на глазах Ричарда превратился в руины и разлетелся в куски, он, наверное, не был столь потрясен и раздавлен, как сейчас. Поступок жены был не только неожиданным, удручающе непонятным, но и совершенно несвойственным ей.

У короля крепло подозрение в насилии над ней. `Наверняка это давление со стороны Иржи`, - думал он, — `еще бы знать, зачем ему это? И почему девочка согласилась в этом участвовать? Какие доводы на этот раз привел ее братец `лис`?

У Ричарда возникло еще одно подозрение — с Анжиной что-то случилось, и он разговаривал не с ней. Но он гнал эту мысль от себя, боясь увериться, допустить возможность подобного.

Король понимал абсурдность каждого предположения, но в голову больше ничего не шло. Верный оруженосец Крис, неприкаянно шатался вокруг, заглядывал в глаза и пытался высказать свои догадки на этот счет, не менее нелепые и необоснованные, чем возникшие у короля.

Наконец, их мучения завершились — звездолет пошел на посадку.

Через час кортеж короля Мидона въезжал на территорию Кефесского дворца, резиденцию королей Сириуса. Ричарда встретил неизменный Танжер и проводил к королю Иржи.

Брат Анжины нисколько не изменился: светлые волосы аккуратно подстрижены, бронзовый загар и ослепительно белый летний костюм. Имидж добродушного рубахи-парня…цати лет от роду шел ему не больше, чем крокодилу женская шляпка с вуалькой, но Иржи, видимо, думал по-другому и усиленно впихивал себя в придуманный каким-то насмешником образ. И изображал чуть ли не щенячью радость от встречи с зятем, напуская в глаза благодушие, искреннее сочувствие и самую малость безобидной наивности. Ричарда перекосило — это ж надо так себя изуродовать! А тот словно и не заметил ничего, с чувством глубокого удовлетворения и загадочно-торжественной улыбкой на губах, словно его долгожданный инсайд посетил, крепко пожал ладонь короля Мидона и повел его в свою любимую, малую приемную залу.

Небольшая, по меркам Кефесского дворца, комната — максимум изысканной, ультрасовременной отделки и минимум мебели, с естественным преимуществом его любимых, белых тонов. Просторный зал с икрящимся снежно белым паркетом, четыре монументальные колонны с голографической лепниной, резные окна от потолка до пола и каскад голубоватых сталактитов с потолка с голографическим эффектом падения. В конце комнаты на возвышенности два полукруглых диванчика, низкий хрустальный куб-столик, напоминающий подтаенную глыбу льда, и фигурка застывшей на века красавицы, держащей круглый, переливающийся шар-светильник.

'Как в душе у Иржи: холодно, пусто и вычурно`, - кивнул Ричард и без приглашения сел на диван. Король Сириуса пристроился напротив, а Крис, притулившись за спиной друга, чтоб не смущать собеседников и не портить интерьер, максимально смешался с обстановкой, замер, всем видом изображая пятую колонну.

— Не спрашиваю, как твои дела, — сочувственно вздохнул Иржи, закинув ногу на ногу. — Однако замечу — выглядишь ты прекрасно.

Ричард скептически выгнул бровь, но промолчал, пристально разглядывая своего шурина холодными синими глазами. Видимо, это не понравилось королю и он, наконец, оставив амплуа недалекого мальчика, стал самим собой, откинулся на спинку дивана, сложил руки замком, посверлил зятя серьезным взглядом карих глаз и сказал: — Мне искренне жаль Ричард, что нам приходится встречаться по такому прискорбному, и я бы сказал, нелепому поводу. Понимаю, что ты должен чувствовать, но думаю, мы сможем решить возникшую проблему без банальных скандалов и упреков. Ты человек благоразумный и благородный. Надеюсь, мы по-прежнему останемся с тобой в дружеских отношениях.

Ричард с каменным лицом взял с квадратной вазы на столике банан и начал не спеша очищать его, а сам вслушивался в голос Иржи, вглядывался ему в глаза, пытаясь уловить нотки фальши или увидеть корыстную заинтересованность.

