Опасный маскарад - Хейер Джорджетт - Страница 31

• Предыдущая
• 31/64
• Следующая

Конец пришел быстро. Ренсли сделал выпад. Последовал молниеносный ответ, и Ренсли, покачнувшись, шагнул назад, прижав левой рукой правую.

К нему подбежали секунданты; Галлиано с восхищением аплодировал; сэр Энтони отступил к стене, обтирая шпагу. На рубашке мистера Ренсли расплывалось красное пятно, правая рука бессильно повисла.

Галлиано выскочил на середину комнаты.

– Браво, браво! – воскликнул он. – Я выучил вас этому удару! Я – Джироламо Галлиано!

– Умерьте ваш энтузиазм, друг мой, – посоветовал ему сэр Энтони.

Галлиано воздел руки к небу:

– Энсусиазм!.. Ба, ведь плохо, все плохо! Вы, англичане, не понимаете этого искусства! Ну, правда, раза два были пассы, которых я сам не мог бы стыдиться. Но не льстите себе! Вы не умеете фехтовать, даже вы, сейр Антонио.

К полудню по всему Лондону разнеслась весть о том, что Фэншо ранил Ренсли на дуэли, происшедшей этим утром в зале у Галлиано – подумать только, не нашли другого места! Рассказывались всевозможные истории, как то: Фэншо потерял рассудок и ударил Ренсли по лицу; нет, это Ренсли ударил Фэншо – скорее так, ибо всем было известно, что Фэншо не таков, чтобы искать ссоры. Все приключилось неожиданно – были всякие шуточки, Ренсли обиделся, а Фэншо не отступил до конца.

Мистер Белфорт узнал о дуэли у милорда Кестрела и был словно громом поражен. Милорд рассказал ему все, фыркая, хихикая и наглядно изображая дуэль, в особенности тот удар, который вывел Ренсли из строя на много недель вперед. Мистер Белфорт поспешил за советом к мистеру Деверю, которого нашел за сочинением отвратительных виршей к одной сомнительной леди и которого он немедленно увлек на Арлингтон-стрит.

Миледи засмеялась, когда Прюденс доложили об этом визите, но Робин посчитал все это довольно странным и выказал желание подробнее разузнать о причинах столь спешного свидания. Прюденс беззаботно объяснила, что речь идет о покупке лошади, и ушла, прежде чем Робин успел заметить ее озабоченность. Вообще он обладал какой-то непостижимой наблюдательностью.

Мистер Белфорт показался Прюденс каким-то зловещим, а мистер Деверю чрезмерно меланхоличным.

– Что с вами, Чарльз? – спросила она. Ей казалось, что если кто и имеет право выглядеть озабоченным, так это она.

– Дорогой друг, мы в чертовски запутанном положении, – ответил Белфорт со всей возможной суровостью. – Совершенно постыдный оборот событий, клянусь небом.

Мистер Деверю потряс головой.

– Весьма, весьма постыдный! – эхом отозвался он.

– Бог мой, вы меня пугаете! Что случилось?

– Ренсли, – произнес Белфорт, – совершил... э-э... Черт возьми, это ужасающее нарушение этикета! Вы не можете сражаться с ним, Питер! Как по-вашему, Дев?

Мистер Деверю полагал, что это невозможно.

Щеки Прюденс вспыхнули. Этот румянец был вызван внезапным облегчением, но мистер Белфорт расценил его как проявление гнева.

– Ну, Питер, мальчик мой, я знал, что вы это плохо воспримете, но, положительно, вы не можете сражаться с человеком после этакого оскорбления.

– Весьма прискорбно, – меланхолически подтвердил Деверю.

– Я не могу понять!

Прюденс уже овладела собой. Если дуэль отменяется, значит, можно протестовать, кроме того, это весьма приличествует такому случаю.

– Прошу вас, объясните мне, в чем дело! – сказала она. – Я не отступлюсь, Чарльз, будьте уверены.

– Это Ренсли отступился, – отозвался мистер Белфорт со зловещей торжественностью.

– Не отступился, Бел. Вы не можете сказать, что он отступился, – запротестовал мистер Деверю.

– Это одно и то же, Дев. Он не может сражаться завтра с Питером, а я считаю, что это чертовски оскорбительно. Я так и скажу Джессепу.

– Ренсли бежал из Англии? – спросила Прюденс.

– Хуже, мой мальчик!

– Едва ли хуже, Бел! Чума, дурацкое положение!

