Крошка Черити - Хейер Джорджетт - Страница 39

• Предыдущая
• 39/53
• Следующая

Саймон ощетинился:

– У меня два брата, сэр, и ни одному из них не нужно скрываться!

– Я говорю о Десфорде. Меня не интересует другой ваш брат, о существовании которого я не подозревал. Должен признаться, как и о вашем – до этого утра. – Он испустил глубокий вздох и печально наклонил голову. – Он мнит себя недосягаемым! Без сомнений, вы не очень задумываетесь о будущем?

– Нет!

– Как мне это знакомо! Увы, как знакомо! Конечно, вам, стоящему лишь на пороге жизни, трудно прочувствовать ее глубочайшее значение в полной мере. Когда я вспоминаю свою собственную безмятежную, беззаботную юность…

– Простите, сэр! – безжалостно перебил его разглагольствования Саймон. – Мне кажется, вы отвлеклись! Насколько я понял, вы хотите узнать, где можно найти моего брата Десфорда. Знай я, где он, я был бы счастлив сообщить вам это, потому что он будет чертовски рад увидеть вас, насколько мне известно! Но что я могу сказать точно – он нигде не скрывается! Кроме того, – добавил он, слегка заикаясь от возмущения, с румянцем на щеках, – не могу представить себе причины, по которой он стал бы скрываться! И больше того я бы попросил вас не выдвигать таких оскорбительных предположений!

– Настоящий Каррингтон! – скорбно заметил мистер Стин. – Прошлое оживает перед моими глазами! Ваш досточтимый батюшка…

– Оставим моего отца в покое! – перебил распалившийся Саймон.

– Полегче, полегче, мой дорогой! Мне не так уж приятно вспоминать, как несправедливо он обошелся со мной. Как мало проявил понимания к юношеской неопытности и сочувствия к молодому человеку, подвергнувшемуся свирепому наказанию безжалостного отца – по правде говоря, настоящего упыря! Я скажу больше…

– Довольно! – перебил Саймон. – Мне толком неизвестно, что вы там натворили, сэр, но я знаю точно, что мой отец задал вашему хорошую трепку, когда узнал, что он вас выгнал!

– Правда? – живо заинтересовался мистер Стин. – Значит, я ошибался в нем. Я должен быть благодарен случайности, открывшей мне глаза! Она пролила бальзам в мою израненную душу… Но как я мог об этом догадаться? Должен признаться, мне тоже досталось от него!

– Буду очень вам обязан, сэр, если вы наконец объясните мне причину вашего появления. Я уже сказал вам, что не знаю, где Десфорд, и могу только посоветовать вам подождать его возвращения в Лондон. Он живет на Арлингтон-стрит, и прислуга ждет его приезда с минуты на минуту.

– Мне известно, что он живет на Арлингтон-стрит, – сказал мистер Стин. – Сразу после возвращения из Бата я попытался узнать его адрес – это оказалось совсем не сложно, его светлость – весьма известный человек в обществе.

– Конечно, это было несложно! – насмешливо заметил Саймон. – Стоило только справиться в адресном бюро!

Мистер Стин отвел эту колкость взмахом руки.

– Оставим это, – сказал он с большим достоинством. – Я узнал адрес и немедленно отправился в этот негостеприимный дом. Мне открыл индивидуум, в котором я признал дворецкого его светлости. Он, как и вы, мистер Каррингтон, обнаружил полное незнание местонахождения его светлости. Он был – не будем заострять на этом внимание – удивительно уклончив. Весьма уклончив! Я не простофиля и не ротозей, молодой человек, – по правде говоря, я очень наблюдателен, хоть и не люблю этим хвастаться! И я заключил, что меня приказано не принимать!

– Ну, если вы так решили, вам пора купить себе пару очков! – отрезал Саймон. – Как мог Десфорд отдать такой приказ, если он считал, что вы умерли? Проклятье, да какого черта стал бы он это делать? Смею заверить вас, он был бы рад вам, как никому другому! Вот так, и, если вы потрудитесь сообщить мне ваш адрес, обещаю незамедлительно передать его моему брату, как только он объявится! Все, что мне известно на сегодняшний день, – это что в начале прошлой недели он уехал в Хэрроугейт!

