Всевластие любви - Хейер Джорджетт - Страница 49

• Предыдущая
• 49/83
• Следующая

Кейт улыбнулась и, опершись на руки Филиппа, спрыгнула на землю. Она подняла глаза на своего жениха и смущенно посмотрела на него.

– Обещаю вам, что ваша помощь не понадобится. Я не собираюсь сообщать тете, что вы оказали мне честь и сделали предложение. – Говоря это, Кейт высвободила свою руку из рук Филиппа, не хотевшего ее отпускать, и быстро взбежала по ступенькам парадного входа в дом.

Наружная дверь в дом, как всегда в летнее время, была открыта, а внутренняя, ведущая из вестибюля в холл, была заперта на задвижку. Кейт осторожно прошла в холл, не особенно, впрочем, надеясь проскользнуть к себе незамеченной. Леди Брум в свое время велела, чтобы кто-нибудь из лакеев постоянно дежурил у входной двери и всегда был готов с поклоном встретить ее или нежданного гостя и принять у него шляпу и пальто. Но сегодня в холле не было никого, и Кейт, боявшаяся, что у дверей ее будет ждать Пеннимор, которому леди Брум поручила отчитать ее, с глубоким облегчением взлетела по лестнице, чтобы сбросить у себя в комнате порядком помявшееся платье и быстренько переодеться в вечерний туалет, который, как она надеялась, приготовила для нее Эллен. Правда, у Кейт мелькнула мысль, что в доме что-то произошло, раз у двери ее не ждал никто из лакеев, но то, что сообщила ей охваченная ужасом Эллен, показалось Кейт совершенно невероятным. Эллен сказала, что в доме все встало с ног на голову, поскольку через час после того, как мисс Кейт ушла, миледи упала в обморок и была отнесена в свою комнату в состоянии полного беспамятства.

– А они говорят – и миссис Торн, и Бетти, и Марта, – что ее светлость никогда до этого не падала в обморок. А Бетти рассказала, что с ее тетушкой было то же самое, – она ни разу в своей жизни не болела, и вдруг ее хватил удар, и она с тех пор так и не поднялась с постели!

Кейт очень удивилась, но не придала большого значения словам своей горничной, поскольку леди Брум не производила впечатления женщины, которую вот-вот хватит удар.

Однако, поразмыслив, она вспомнила, что, посылая ее с никому не нужной запиской, тетя была немного не в себе, поэтому Кейт, к великому разочарованию Эллен, сказала совершенно спокойным голосом:

– Все это чепуха, Эллен! Скорее всего, леди Брум подхватила этот ужасный грипп, который свирепствует в деревне! Ну а теперь поторапливайся! Помоги мне надеть платье. Я и так уже основательно опоздала.

Эллен бросилась помогать ей, заявив, однако, что из-за болезни миледи в доме все смешалось, причем миссис Торн высказала предположение, что эта болезнь – не простое недомогание, а предостережение Господне всем обитателям Стейплвуда. Это заявление так подействовало на воображение повара, что он недоглядел за котлетами из молочной телятины, которые были заказаны к обеду для хозяина, и пережарил их. В результате ему пришлось варить цыпленка, которого он собирается подавать под соусом бешамель, поскольку желудок хозяина слишком нежен для жирного мяса.

Кейт подумала, что повар, не уследивший за котлетами, решил под шумок воспользоваться недомоганием леди Брум, чтобы избежать наказания, но вслух не сказала ничего. Только сейчас до нее дошло, что болезнь леди Брум – событие выходящее из ряда вон, ибо оно дезорганизовало весь налаженный быт этого дома.

Кейт решительно пресекла намерения Эллен рассказать ей о всех случаях неожиданной смерти, которые произошли, если верить словам Эллен, с доброй половиной ее тетушек, дядюшек и кузенов, и вновь повторила, что, по ее мнению, леди Брум свалил не удар, а грипп.

И вскоре предположение Кейт, к величайшему разочарованию Эллен, подтвердилось. Кейт собиралась уже выйти из комнаты и отправиться на поиски Сидлоу, как в дверь постучали, и на пороге появилась она сама. Кейт пригласила ее.

– Входите! Я только что собиралась поискать вас. Я услыхала ужасные новости о здоровье ее светлости. Неужели она подхватила грипп, который свирепствует повсюду?

