Выбери любимый жанр

Мой брат Юрий - Гагарин Валентин Алексеевич - Страница 1


Изменить размер шрифта:

1

МОЙ БРАТ ЮРИЙ

Мой брат Юрий - aftercover.JPG

За 26 лет до выхода на орбиту Земли советского космического корабля «Восток» с человеком на борту Константин Эдуардович Циолковский сказал:

«Не хочется умирать на пороге проникновения человека в Космос. Я свободно представляю первого человека, преодолевшего земное притяжение и полетевшего в межпланетное пространство... Он русский... Он — гражданин Советского Союза. По профессии, вероятнее всего, летчик... У него отвага умная, лишенная дешевого безрассудства... Представляю его открытое русское лицо, глаза сокола».

Эти слова произнесены великим ученым в 1935 году. Юре Гагарину было в то время около года.

Кто мог предречь тогда, что именно этот малыш, рожденный в семье смоленских колхозников, станет первым из тех обитателей планеты, на чью долю выпадет, разорвав путы земного притяжения, проникнуть в межпланетное пространство? И все же портрет космонавта, нарисованный Циолковским, удивительно точно предвосхищает и внешний облик Юрия Гагарина, и содержание его внутреннего мира. В этом может убедиться каждый из тех читателей, кто познакомится с воспоминаниями его старшего брата Валентина Алексеевича Гагарина...

Предисловие ко второму изданию

Впервые повесть «Мой брат Юрий» была издана отдельной книгой в 1972 году. Интерес, проявленный к ней читателями по выходу в свет, не стал слабее со временем. И это, в общем-то, объяснимо. Главный герой книги — человек редкой пока профессии: космонавт. И не просто космонавт — Первый из их когорты в Союзе, на земле. Люди самых разных возрастов, самых несхожих призваний хотели и хотят знать как можно больше о жизни Юрия Алексеевича Гагарина.

Читательские конференции — в школах и вузах, на заводах и в колхозах, в студенческих стройотрядах и воинских частях... Письма — из самых отдаленных уголков страны. И во время встреч с читателями, и в письмах — многочисленные вопросы, а порой — особое спасибо этим людям! — теплые воспоминания, искренние рассказы о встречах с Юрой.

Вопросы — этой темы не обойдешь — бывают всякие: и серьезные и курьезные. К примеру, часто встречается такой — скорее всего из разряда серьезных: почему в повести так скупо говорится об отношении Юрия Алексеевича к жене и дочкам Лене и Гале? В ответ приходится разводить руками: отношение было самым добрым, славным, Юра очень любил и Валентину и дочек, это общеизвестно, однако, товарищи дорогие, книга-то моя о другом — о нашем детстве, о нашей юности. О том, проще говоря, чему я сам свидетелем был, что сызмальства память моя сохранила... Кстати сказать, вопрос этот задают преимущественно женщины.

Из категории курьезных стоит, пожалуй, привести такое письмо: «Многоуважаемый Валентин Алексеевич! Я прочитал книгу «Мой брат Юрий» и догадался, что у вас много знакомых среди космонавтов, что вы часто бываете в Звездном городке. Это хорошо. Дело в том, что я очень хочу прославиться и стать Героем Советского Союза. А прославиться и стать Героем легче всего, если сначала станешь космонавтом. В будущем году я заканчиваю восемь классов, и у меня к вам, Валентин Алексеевич, огромной важности просьба: устройте меня по знакомству в отряд космонавтов в Звездном, пока учеником, и, когда я там вырасту и выучусь, я достигну исполнения своей мечты. Надо спешить, потому что желающих много, и я не хочу терять время понапрасну...»

Обратный адрес на конверте подсказывал, что с автором письма — его звали Володей — мы живем в одном городе, в Рязани. И — выпал счастливый случай — вскоре встретились мы с Володей на читательской конферен­ции в школе. Мальчик понравился мне — своей честностью, откровенной прямотой в разговоре. Как-то не вязалась с его ясным взглядом эта фраза из письма: «...устройте меня по знакомству в отряд космонавтов...». Мы тогда долго и подробно говорили о том, как труден путь в отряд — много мужества, физических и нравственных сил требует от человека, и о том еще, что «по знакомству» никто и никого туда не устраивает.

