Знак Бесконечности - Витич Райдо - Страница 12

‘ И какой смысл на нее пулю тратить? Чуть толкни, сама застрелится’.

Вайсберг убрал телефонную трубку и задумчиво посмотрел вслед бредущей по аллее девушке. Узнать повод раннего принятия спиртного и убитого вида не составило труда. Один звонок: а не подскажете, когда следующая смена у Видеич? И ему тут же доложили, разрисовав подробно: она уволена за аморальное поведение. Аморальное…Эта?

Артур хмыкнул и качнул головой –– чудеса. Вот они оказывается какие, современные Мессалины.

И как все складывается! Прямо не заказное убийство, а АЛЕГРО ДОМИНОР, только и осталось, что листать партитуру. Только в чем смысл? Зачем она этому Яахве? А он зачем?

Не нравилось ему все это.

Мужчина нахмурился и завел мотор. Девушка домой пешком пошла, маршрут понятен –– прямо по аллее, потом направо, через парк, на выходе он ее перехватит, отследит.

Но он ошибся, прошло 10 минут, 20, а девушка так и не появилась. Вайсберг, ругая дилетантов, с которыми простейшее дело превращается в хлопотную заморочку, обежал весь парк, но никого не нашел, и решил ехать прямо к ее дому. Он занял угловую скамейку во дворе девушки и, развернув газету, приготовился к ожиданию.

–– Нет, ты глянь, что делается! –– возмущенно запричитала мать, тыкая ладонью в кухонное окно. –– У-у-у, бесстыжая! Алкоголичка…

Максим, оторвавшись от тарелки с гречневой кашей, недоуменно посмотрел на мать: что она там еще углядела?

–– Ну что смотришь?! Твоя, вон, нарезается с утра пораньше, как алкаш какой-то подзаборный. Ни стыда и ни совести, совсем все атрофировалось! 12 дня, перед всем двором! –– возмущению женщины не было предела. –– Вот кого ты мне в невестки прочишь! Ты глянь! По ней же нарколог плачет!

Парень подскочил к окну: двор был пуст, только опавшие листья да два человека, сидящие спиной друг к другу на скамейках у ограды, в углу. Неизвестный мужчина с крепким затылком читал газету, а девушка отхлебывала из банки с ярким рисунком и курила. Судя по окраске жестянки и виду Саши, пила она далеко не газировку.

–– Черт! –– Максим, понимая, что случилось что-то нехорошее, спешно вылетел из квартиры под аккомпанемент материнских криков. Скатился по лестнице и притормозил у подъездной двери, чтоб придать лицу спокойное выражение. Через минуту он уже садился на скамейку.

–– О-о-о, сосед, здравствуйте! –– протянула девушка. –– Какими ветрами вас сюда надуло?

Взгляд Саши был покрыт алкогольным туманом, глаза щурились, пытаясь нагнать холода и неприязни, лицо скривилось, то ли в попытке выразить наплевательство, то ли изобразить ехидную ухмылку. Получался нервный тик.

‘Хороша…’ Макс вздохнул, забрал из ее рук банку, качнул, проверяя остатки жидкости ––глоток, не больше.

–– ‘Отвертка’…Не многовато градусов с утра? –– парень брезгливо откинул жестянку в урну. Девушка проследила за ее полетом, не выразив, впрочем, и малейшего сожаления, и попыталась прикурить сигаретку. Удалось через минуту.

–– Повод? –– тихо спросил Макс.

–– Осень! –– широко улыбнувшись, развела руками она, предлагая оценить пожухлые листья под ногами и полуголые деревья. В бодром тоне чувствовалась фальшь.

–– Что случилось, Саша? –– еще настойчивей спросил Максим.

–– А тебе какое дело? –– мгновенно ощетинилась девушка. –– Что ты выскочил? Что тебе вообще от меня надо? То краны чинишь, то пироги на бедность подаешь…Я тебя прошу?! Зову?!

–– Обидеть хочешь? Не старайся - не умеешь.

–– А я поднатужусь!

–– Зачем?

–– Для души! Надоел ты мне, соседушка, сил тебя видеть больше нет. Что ты ко мне привязался? Баб больше нет? А может тебя не в селезенку, а в пикантное место ранили, вот и выбрал убогую, чтоб особых требований не предъявляла? Нет? Тогда оставь меня в покое!

Девушка вскочила и опрометью бросилась к подъезду. Макс проводил ее укоризненным взглядом и не спеша двинул следом.