Мистер Белфорт внушительно ткнул пальцем в плечо Прюденс:

– Он нанес нам чертовское оскорбление, Питер. Это нельзя так оставить. Послушайте меня – теперь о дуэли не может быть и речи.

– Да в чем дело, Чарльз? Вы меня мистифицируете. О каком оскорблении идет речь?

– Нынче утром он сражался на дуэли с другим человеком, – произнес мистер Бел-форт и отступил на шаг, чтобы лучше видеть, какой эффект произведет сие ужасное сообщение.

Прюденс сыграла воплощенное недоверие.

– Говорите, что он сражался с другим человеком? – воскликнула она. Казалось, само Божье провидение сжалилось над ней, но никак нельзя было показать этим джентльменам, что она чувствует. Она притворилась разгневанной. – Вы хотите сказать, что он отмахнулся от меня?! И сражался, едва успев поссориться с кем-то? Вы называете это оскорблением?! Да это еще легко сказано!..

– Чертовская неучтивость, – признал мистер Деверю. – Я был ужасно шокирован, когда услышал об этом, клянусь честью! Да еще теперь говорят, что у него рассечено сухожилие в правой руке и рана заживет не скоро. Совершенно невозможно сражаться.

– Но не говоря уже об этом, Дев, – даже не говоря об этом! Заметьте, я все равно не позволил бы нам проглотить столь дикое нарушение правил, – напомнил ему мистер Бел-форт. – Наша ссора произошла первой, черт побери! – Его лицо херувима исказилось. – И более того, Дев, – Фэншо знал об этом!

– Фэншо! – Прюденс глядела на них во все глаза.

– Сам Фэншо, – кивнул Белфорт. – Я его видел нынче утром и проговорился; я сказал ему, что вы встречаетесь с Ренсли на дуэли.

– Но... вы говорите, что Фэншо бился с Ренсли?

– Законный вопрос, Питер! Да, это был Фэншо. Нашел нашего противника у Галлиано и навязал ему ссору.

– Карслейк говорил, что вначале все было в шутку, Бел! – пояснил мистер Деверю.

– В шутку или нет, Дев, но этот человек не имел права сражаться с сэром Энтони, покуда не решил дельце с нами. Я так и скажу Джессепу.

– Но почему сэр Энтони?..

– А, вот в чем вопрос, – кивнул Белфорт. – Я не знаю, но говорят, он назвал Ренсли трусом и ударил по лицу перчаткой. Кестрел – он там был – утверждает, что Тони с самого начала лез на рожон, но Ортон говорит, что все получилось само собой.

Мистера Деверю вдруг осенило:

– Клянусь честью, Мерриот, теперь вы можете вызвать Фэншо!

Прюденс засмеялась и покачала головой:

– О нет, увольте! Несмотря ни на что, я считаю сэра Энтони своим другом.

Мистер Белфорт взвешивал в уме все «за» и «против».

– Я не согласен, Дев. Нет, не думаю, что это можно сделать. А что касается дуэли с Ренсли – об этом и думать бросьте. Запомните это, Питер! Бросьте даже и думать!

Прюденс с видом нерешительности попыталась возразить. Похоже, это было безопасно. Ее сурово оборвали, однако же Деверю заметил, что такие возражения делают ей честь. Затем он отправился вместе с мистером Белфортом к секундантам мистера Ренсли.

Прюденс осталась наедине с собственными мыслями. Похоже, большой джентльмен снова отогнал от нее волка. Но почему? Это давало пищу для размышлений. Неужели он что-то подозревал, и что именно? Или ему просто захотелось вступиться за симпатичного юношу? Прю не могла и представить, чтобы он мог догадаться о тайне ее костюма; в самом деле, это было бы слишком хорошо. Она отправилась наверх к Робину и предоставила ему полный отчет в происшедшем.

Робин ответил ей долгим взглядом:

– Должен ли я понять, что ты собиралась сражаться на дуэли с Ренсли, не сказав мне ни слова?

– Именно так, дитя мое. Не ешь меня глазами!

– Я бы с удовольствием поколотил тебя! Ты в самом деле сошла с ума!

Он пришел в ярость, и Прюденс поспешила отвлечь его.

– Я должна поблагодарить сэра Энтони за спасение. Что ты на это скажешь?

– Думаешь, он разгадал твою тайну? Должно быть, ты была неосторожна.

– Ничуть. Я не дала ему ни малейшего повода для подозрений, клянусь тебе. Если только... – Она нахмурилась, припоминая. – Правда, было одно... Насчет того, чтобы погостить у него в Уич-Энд. Больше ничего.

• Предыдущая
• 31/64
• Следующая