Кейт прекрасно понимала, что горничная леди Брум относится к ней со смешанным чувством зависти и восхищения ее умением одеваться, хотя Сидлоу и не хотела себе в этом признаваться. Кейт уже давно пришла к выводу, что Сидлоу относится к ней почтительно только потому, что леди Брум, по-видимому, строго-настрого приказала своей преданной рабыне относиться к племяннице уважительно. Поэтому Кейт вовсе не удивилась, когда в ответ на ее вопрос Сидлоу презрительно фыркнула и сказала, что благодарит Бога за то, что мисс наконец-то вернулась домой.

– Да, я опоздала к обеду, – согласилась Кейт. – И мне ужасно неудобно, поскольку ее светлость неожиданно заболела.

– Вы бы все равно ничем ей не помогли, мисс, – заявила Сидлоу, взъерепенившись. – Конечно, не…

– Конечно, не помогла бы, ведь рядом были вы и доктор, – перебила ее Кейт. – Но что же все-таки случилось? У нее грипп?

– Да, по крайней мере, так утверждает доктор, – ответила Сидлоу и при этом снова фыркнула, демонстрируя свое отношение к словам доктора. – И все это из-за того, что не далее как два дня назад ее светлости вздумалось отвезти чашку бульону этому несчастному созданию – ибо у меня язык не поворачивается назвать это существо женщиной! – которое живет в домике, заросшем плющом. Уж как я упрашивала ее не делать этого, да разве она меня послушается! Она только рассмеялась и сказала, что никакая инфекция к ней не прицепится.

– А ведь, – не в силах удержаться вмешалась в разговор Эллен, – мисс Кейт тоже была с ней, и она не подхватила грипп, как вы сами можете убедиться.

– Все это сущие пустяки! – торопливо сказала Кейт, стараясь опередить Сидлоу, которая уже собиралась обрушиться на Эллен с упреками за бестактность. – Я не подвержена инфекционным заболеваниям. И не следует забывать, что я не входила в дом к больной. Эллен, ты можешь идти!

– Из этой деревенщины толку не будет! – заявила Сидлоу с выражением мрачного удовлетворения, после того как незадачливая горничная удалилась. – Я предупреждала миледи, что нечего брать в дом это деревенское чучело!

Кейт решила, что благоразумнее всего пропустить эти слова мимо ушей, и спросила Сидлоу, можно ли ей навестить тетю. Однако Сидлоу решительно воспротивилась этому, заявив, что доктор дал миледи выпить настойку опиума, и она сейчас спит.

– Она сказала мне, мисс, что чувствует себя так, будто ее вздернули на дыбу и вывернули все суставы, а она не из тех, кто любит жаловаться! Что же касается головной боли, то мне даже не надо было говорить, что голова у нее просто раскалывалась, я и сама догадалась об этом, глядя, как она мечется по подушке! И я ничем не смогла снять эту адскую боль – даже припарки к ногам не помогли! Поэтому мне пришлось послать за доктором Делаболем невзирая на то, что миледи противилась этому. Уж я-то знала, что у нее сильный жар!

В дверь снова постучали, Сидлоу самолично открыла ее и спросила:

– Ну, что тебе нужно?

Кейт, увидев, что за дверью стоит Пеннимор, холодно произнесла:

– Достаточно, Сидлоу, вы можете идти.

Сидлоу, побелев от гнева, повернулась к ней и стала глотать ртом воздух, словно рыба, вытащенная из воды. Не обращая на нее никакого внимания, Кейт мягко улыбнулась Пеннимору и спросила:

– Что случилось, Пеннимор?

Пеннимор был слишком хорошо воспитан, чтобы хотя бы выражением глаз выдать свое торжество. Он вел себя так, словно Сидлоу не существует, и, когда она, ворча, покидала комнату, он даже бровью не повел. Ровным, спокойным голосом он произнес:

– Меня послал сэр Тимоти, мисс, чтобы попросить вас оказать ему честь, отобедав с ним. В его комнате, мисс.

– Как это мило с его стороны! – воскликнула Кейт. Ей вовсе не улыбалось провести весь вечер в компании с Торкилом и доктором, и она произнесла эти слова с искренней благодарностью. – Прошу вас, скажите сэру Тимоти, что я ему очень признательна за приглашение и сейчас же приду к нему!

Пеннимор поклонился:

– Обед для сэра Тимоти будет подан немедленно, мисс. Мы немного запоздали сегодня из-за неожиданной болезни ее светлости. Некоторые слуги, как это ни прискорбно, позабыли о своих обязанностях!

• Предыдущая
• 49/83
• Следующая