Твердыня полуночи - Монро Чарльз Керк - Страница 25

— Наше вечное проклятие, — тихо заметил урук, словно боялся, что ящер его услышит. — Прислали из Твердыни Повелителя прошлым летом, усилить гарнизон крепости. Тоже мне, усилитель… Мы тогда воевали с альбами в лесах к югу от острова. Жрать нечего, спим на ветках, костров разводить нельзя. Экономии ради Глау не кормили — перевели на подножный корм. Ну и жрал, гад, все, что попадется под ноги. В первый же день ему попался десяток Вархука, только один десятник и спасся. Теперь мы Вархука заикой зовем.

— Теперь я понимаю, отчего война у вас никак закончиться не может, — фыркнул киммериец. — Если драконы жрут своих же! Что-то начинаю сомневаться в полководческих талантах Артано. Там, откуда я пришел, такое именуется просто: бардак!

— Не то слово! — воодушевился Тальхур, который, по всей видимости, был не прочь безнаказанно перемыть косточки грозному начальству. — Драконы, особенно такие, как Глау, не самое лучшее творение Повелителя Роты. Тупые, ленивые, приказам подчиняться не желают, а Глау так и вообще невзлюбил сотника Пламенных Бичей, Хотхмога, и теперь они друг друга видеть не могут… О, нет! Пригнись!

Дракон шевельнулся, перевернулся на другой бок и выдохнул из пасти струю жидкого огня. Конан почувствовал, как содрогнулись камни башенки.

— Стену прожег! — ахнул урук, когда дым рассеялся. — Теперь восстанавливать придется, а это значит, что еще полсотни ребят недосчитаемся! Давай убираться отсюда, а то, боюсь, это чучело проснется и нас заметит. Спросонья Глау всегда голодный.

Второй раз Конана просить не пришлось — киммериец вместе с Тальхуром буквально скатился по лестнице вниз. В пятидесяти шагах правее в крепостной стене красовалась закопченная дымящаяся дыра. Да, с драконами лучше не шутить.

— Недавно страшное дело было, — не уставал просвещать варвара урук на обратном пути к главной башне. — Двенадцатую сотню послали в разведку к устью реки, ходили слухи, будто там отряды длинноухих появились. Глау отправили за ними — присмотреть. Ну, он и присмотрел… Две седмицы в крепости от дракона отдыхали, потом он обнаружился скандалящим у ворот Волчьего острова. О своих странствиях он рассказывал очень неохотно, а ведь Артано обязан докладывать Повелителю обо всем, происходящем в наших землях. Дракон нес такую ахинею, что мы поняли — сообщать это Великому Господину будет чревато.

— И что же ваш червяк натворил? — заинтересовался Конан.

— Глау спустился к югу и ночью напоролся на противника, с которым вступил в бой и, кажется, победил. Тут-то никаких сомнений быть не могло, ибо в бой он вступил с двенадцатой сотней, за которой должен был приглядывать. Сослепу, ночью не разобрался. Одно непонятно — куда делся отправленный вместе с отрядом валарауко по имени Асо? Неужто наш змей научился их переваривать? Повелитель был очень недоволен.

— Еще бы, — понимающе кивнул киммериец, посмеиваясь про себя. — Давай-ка пойдем домой. Наши, наверное, давно проснулись. Одно скверно, карабкаться на башню долго, слишком уж высокая.

— Можно полететь, — оживился урук. — Пойдем в пещеру к летучим мышам, тамошний комендант мой друг, нас мигом доставят наверх.

— Нет, — решительно сказал Конан. — Никто и никогда не увидит меня верхом на летучей мыши! Пешком!

— Как знаешь, — огорчился Тальхур. — Я летал несколько раз, и ничего…

— Интересная складывается ситуация, — задумчиво говорил Гвайнард, во время обеда. Кушали в той же комнате, где и ночевали. Рабы под командованием Уфтака принесли вполне сносную крольчатину, овощи и вино. — Мы с Эйнаром не зря почти до рассвета болтали с Артано. Очень интересный… э… человек, между прочим. Никогда бы не подумал, что однажды мне удастся побеседовать с древним полубогом, который явно не уступает в силе очень многим божествам Хайбории. Но я все равно отказываюсь понимать, что же происходит в этом мире…

— А тебя никто и не просит понимать, — заметил киммериец. — Мы зачем сюда приехали? Затем, чтоб выяснить причины появившейся у нас в Бритунии посторонней чужеродной магии и образования временного портала над Лазурным кряжем. И, как кажется, теперь можем с чистой совестью возвращаться домой.