— Поверь, я и не предполагал, что подобное возможно. Вы были идеальной парой, но Анжина…Поверь мне, я отговаривал ее, как мог, но я и так виноват перед ней и невправе настаивать. Она решила, что ваша дальнейшая совместная жизнь не возможна. Это неожиданно и весьма недальновидно с моей точки зрения. Ты прекрасный человек, муж, отец, зять…Надеюсь, ты воспримешь все должным образом и правильно поймешь…Подобное, к сожалению, случается.

`Что ж его так разбирает?` — подумал Ричард, поглядывая на расстроенную, даже виноватую физиономию Иржи и не переставая жевать.

Странно, он не чувствовал волнения, страха, душевной боли. Все это схлынуло, растаяло без следа и не пыталось возродиться. И лишь слабое удивление самому себе шевелилось где-то глубоко в душе, а больше ничего. Все происходило словно не с ним, словно он не прилетел сюда из-за ужасного, убивающего его повода — развода, а заглянул на часок от нечего делать, перекинуться парой пустых фраз.

`Странно`, - подумал Ричард и взял яблоко, почувствовав себя совершенно измотанным и голодным: `3 недели перелетов сказываются. Сначала детей на Аштар, потом обратно, потом сюда'…

— Ты голоден? Устал? Отобедаешь? — заботливо поинтересовался Иржик. Ричард покачал головой

— Тогда кофе, коньяк, вино? — чуть ли не склонился перед ним король.

— Кофе и фрукты, — отрезал Ланкранц.

Иржи нажал кнопку и через минуту вышколенный слуга выставил на столик перед королем Мидона чашку с дымящимся кофе, трехярусную вазу с легким, воздушным печеньем, конфетами в золотистых обертках, разнообразным пирожным. Ричард взял лишь кофе и испытывающе уставился на родственника. Тот подпер рукой щеку и с искренним состраданием заметил:

— Ты, верно, ничего не понимаешь, не осознаешь еще. Признаться, я тоже шокирован и расстроен решением Анжины. Мне кажется, оно несколько скоропалительно и необдуманно. Я не преминул ей это заметить, но ты же знаешь, как она упряма. Я не смог ее переубедить и рад, что ты прилетел. Возможно, все уладится, вы помиритесь, хотя…

— Что она тебе сказала? — холодно спросил Ричард, отхлебывая кофе. Иржи покачал головой:

— Она сказала, что не любит тебя. Довод так себе, впрочем, вообще не довод. По-моему, данное заявление излишне категорично. Она и сама импульсивна и своевольна, но…Извини, Ричард, я оказался в затруднительном положении: с одной стороны, она моя сестра и я, естественно, обязан встать на ее сторону и отстаивать ее интересы, потому я обещал ей сохранить конфиденциальность нашей беседы, оказать помощь и поддержку. Но с другой стороны… мне кажется — она делает глупость, и это слабо сказано. Я понимаю, каково тебе и всеми силами хотел бы помочь, поэтому и откровенен с тобой. Видишь ли, женщины не предсказуемы и порой сами не знают, что хотят, их капризы способны любого довести до умопомрачения, а логика столь замысловата, что нормальному человеку понять ее очень трудно. Я не удивлюсь, если завтра она передумает, ты главное не горячись и не паникуй, — Иржи даже поддался к Ричарду от волнения.

Однако, королю было все равно, хоть ниц падай. Он делал вид, что пьет кофе, а сам внимательно слушал, что говрит его почти бывший родственник. На лице ни дрогнула ни одна мышца, даже когда было высказано основное и самое нелепое. — Анжина заявила, что вышла за тебя из сострадания, от безвыходности. Она искренне надеялась тебя полюбить, но, к сожалению, не смогла. Больше она не может и не желает лгать тебе и… мучиться. Она считает это не справедливо и не честно по отношению к вам обоим, к тому же… не знаю, как тебе сказать… Она… видишь ли, любит другого и вынуждена часто видеть его, это усугубляет ее положение. Анжина не может больше выносить подобной двусмысленности и вынуждена решать данную проблему столь радикальным способом…

• Предыдущая
• 13/56
• Следующая