Флора и фауна - Витич Райдо - Страница 2

Я принялась есть плоды приусадебного хозяйства старушки-белочки-хлопотуньи, что щедро одарила меня бесплатным кулечком из части бесплатной газеты, и плевать косточки под ноги прохожих. Нет, «свинья» не мой тотем, просто мне до безумия нравится эпатировать, шокируя местную фауну. И неважно чем: прической, позаимствованной у кришнаитов, пирсингом на лице в виде африканской маски, танцем живота на парапете моста над Невой или косточками под ноги. Главное, произведенный эффект, сходный упавшему кирпичу или взрыву тротиловой шашки. Последнее предпочтительней, потому что "взрывной волной" в первую очередь срывает маски, оголяя истинную сущность окружающего «зоопарка».

В нагрудном кармане надсадно заверещал Pantek: "какая сволочь мне звонит?!! Какая сво…"

Конечно не кирпич и тем более не тротиловая шашка, но пяток удивленных взглядов заработал.

Я глянула на дисплей: воистину, «сво» — питон Макрухин. Зайцев на обед пачками употребляет и не давится.

— Н-да? — мурлыкнула в трубку.

— Ангел мой, тебе карту местности скинуть?

О, питон в ожидании знатной пищи! Интересно, что ж его разохотило? А!

— Пятнадцатиминутное опоздание дамам простительно.

— Конечно… а время московское?

— Ну, что вы… часовой пояс Владивостока.

— Трогательно, — оценил, явно свирепея. Но голос остался ласковым. Умеет себя в руках держать. Питон, — хмыкнула. — Лапочка моя, переведи часики… и двигай конечностями! Пять минут на дорогу!

— Яволь! — бодро гаркнула я и захлопнула крышку телефона.

Засыпала в рот под обалдевшим взглядом юного металлиста остатки вишни из кулька, смяла его и выкинула в урну. Сделала пару шагов от витрины к проезжей части и выставила руку: "ямщи-ик, не гони-и, лошаде-ей"… Дальше, по-моему, о вреде спешки и положительных результатах правильной организации передвижения. И верно. Песня народная, значит мудрая. Народ и буду слушать — он плохого не посоветует.

У поребрика тротуара притормозила «Волга».

— Куда, птица счастья? — вылез "по не хочу" из окошка молодой, сексуально озабоченный шимпанзе. Я выплюнула косточки на асфальт под ноги деловой мартышки и, прослушав дробную кантату их приземления в унисон недовольного верещания, плюхнулась на сиденье.

— Вперед, только вперед! — заверила птицелова.

— Елена Перестань, — представил меня Макрухин довольно приятному мужчине.

— Что "перестань"? — насторожился он.

Дятел, — решила я: в голове только уголовный кодекс и армейский устав.

— Фимилиё моё, — хмыкнула, присаживаясь за круглый стол. Да, порадовали меня родители славной фамилией.

— Хм, — брови сами уползли под челку мужчины и там замерли. Взгляд попытался взвесить и оценить, но ввиду нестыковки файлов и мизера информации забуксовали на моих ладных, метр двадцать, ножках.

— Лучший специалист, — заверил Макрухин. — Элита, так сказать.

— Угу, — как-то сразу поверил мужчина. Оно понятно, мои ноги сшибают мозги кретинов напрочь, не хуже фамилии. — Э-э… ну-у, — начал мычать.

Понятно: не дятел — баран.

Я заскучала. Вытащила пластинку жвачки и сунула ее в рот. Успела освежить дыхание и надуть пару шариков, а мужчина все разглядывал меня.

Я уставилась на Макрухина:

— Савелий Яковлевич, у меня в три массажистка, — предупредила честно. Тот насупился, изобразив негодование, а глаза смеялись, видя, как еще больше растерялся мужчина.

— Я Виктор Нейменов, — протянул, наконец, несмело руку для приветствия.

— Угу, — кивнула и с трудом удержалась, чтоб не вложить в нее жвачку. Шеф не поймет. Эта вольность была бы последним доводом к его обеду. Мной, понятно. Бараны у него обычно изжогу вызывают.

Мужчина покосился на Макрухина, взглядом прося помощи. Тот вздохнул и выдал:

— Массажистка отменяется, ангел мой. Через два часа у тебя самолет.

