Звени, монета, звени - Шторм Вячеслав - Страница 72

Как бы там ни было, но все эти вопросы мог задать, например, я. А я и без того знал правду. Нет, меня сейчас куда больше волновало другое. «Не нужно заботиться, что с ним делать потом», – сказал Мудрый, стоя над телом убитого им Илбрека. Значит, он уже думал об этом? А если думал о нем, то думал и обо мне? Конечно, я не настолько глуп, чтобы дразнить разъяренного вепря, но в последние дни не нужно было прилагать особых усилий для того, чтобы вызвать его гнев. И потом, я уже ни в чем не был уверен. Кто поручится за то, что даже сейчас, отбывая на битву с Серебряной Маской, загадочным Мудрым-отступником, восставшим против власти Четырех, Лаурик не приказал кому-нибудь прикончить чересчур настырного и много думающего правителя Трена. Например…

– Пришел Фрэнк, – объявила Майра, входя в комнату. Несмотря на изменения, произошедшие с моим другом, она единственная относилась к нему по-прежнему. И никогда не называла Дарэг Клив.

– Зови.

Фрэнк стиснул мое запястье в воинском приветствии, я ответил тем же. Потом вопросительно кивнул на кувшин меда, он так же молча покачал головой.

– Меня привела к тебе нужда, Трен, и ее не утолить медом. Поверь, я бы не стал тебя тревожить в такой день, но… Одним словом, Мудрый…

– Мудрый? – эхом откликнулся я.

Неужели мои гнусные мысли оказались провидческими?!

– Угу. – Фрэнк развел руками. – Я и сам безмерно удивился, зачем… Лаурику, – имя Мудрого он произнес после едва заметной паузы, словно собирался сказать вместо него какое-то другое, но вовремя опомнился, -…понадобилось мое оружие?

Выглядел он и впрямь удивленным и раздосадованным. И это было так естественно, так походило на старого доброго Фрэнка, что я против воли улыбнулся. И видя это, он тоже – робко, одними уголками губ – улыбнулся в ответ.

– И что, неужели всё забрал?

– В том-то и дело, что не всё. Только меч и кинжал, которые я принес со своей родины. И заявил, что на защиту Западного Предела негоже вставать с оружием, выкованным где-то еще.

– О Всеблагие! Это же… – начал я.

– Странно, – быстро закончил за меня Фрэнк, оглянувшись на закрытую дверь. В комнате кроме нас никого не было – умница Майра, впустив гостя, поспешно удалилась, плотно закрыв за собой дверь. – Очень странно. Но не нам с тобой спорить с Устами Четырех и рассуждать, что лучше для Предела, – и он едва заметно подмигнул мне.

– Конечно, конечно, – поспешно подтвердил я.

– Как бы там ни было, но ты ведь не допустишь, славный Трен, чтобы Посланец Четырех шел в бой за Предел, вооруженный лишь тем кинжалом, что ты подарил ему после стычки у Ат Дам? Конечно, я мог бы обратиться к любому кузнецу…

– Ни в коем случае! Мы немедленно отправимся в мою личную оружейную и подберем тебе снаряжение, достойное столь славного воина! – подыграл ему я.

В оружейной царили полумрак и прохлада. Сейчас, когда до выступления оставались считанные часы, здесь было безлюдно. Впрочем, два воина еще топтались на пороге, споря о превосходстве волнистого наконечника копья перед листовидным, но, заметив Алого Меча, да еще и в сопровождении правителя Трена, оба тут же вспомнили о неких срочных делах.

Мы остались одни.

Запалив принесенный с собой факел и закрыв дверь, я гостеприимно обвел рукой помещение и громогласно предложил доблестному Посланнику Четырех, – да не забудут Они Своего верного слугу! – выбирать, что его душе угодно. Фрэнк так же громко поблагодарил меня и медленно двинулся мимо рядов копий, топоров и мечей. Я тенью следовал за ним.

Воин не спешил, рассматривая рисунки на развешанных по стенам щитах, попутно примеряя шлемы и пробуя пальцем заточку клинков. Время от времени он останавливался и спрашивал меня о чем-то незначительном: сколько воинов можно вооружить собранным здесь, или почему на наших щитах изображен синий вепрь на желтом фоне, а воины севера предпочитают желтого на черном? Я, насколько это было в моих силах, отвечал, Фрэнк благодарил, и мы шли дальше. Спрашивать, зачем всё это представление и что он ищет, я не решался.