Мистер Стин погрузился в глубокие размышления. После продолжительной паузы он покачал головой и со снисходительной усмешкой произнес:

– Это заставляет меня с болью в душе усомниться в вашей откровенности – но не думайте, что я совсем не чувствителен к такой добродетели, как братская преданность. Уверяю вас, молодой человек, что я высоко ценю ваше благородное желание защитить своего брата, но тем постыдней его низость. Я скажу больше того! Не будь сейчас таким драматическим образом затронуты интересы моей обожаемой дочери, я бы восторгался вами! Но что, спрашиваю я себя, могло привлечь лорда Десфорда в Хэрроугейте? Нет сомнений, это излюбленный курорт для больных подагрой и паралитиков. Но если вы хотите внушить мне, что Десфорд, которому, по моим расчетам, около тридцати лет, страдает от какой-либо из перечисленных болезней, вы – простите мою прямоту – делаете это слишком грубо.

– Нет, он не страдает ни от одной из перечисленных вами болезней. Собственно говоря, он абсолютно здоров – и поехал в Хэрроугейт не ради поправки здоровья. Если я не ошибаюсь, он отправился туда по делу, которым следовало бы заняться вам, мистер Стин! Когда я видел его последний раз, он был занят поисками вашего отца!

– Та-та-та, мой мальчик! – укоризненно сказал мистер Стин. – Круто замешано, да плохо посолено! У меня никогда не было никаких дел в Хэрроугейте! И позволю себе уточнить, ни на каких водных курортах такого сорта: на них невозможно найти применение моему таланту. Что касается моего отца, я порвал всякие отношения с ним. Он для меня все равно что умер много лет назад.

– Десфорд поехал к нему просить защиты для его внучки – вашей дочери, сэр, которую вы бросили на произвол судьбы! – в ярости произнес Саймон. – Или она тоже умерла для вас?

– Неужели я дожил до того, что такие слова бросают мне в лицо! – воскликнул мистер Стин, прижимая к сердцу руки и закрыв глаза. – Мое единственное дитя – обожаемое дитя – единственная родная душа на свете! И прошу вас, ни слова больше о вашем беспутном брате! Я еще не пал так низко, чтобы признать родство с этим пронырой! – добавил он, неожиданно спускаясь с риторических высот. Естественно, он сразу поправился и добавил: – Я требую, чтобы вы, молодой человек, ответили: неужели мое присутствие в Лондоне не доказывает мою преданность единственному сокровищу, оставленному моей обожаемой супругой? – Сокрушенный переживаниями, он спрятал лицо за носовым платком, всем своим видом выражая скорбь.

– Нет, нисколько! – отрезал Саймон. – Каждый подумает, что вы примчались поживиться в горящем доме или что-то в этом роде!

Потрясенный, мистер Стин поднял голову и произнес с большим чувством:

– Если вы думаете, что горящий дом опасней для человека, чем этот ужасный город, вы ошибаетесь! Почему, вы думаете, я отряхнул его прах со своих ног? Почему предпочел отправиться в изгнание, оставив мое возлюбленное дитя – на время, конечно, – на попечении женщины, сумевшей убедить меня, что она сохранит мое главное сокровище?

– Я бы так не сказал, сэр, – решительно возразил Саймон. – Раз уж вы спрашиваете, я бы скорее сказал: потому что за вами по пятам следовали полицейские!

– Хуже! – трагически воскликнул мистер Стин. – Я не собираюсь описывать обстоятельства, которые привели к моему крушению, скажу только, что с момента моего рождения неудачи неотступно следовали за мной по пятам! Моя юность была омрачена отцом-скрягой и ничтожеством братом неспособным даже пальцем пошевелить ради спасения своей жизни! Он не только не восстал, как следовало ожидать, но хуже того – меньше чем через год он обзавелся сыном! Это, молодой человек, было последней каплей!

– И вы – вы разорвали последние узы? – с благоговейным ужасом спросил Саймон.

– Естественно! Не заблуждайтесь на мой счет – я не жалкий скряга, но и не простофиля! Не во власти отца было навсегда лишить меня надежды на удачу. Если б Джонас умер, оставив только дочерей, я бы унаследовал титул, состояние – все! Простите мое волнение! Эта мысль ранит меня! – Он снова скрылся за своим носовым платком и через несколько мгновений выглянул, чтобы продолжить: – Мало сказать, что я был сражен… Это был удар, способный уничтожить меня, будь я размазней. Но я не таков: я всегда умел собрать все силы, чтобы противостоять несчастьям, и мне всегда удавалось их преодолеть. В таком ужасном положении – я жаловался? Я стонал? Нет, мистер Каррингтон! Я сжал зубы и, как известный вам… впрочем, я забыл, как его зовут, это не важно… сумел снова обрести себя! Вы видите сегодня в моем лице человека, который только благодаря собственным усилиям сумел восстать из пепла!

• Предыдущая
• 39/53
• Следующая