— Это почему же? — поинтересовалась Асгерд. — Мне как раз доселе ничего не ясно.

— Сейчас объясняю, — Гвай откинулся на спинку скрипучего деревянного кресла. — Артано нам все рассказал. Существование Древнего мира во многом зависит от Цепи Равновесия, от действия магии Трех и Семи. Именно воздействие Камней и вызывает появление порталов в будущее, а истекающее из них волшебство, не принадлежащее Хайбории, проникает к нам и является главной причиной магических безобразий.

— А появление нечистой силы, как объяснить? — спросил Конан. — Вроде бы Камни не имеют отношения к первородному злу?

— Они объединяют в себе все силы и стихии мира, Свет и Тьму, — ответил Гвайнард. — Именно поэтому Три и Семь именуются Цепью Равновесия.

— Подробности! — потребовал Конан. — Я знаю только одно: весь кавардак происходит именно из-за этих проклятущих кристаллов.

— Сначала повторю слова Артано. Три и Семь, Венец и Великая Радуга, были созданы довольно давно даже по здешним меркам. К ним приложили руку все существующие сейчас народы, кроме людей — мы пришли в мир значительно позже. Таким образом, магия Цепи не имеет никакого отношения к человеческому волшебству и совершенно чужда людям. Главная цель Трех и Семи — приостановить старение мира.

— Не только, — перебил Гвая Эйнар. — После таинства Сотворения в мире возникло Противоречие, тот самый диссонанс о котором я уже говорил. Стихии мира пошли на прямое столкновение друг с другом, и Рота, как воплощенная Стихия, сыграл в возникновении Противоречия далеко не последнюю роль, возжелав материальной власти над миром. Противоречие ведет к разрушению. А Цепь Равновесия, Великая Радуга, поглощает силу разрушения устраняя Противоречие. Венец, состоящий из трех алмазов, замыкает Цепь. Альбы, владевшие частью Цепи, возжелали получить Целое. Отсюда и война.

— Вы меня запутали, — поморщился Конан. — Опять ударились в заумь. Цепь, противоречие, равновесие, радуга какая-то. Бред! Давайте назовем вещи своими именами: в наличии имеются десять артефактов, обладающих огромной мощью. Кто тут прав, а кто виноват, я судить не буду. Так или иначе легенда о Войне Камней подтверждается — однажды Стихии мира сойдутся в битве с Ротой, будет изменен облик мира и затоплена часть материка, а самого Роту то ли убьют, то ли вышвырнут во Внешнюю Тьму. Вывод: поехали домой. Лично я не желаю оказаться свидетелем этого катаклизма. Очень надеюсь, что Битва за Камни начнется не сегодня и мы успеем вернуться в Хайборию.

— Я тоже на это надеюсь, — кивнул Гвай. — Земли на которых мы сейчас находимся, в наши времена лежат на океанском дне. Кстати, я хотел было рассказать Артано о том, что ждет его самого и Роту, но он категорически отказался слушать. Сказал, что ему не хочется знать о будущем. Так, мол, неинтересно. Артано знает, что мы пришли из будущего, он наблюдает за порталом. Сказал, будто гости из грядущих эпох уже появлялись здесь во времена предыдущих открытий портала: некоторые остались тут жить, другие — вернулись домой. Артано так хорошо относится к нам вовсе не из-за широты души. Он сказал, что хочет, чтобы мы рассказали в своей эпохе правду о прошлом.

— Правду? — усмехнулась Асгерд. — Почему бы и нет? Во всех наших легендах Рота и его прислужники рисуются эдакими кровавыми монстрами, которые тиранили и третировали бедненьких-несчастненьких альбов, плодили всякую нечисть вроде уруков или троллей, а потом утопили половину континента. Хотя на самом деле все не так. Ну, не совсем так… Артано и его присные — вполне приличные люди.

— Ага, «приличные», — передразнил киммериец. — Заглянул я поутру в ихние казематы. Такое вытворяют, что у меня мороз по коже пошел!

— Интересно, а в наши времена с врагами обращаются по-другому? — Эйнар устремил невинный взгляд на Конана. — Не суди, и тебя никто не осудит! Альбы тоже далеко не во всем правы. В конце концов, войну начали именно Бессмертные, возжелавшие получить Три и Семь. Да и подданных Роты они уничтожают с не меньшей безжалостностью.