–– Занятно… –– протянул Вайсберг и отложил ненужную газету. Дело становилось все загадочней. Ну, зачем ее убивать? Кому мешает эта серая мышка, кроме себя самой? Виртуальному скандинаву? Иностранцу, находящемуся на территории чужой страны без визы, загранпаспорта, документов? Кто вы, Лойке? ‘Иван Федорович Отгадай’? Законспирированный корсиканец, имеющий претензии к изрядно придавленной жизнью провинциалочке? А может девушка по нечаянности стрелу в его сторону пустила, когда арбалет осваивала?

Н-да, фантазии. А ему бы факты. Только где их взять, если Лойкэ Яахве с такой физиономией не существует в природе?

Вайсберг встал и, сунув руки в карманы плаща, прогулочным шагом направился к машине: претензии, причины –– все это не его дело. Он получил заказ, и он его выполнит.

Саша влетела в квартиру, шмыгая носом и дрожа от обиды на весь мир и ненависти к себе –– озлобленной грубиянке. Хлопнула дверью, защелкивая замок, и сползла на пол, обливаясь слезами и поскуливая:

–– Что же это такое? Что?!

Перед глазами маячило равнодушное лицо пожилого венеролога:

–– …хотите повторно сдать анализ? Не верите? Пожалуйста. Cito –– 500 рублей, готов через час…обычный –– через пять дней…как коллеге –– бесплатно.

–– Обычный…

И что? Ну, прошла она через позор и стыд, а если никакой ошибки нет? А если и через пять дней диагноз подтвердится?

О, нет! Мамочка, только не это! За что?! Как?!!

Макс поднялся на этаж и застыл у Сашиной двери. За ней слышался горький плач, от которого на душе стало как после отчета о погибших. Он несмело шагнул к гладкой поверхности и уже занес руку, чтоб постучать, но передумал: девушка неоднозначно дала понять, что он ей не мил.

Парень сел на корточки, прислонившись спиной к стене и застыл, то ли разглядывая голые ветки деревьев, виднеющиеся в подъездном окне, то ли прислушиваясь к всхлипам за дверью.

Саша сидела, обняв руками колени, и смотрела в пол. ‘Что же делать? Как же теперь жить’? –– вопрошала она у немых, давно некрашеных досок. На душе было так мерзко, что в пору было искать мыло и веревку, но Саша считала себя трусихой и оттого этот вариант отмела с содроганием. И потом, еще ничего не ясно, может, действительно –– ошибка? Работа?... Будет искать другую. Отпуск?...Переживет. Работала без него год и еще год поработает. Устала, отдохнуть хочется? Отдохнет, пока работу ищет. Алатау, конечно, помашет ручкой, но если RW будет отрицательный, все остальное она переживет без труда. Деньги? Снимет с книжки. Обидно, горько, страшно? Ерунда, не повод. У других и серьезней ситуации случаются –– не киснут. И она не будет, главное, не думать ни о чем пять дней. Сможет? Да легко! Обои вон поменять надо, потолки побелить, в ванной кафель валится, и в гости давно не ходила. Хотя какие гости?

Девушка тряхнула челкой и встала: надо брать себя в руки и жить дальше. Ничего страшного не случилось. По сравнению с мировой революцией.

Она глянула на себя в зеркало: да, с таким взглядом, девушка, вам бы на паперть! И решительно направилась в ванну.

Г Л А В А 8

В дверь злобно звонили какие-то вороги. Саша с трудом приоткрыла один глаз: в сонном тумане плавал циферблат часов –– 15. 15. Интересно: ночи или дня? Светло, значит –– дня.

Она с трудом поднялась, вслепую нашарив тапочки под ногами, натянула халат, путаясь в рукавах и поясе, и прошаркала в коридор, пытаясь расстаться с сонным дурманом. Можно было не стараться –– глаза сами открылись, как только взгляд остановился на троице, ломившейся к ней в квартиру.

–– Оперуполномоченный лейтенант Потапов. Гражданка Видеич Александра Сергеевна?

–– А-а…Д-д-а-а, –– девушку зазнобило от нехорошего предчувствия. ’Ну, что у нас еще плохого?’ –– всплыли в голове строчки из детского мультика. –– А-а-а, что …собственно?

Язык не слушался, и пока она вымучивала этот наипростейший вопрос, представители органов правоохраны шагнули в дом и сунули ей под нос свои удостоверения, следом перед лицом возникла бумажка с размашистой подписью. Единственное, что она в ней уразумела –– первое и последнее прочитанное слово –– Ордер. Дальше можно было и не читать, а логически домыслить. Но с мыслями стало хуже, чем с растительностью в Антарктиде.