— На Мальдивы? — мурлыкнула я, игриво качнув ножкой. Нейменов сглотнул слюну, заворожено разглядывая мою конечность, что почти потирала его. Понятно, что ни о каких Мальдивах речи не шло, этому барану из провинциального городка и Осло было, как Эверест для новичка. Но отчего б не поиграть в фонд помощи?

— Нет, Селезневка, — смутился Виктор.

— Это на Адриатике? — изобразила дебилку. Вернее блондинку. Надо же соответствовать своей затейнице парикмахерше и поберечь психику мужчин от шокотерапии.

— Это в Сибири, — попытался вымучить милую улыбку Виктор.

— А Сибирь у нас?…

— К северу от Монголии! — рявкнул Макрухин, разгадав мои маневры вместе с отношением к его протеже.

— Лена, — качнул головой Савелий, укоряя и одновременно посмеиваясь.

За что его люблю, так за одно уникальное качество, что десяти банальных стоит — просчитывать ситуации и людей на пять-семь шагов вперед и зрить в корень. Порой я сильно удивляюсь — где он его изыскивает? В некоторых экземплярах не то что корня — кроны не найдешь. Шумит что-то сучковатое, саксаулообразное, тоску веточками извилин навевает. А Макрухин молодец, и в кактусе толк узрит. Но это флора, а к оному аспекту живой природы я ровно отношусь, сугубо как к диетпитанию. А как иначе? Сено оно и есть сено — пожевал — выплюни.

— Э-э-э… Видите ли, Селезневка — город. Довольно большой, почти миллионный.

Да что ты? Страсти какие! — выгнула я бровь: Ему бы Андерсеном зваться, сказки какие рассказывает.

— Мне нужно, чтоб вы прощупали одного человека.

— Прощупать? — протянула, с томной задумчивостью поведя длинным ноготком по губам. Нейменова серьезно подкосило: зрачки задышали, губы приоткрылись и потянулись в мою сторону.

— Надеюсь, вы не предлагаете мне совершить аморальный поступок, идущий в разрез с моим вероисповеданием? — прошептала почти интимным голосом работницы досугового центра "Секс по телефону".

— А вероисповедание у вас?

— Пуританское, — поведала, доверчиво качнувшись к нему. Виктор обалдело хлопнул ресницами, сверяя мое личико, бюст, прикрытый шаловливой тряпочкой, ножки, и кашлянул, пряча сокровенные мысли, что с транспарантами прошли по его челу, отображаясь в глазах. Первым прошел «хочу», вторым «могу» и замыкало шествие "всегда готов!".

Макрухин от души забавлялся. Верю, подобного представления он и в цирке не видел, хотя сам дрессировщик высшего класса.

— Я имею ввиду про…проверить, чем дышит, — проблеял Нейменов.

— Могу доложить хоть сейчас.

— Да? — удивился и насторожился тот.

— Азотом на 78 %, кислородом на 21, а остальное берет смесью с углекислым газом. Точный доклад можно взять у Менделеева.

Нейменов вздохнул, сердито нахмурившись — дошло, наконец, что играют с ним, как с умственно отсталым ребенком.

— Я имею ввиду другое.

— Ясно, — заверила я. — Увлечения, тайные желания, тонкие места и бронированные.

— Да, — поджал губы.

— И все?

— Для начала.

— А для конца?

— Завербовать. Не получится — скомпрометировать.

— Экземпляр?

— А?.. А! — дошло. Достал из кармана пиджачка фото. Я сунула жвачку под длинный ноготь — потом выкину и, тяпнув из рук репродукцию нового вида тотема, принялась рассматривать ее, покачиваясь в раздумьях на стуле.

Ничего животинка. Взгляд цепкий, лоб высокий, нос с горбинкой, виски чуть с сединой. Фигура крепкая, натренированная. Стрижка аккуратная, плащик светлый, на весь почти миллионный городок один такой и сыщется. Часики, опять же, весом на пять таких плащиков из рукава выглядывают.

Н-да, не млекопитающее. И явно не грызун.

— Ф.И.О?

— Что, простите?

— Первая графа анкет.

— А! Сергеев Леонид Денисович. Английский подданный.

— Надо же, как лордов в рассейские глубинки тянет!

— Да, русский он. Иммигрировал десять лет назад, а теперь вернулся непонятно за каким… какой надобностью. Открыта бизнес-виза.

— Давно приехал?

— Месяц как. Был в Аладыре, Уссурийске. Теперь к нам его задуло.

— Данные?

— Вот, — положил передо мной флешку на гиг. — Остальное на месте по ходу дела.