Наконец, когда мы дошли до самого конца оружейной, где хранились особенно ценные доспехи и оружие, пользоваться которыми имели право лишь глава рода Мак-Нейлов и его ближайшие родственники, Фрэнк, не оборачиваясь и не замедляя шага, прошептал:

– Мне нужно поговорить с тобой с глазу на глаз, Трен. Другого шанса нам не представится. Предупреждаю: это смертельно опасно. Я вовсе не уверен, что моя уловка обманула его бдительность, а если это так, то я, считай что, покойник.

Кого «его», я понял сразу.

– Ты – другое дело, – продолжал Фрэнк. – Ты у него на хорошем счету, особенно после смерти Илбрека, и он верит тебе. Но если он узнает, что я раскрыл рот, ничто во всех Четырех Пределах тебя не спасет. Так что тебе лучше отказаться, пока не поздно. Клянусь, я не буду на тебя в обиде.

– Я слушаю.

Он коротко хлопнул меня по плечу и тут же заговорил. Быстро, четко, без прикрас и отступлений. Только факты. Кое-что из этого я уже слышал раньше, чему-то сам был свидетелем, но лишь сейчас, сведенные воедино, они составили полную картину.

Восточный Предел. Странная реакция Димаста на появление Лаурика, в ответ на которую Мудрый немедленно убивает несчастного безумного старика, ни для кого не представляющего опасности. И объяснение – короткое и безжалостное, как это убийство: Мудрый чувствует запах гельт на расстоянии. Он обязан найти и уничтожить его носителя. Так повелели Четыре.

Северный Предел. Самоубийство Кольны, которого что-то – или кто-то! – сделало гельт, в надежде, что господин собственноручно прикончит своего слугу. Но важно не это – Лаурик категорически заявил: ни сделать человека гельт, ни излечить такого человека не под силу никому из Мудрых.

Западный Предел. Лаурик приходит во сне к Коранну Мак-Сильвесту. Но в этот момент Лаурика нет в своем родном пределе. Он вместе с Фрэнком ищет причину таинственного исчезновения Мудрых.

Мы с Фрэнком едем к Лаурику и видим на поляне перед его домом невозможное. Волк не может пролить кровь возле жилища Мудрого. Его, как и любого другого хищника, должно остановить само присутствие поблизости хранителя Предела.

Лаурик никак не объяснил, откуда он узнал о смерти Дайре Мак-Дегайда. Это возможно лишь в двух случаях: либо он с самого начала следил за нами, либо… Но ни один воин Западного Предела – даже самый последний изгой, живущий вне Их Благодати, – не убил бы беззащитного Дайре, да еще так жестоко и сделав при этом всё, чтобы подозрение пало на меня.

Чуть позже Лаурик нарушает сразу два извечных закона: он оставляет в живых Фрэнка, прошедшего через Границы, а значит, ставшего гельт, а потом помогает нам в битве. Помогает, хотя из глубины веков пришел к нам завет: ни один Мудрый не должен вмешиваться в дела простых людей, если только нет реальной угрозы для существования Предела. А если и вмешиваться, то лишь как беспристрастный наблюдатель, главная цель которого – уладить дело миром и с минимальными жертвами. Лаурик же не только открыто выступает на нашей стороне, но и служит причиной гибели многих и многих воинов Предела.

И словно подводя черту под всем сказанным – всё, что случилось в лагере Увенчанного Рогами и после возвращения из него. Вплоть до сегодняшнего дня.

Фрэнк замолкает. Молчу и я, придавленный к земле грузом открывающейся мне правды.

– Значит, он и есть тот самый Серебряная Маска? – спрашиваю я у Фрэнка. – Мятежный Мудрый, восставший против Четырех?

Мой друг качает головой:

– Звучит нелепо, но Серебряная Маска – лишь одна из его бесчисленных масок, Трен. Как и Лаурик – настоящий, – который наверняка находится сейчас там же, где Мудрые Оллар и Керволд.

– Так кто же он? Чего он добивается? – Горькая усмешка:

– Если бы я знал! Мне известно лишь его настоящее имя – Трейноксис – и то, что он сам ответил нам на тот же вопрос в доме Лаурика: господство над Пределами. Пределами, которые сейчас остались без Мудрых, и новые не появятся до тех пор, пока не умрут старые. Западный Предел вплотную подошел к тому, чтобы утонуть в крови. Сначала побоище у стен Темры, завтра – еще более страшная бойня. Как ты думаешь, много ли останется мужчин, способных держать оружие, когда она закончится? И много ли понадобится усилий, чтобы подчинить их – или уничтожить?