Синдром синей бороды - Витич Райдо - Страница 4

— Машенька, мы твои родители и несем ответственность за твои поступки. Если ты поступаешь дурно, значит минус нам. Я бы не хотела, чтоб ты ставила нас в неловкое положение и дала Вадиму повод усомниться в хорошем воспитании племянников. Будь так любезна, придержи свое любопытство. Не забывай, пожалуйста, о том, что твой дядя редко бывает на Родине, и отвык от менталитета русского характера. Не стоит его шокировать плохими манерами, и подводить нас. Мы должны обеспечить ему максимальный комфорт, отвлечь от грустных мыслей, создать все условия, чтоб он пришел в себя и остался доволен встречей с родными. Это наш долг, Машенька.

— Мам, если мне память не изменяет, у него здесь есть огромная квартира. К тому же он очень умный и самостоятельный мужчина, способный и постоять за себя, и получить все, что хочет. Так что в комфорте он не нуждается. И с чего вдруг мы должны проявлять не свойственный нам пуританизм, щадя его психику? Что у него случилось?

— У него горе, Маша. И хватит расспросов. Тебя ждет подруга. Некрасиво оставлять гостя одного. Иди, — мягко, но настойчиво попросила мать и вернулась к хлопотам по приготовлению обеда. Маша, понимая, что больше ничего не добьется, нехотя вылезла из-за стола и пошла к себе.

Она неслышно вплыла в свою комнату и застыла у двери.

Катя, хмуря брови, мучила мозг в попытке понять, что читает и зачем это, в принципе, было написано. Маша хмыкнула — внешний облик блондинки диссонировал с любой наукой, а с историей средних веков Осокина особенно. Вот если б в ее руках было руководство по обольщению мужчин…

Катя вздрогнула, услышав фырчанье, и уставилась на подругу:

— Фу, Машка, меня чуть Кондратий не хватил! Под Каспера что ли шифруешься?

— А ты под бакалавра исторических наук.

— Да ну тебя, — обиделась Катя. Отложила книгу. — Вот и приходи к тебе в гости.

— Вот, вот, — загадочно улыбнулась Грекова, присаживаясь рядом с подругой. Та подозрительно уставилась на нее:

— Что таинственная такая? Узнала, что за гости намечаются?

— Ага. Не угадаешь.

— Да и пытаться не буду. Больно надо.

— Не дуйся, Кать… Я такое узнала!… Дядя Вадим приехал.

— Ой, ну надо же — персона нон-грата — дядя Вадим! — скривилась блондинка.

— Да! Я, знаешь, его сколько не видела? Лет восемь.

— Ты меня просто умиляешь, Маш: `восемь лет', `дядя'. Родственник, да? У меня тоже в этом году новый родственник объявился — папаша. Пожульканный, как прабабушкин макинтош.

— Причем тут твой отец? Сравнила! Дядя Вадим живет в Швеции. Он весь такой… — закатила глаза девушка в попытке найти на потолке оптимально подходящие образу чужеземного родственника определения. Блондинка заинтересованно облизнула губы, качнулась к ней:

— Какой? Не томи.

— Одно у тебя на уме, Рябинина! Ему за сорок!

— И что? Самый возраст. Познакомишь?

— Зачем? — хлопнула ресницами Маша, натурально не понимая, что Катя собралась делать с мужчиной, годящимся ей в отцы.

— Фишки с покемонами собирать! В Швеции их навалом! — рявкнула блондинка. — Дура, что ли?! Зачем женщина с мужчиной знакомится?!

— С этим мужчиной тебе лучше не знакомиться, — поджала губы Маша.

— Это почему? Неужели формой ушей для Швеции не вышла?

— Синусоидой извилин! Дурная ты, Кать. Все об одном и том же. Тебя что-нибудь еще интересует?

— Ницше, — с сарказмом кивнула та. — Только он один мне по жизни и пригодится! Зануда ты, Грекова. Ярослава не тронь — мал, дяденьку иноземца тоже не трогай — стар. Лучше б интерфейс родственника показала да на семейный фуршет пригласила. А там сами разберемся, чай, совершеннолетние. Оба.

— Не дождешься. Для твоего же блага.

— В смысле, ты спасаешь меня от вольготной жизни иностранки? Боишься, что подавлюсь ананасами на собственной вилле?

— Именно. У дяди Вадима, если мне память не изменяет, было семь жен. Семь! Знаю точно, что одна умерла от энцефалита. Остальные — дело следствия.

— Вау! Он случайно бороду не отращивает, синюю?

— Не знаю. Раньше — нет, а что теперь — вопрос. Говорю же, восемь лет не видела.

— А что сейчас приехал?

Катя пожала плечами:

— Думаю, за очередной женой. Дядя патриот, только россиянок признает.

— Честь-то какая, — скривила губки блондинка. — Ну и родственник у тебя, Грекова, не позавидуешь. Уговорила, обойдусь я без виллы, а ананасами и так все магазины завалены… Слушай, а ты не врешь про семь жен? — прищурилась, заподозрив каверзу.

— Может и вру. У самого не спросишь, а мать с отцом свято блюдут тайну браков. Но уповая на свою память и логику, могу перечислить: Рита — раз. Умерла от энцефалита. Точно. Я слышала, как мама с папой данный факт обсуждали вполголоса. Света — два. Ее я помню — солнечная, озорная. Дядя Вадим ее к нам приводил, я еще совсем девчонкой была. Помню, она рыжая в легкомысленных кудряшках была, и все время смеялась. Мне нравилось, что она такая веселая, а мама потом отцу шептала, что Светлана, мол, непробиваемо глупа для любого мужчины со средним уровнем интеллекта, а уж для Вадима — подавно. Что с этой Светой случилось потом — не знаю. Дальше…Как же ее? — нахмурила брови Маша в попытке вспомнить третью супругу родственника. — А! Катя — три. А может четыре или пять? Или два? Я ее вообще плохо помню: что-то безликое, молчаливое в темном. Все. Больше ни одной не знаю. А родители молчат. Даже меж собой дядю шепотом обсуждают. Тетка? Она в доме престарелых: маразм цветет и плодоносит, так что и спрашивать резона нет — все равно информация фэнтази окажется. Вообще-то я давно хотела с биографией дяди разобраться: слишком много замалчивания вокруг его персоны, тайн, секретов.

— Прямо агент КГБ, — восхитилась Катерина.

— Нет, на агента дядя Вадим не похож… Хотя?

— Так ты решила семейный секрет раскрыть?

— Если получится.

— Предлагаю себя в помощь на добровольной основе. А если с выездом в Швецию…

— Далась тебе Швеция, Катя!

Скривилась Маша и поднялась. Полезла в недра шкафа: надо что-нибудь теплое одеть. Свитер под горло, например. А то опять ангина привяжется.

Глава 3

Крепкий, почти налысо бритый мужчина, ничуть ни опасаясь свалиться в холодные воды Невы, легко вспрыгнул на парапет. Поерзал, усаживаясь удобнее, и приложился к горлышку темной бутылки пива Redd's, лукаво поглядывая на рядом стоящего мужчину в светлом плаще. Вадим даже не пошевелился, пристально вглядываясь в течение мутных вод.

Костя хитро улыбнулся, понимая, что Вадим посмеивается над ним, специально выказывая надменность — и раньше за Грековым водилось людей на понт барствующего снобизма брать. Уваров сложил руки на коленях и произнес между прочим, с прищуром поглядывая на проходящих по набережной людей:

— Здравствуйте, Вадим Аркадьевич.

— Здравствую, как видишь, — кивнул мужчина и, наконец, посмотрел на Костю. Взгляд черных глаз встретился с карими. Минута, и мужчины обнялись как старые знакомые:

— Пойдем, в кафе посидим? — предложил Вадим. Костя Уваров неопределенно пожал плечами:

— Да мне и здесь неплохо. Тем более дело, как понимаю, в лишних ушах не нуждается? А то потом косяки от клиента пойдут: почто общественность информировали?

Вадим улыбнулся, со значением покосившись на знаменитого шиздца у моста:

— Ничего не изменилось…

— Могу возразить, но не стану. Как в Швеции?

— Благостно.

— Каяки, фьерды?

— На месте. Обмен любезностями закончим?

— Хорошо, — легко согласился мужчина и опять приложился к бутылке. Достал сигареты, закурил и, нахохлившись под порывом холодного ветра, передернул плечами, посерьезнев. — О деле… Вопрос у меня: охота вам в этакую древность лезть, Вадим Аркадьевич? Двадцать два года прошло.

Вадим, конечно, мог послать Костю в дальний путь со всеми вопросами, но Уваров был, пожалуй, единственный, кого Греков искренне уважал, кому доверял.