История та давно случилась, и Володя уже среднюю школу успел закончить, и где он сейчас, к какому делу в жизни прибился — сказать не могу. Но с той нашей встречи с ним не дает мне покоя одна мысль. Вот о чем она — о том, что в газетных и журнальных наших писаниях, в книгах на эту тему профессия космонавта — и по праву! — опоэтизирована, полна романтики. Но, может, не в ущерб романтике нужно порой акцентировать внимание и на тех трудностях, которые выпадают на долю каждого космонавта, пока не пробьет его «звездный час»? Впрочем, и после «звездного часа», после полета (или нескольких полетов) в заатмосферные дали — разве легче становится она, их работа? Я действительно бываю в Звездном и — пусть со стороны поверхностно — могу, однако, судить о том, как напряженны будни Юриных товарищей. Постоянный поиск, каждодневная учеба, тренировки, самозабвенный труд, известная степень риска... Да и пример брата — вся его недолгая, не знающая лености, скидок на усталость жизнь — памятен мне.

В заключение хочу сказать, что новое издание повести дополнено отдельными фактами из жизни Юры и его близких, что сделана посильная попытка ответить на многочисленные вопросы, заданные в письмах, услышанные во время встреч с читателями, что использованы по возможности и воспоми­нания людей, знавших или когда-либо встречавших Юру... В этом издании появилась совершенно новая, третья часть, названная так: «Космонавт Гагарин». В ней приводятся некоторые подробности из деятельности Юрия Алексеевича — командира отряда в Звездном, рассказывается о том, как провожал он на орбиты своих товарищей.

И еще. Повесть переведена в братских республиках, издательство «Прогресс» выпускало ее в свет на испанском и английском языках.

Валентин ГАГАРИН

Пролог

Ударил радостно школьный звонок и покатился по коридорам. В шестом «А» — класс находился на втором этаже — учитель поднялся из-за стола, ребята загремели скамьями.

Перемена!

Последняя перед последним в этом году уроком.

Мальчишки и девчонки сгрудились у распахнутых настежь окон. Каждому хотелось занять местечко поближе к солнцу и так еще, чтобы лучше видеть улицу.

В эту позднюю весну, на удивление всем, богато цвела сирень. Она тянула свои белые, розовые и синие кисти из-за деревянных изгородей палисадников к свету, к редким прохожим.

Когда вот так греет солнце и многожданные — с походами в зеленый лес, с долгим зореванием на Гжати — каникулы на носу, тут уж не до учебы. Самые интересные учебники вдруг скучнеют, всякая минута урока становится в тягость, и каждую перемену ох как ждешь не дождешься!

Кто-то из мальчишек вырвал из тетради листок, быстро соорудил «голубя» и швырнул в окно. Подхваченный волной теплого воздуха, «голубь» резко взмыл вверх, перелетел улицу и застрял в ветвях черемухи, в палисаднике напротив.

Выдумка пришлась ребятам по душе. И вот уже зашуршали тетради, явственней стал треск выдираемых из них листов, цветные обложки пошли в дело, и целые эскадрильи бумажных самолетиков — синих, розовых, красных — взмыли в воздух из окон второго этажа.

Мальчишки свесили головы с подоконников, ревниво — каждый за своим и за чужим одновременно — следили за самолетиками.

— Во мой парит!

— А мой-то, мой!.. Во-он куда полетел...

— Заливай! Твой кувыркнулся...

— Не кувыркнулся, а «бочку» сделал.

— Понимал бы ты: «бочку»...

— По шее хочешь? Так я могу.

— Отзынь, не то так врежу!

— А у моего центр тяжести лучше. Я гвоздь в

нос ему воткнул...

По мостовой шел старичок: серый парусиновый костюм, соломенная шляпа, очки в проволочной оправе на горбатом носу. И еще — черная бородка клинышком.

Заслышав ребячий гомон, старичок поднял голову вверх, улыбнулся, помахал ученикам рукой.

1
Перейти на страницу:
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело