Академия Шекли (сборник) - Бахтина Ирина - Страница 36

– Чему ребёнка учишь, старый кот!

– Я? Кочерыжка, разве я тебя научил мальчиков портить?

– Дядя Модест, этот мальчик старше меня и выше ростом. К тому же какой он, к черту, мальчик, если он беременный!

– Развели педофилию у себя в Родинке, а сами даже толком в задницу послать не умеете.

– Модест! – с деланой строгостью одёрнула Айра. – Сейчас ты убедишься в обратном.

Она посмотрела на Христину.

– Это правда, солнышко? Кто он? Это не Валь?

– Так ты не в курсе?! – закричал дядюшка на весь Интернет.

– Теперь уже в курсе, – важно сказала Айра. – Какой срок?

Христина задумалась.

– Около месяца, наверное.

– Дело поправимое.

– В том-то и штука, что нет.

– Пнуть его в живот – будет поправимое, – посоветовал дядя Модест.

– Живодёр! – ужаснулась Айра и посмотрела укоризненно.

– Тогда как хотите. Брак – дело добровольное. Хочешь – вступай, не хочешь – расстреляем. Но если что, звоните. Я вашему эмбриону беременному и всему его семейству сделаю аборт без хирургического вмешательства, даже по телефону. Поздравляю вас, отцы-командиры, с днём матери-мужчины. Адью.

– Адью… – сказали обе в голос монотонно-синему экрану.

Модест исчез, но молчанию, которое царствовало здесь до него, уже не было места в комнате. Айра потянулась за бутылкой и ещё раз наполнила рюмки.

Они сидели в одном кресле, ели из одной тарелки, пили и лениво переговаривались.

– Стинни, а ведь мужчины так легко не беременеют, как женщины.

– Думаешь, блефует?

– Не знаю. А может, он специально «залетел»?

– Зачем?

– Ну, может быть, он тебя любит. Он тебе не говорил?

Христина замотала головой:

– Нет. Я не думаю, чтобы он меня любил. Разве он тогда стал бы меня мучить? Я не знаю, зачем я ему. Правда, не знаю…

Все уже спят. Патриот сидит в кресле и заворожённо смотрит на монитор. Там по-прежнему светятся слова недописанного сочинения, о том, что когда-то «жили-были Андерс и Айра, их дочь Христина и её кот Патриот»…

Саня вышел из метро под дождь. Не обманули, сволочи! Ещё на перроне насторожил его встречный дядька, лезущий в вагон с незачехлённым зонтом в руке. А уж на эскалаторе, где чуть не каждый бегущий навстречу остервенело тряс мокрым пучком, рассыпая водяные искры, стало окончательно ясно: выходить придётся в ледяную мерзость, что в Москве зовётся «дождь со снегом».

Саня поднял воротник куртки и заранее нахохлился – втянул голову в плечи, козырёк кепки надвинул на глаза. Эх, жизнь коммивояжёрская! По грязи, по холоду беги туда, где не ждут. А там – пой, пляши и унижайся. Чаще всего без толку.

Хреновый, однако, из меня вояжёр, подумал Саня. Воя много, а на жор не хватает…

Дождь со снегом не подвёл – ударил в лицо сразу за дверью. У ларьков, пестрящих разноцветными пивными этикетками, стойко топтались до блеска вымокшие мужички с початыми бутылками. Казалось, они как зачалились тут с лета, так и не придумали себе другого занятия, по сезону. Саня вздохнул не без зависти, но твёрдо прошагал мимо. Холодно. И некогда. И некстати сейчас будет на клиента перегаром дышать. Да и денег-то кот наплакал…

Миновав пивной киоск и обогнув табачный, Саня нырнул в знакомую дыру между ним и витриной цветочного аквариума. За сияющим стеклом извивались хвосты лиан и жадные зевы насекомоядных орхидей ожидали денежной жертвы. Снег, секущий стекло, разлетался горячими брызгами.

С разгону Саня влетел было в штабель пивных ящиков, но вовремя осадил, не порушив пирамиды, принял вправо, перепрыгнул торчащий из асфальта гидрант, шарахнулся от спокойной, сытой крысы, обходящей владения вечерним дозором, снова повернул, перешагнул, пролез… и оказался перед выходом из метро.

Что за чёрт? Где-то свернул не туда. Мужички у пивного ларька посмотрели на Саню без интереса и отхлебнули.

А может, это судьба? Постоять минут десять тут с мужиками, сладко потягивая пивко? Совсем ведь забегался, в трёх будках заблудился…

Нет!

Саня мотнул головой, стряхивая наваждение. Сегодня надо обойти ещё пяток контор, как минимум. А рабочий день кончается. Прокайфуешь тут с бутылкой – и никого не застанешь. Вперёд! Волка ноги кормят!

Он решительно влился в поток граждан, выходящих из метро, и двинулся в общем строю – с народом не заблудишься. От метро в дальнейшее пространство вела широкая полоса взбитой ногами грязи, отчётливо чернеющая меж убелённых трав газона.

Промесив вместе со всеми метров тридцать, Саня почувствовал, что выдыхается. Граждане шли споро, широко отмахивая руками, даже старушки с сумками на колёсиках бодрячком змеили узкоколейные следы, а ему под ноги то и дело лезли какие-то рытвины да комки, кирпичные половинки, торчащие гвозди и прочие знаки препинания. Саня начал отставать. Тут ещё на пути попался открытый канализационный люк, пришлось взять левее, сойти с народной тропы, по шаткой доске перебраться через чёрную, как провал, лужу, глотающую снег без остатка, даже свет фонарей не отражался в тягучей гуще.

Впереди открылся проходной двор, тесный от гаражей-ракушек. Плутая среди них, Саня старался поворачивать каждый раз направо, чтобы вернуться на оставленную дорогу. Наконец гаражи кончились, в темноте обозначился узкий проход между домами. Тут уж не ошибёшься – идти больше некуда. Саня наддал, живо прошлёпал слякотным коридором, стиснутым с двух сторон глухими стенами… и вышел к метро.

Цветочный павильон издевательски помахал ему сквозь витрину пальмовой пятернёй. Пивной киоск лучезарно улыбнулся во все свои жёлтые бутылочные зубы. Мужики возле киоска перепархивали с места на место, как пташки, кормящиеся у туши блохастого слона.

«Сволочи, – справедливо подумал про них Саня. – Не дождётесь!»

Он развернулся и почти бегом бросился в противоположную сторону, в глубине души уже понимая, что всё напрасно, никуда ему не убежать, не уйти, не уползти с этого пятачка перед выходом из метро. Но бежать необходимо, потому что, если не убраться отсюда вовремя, случится что-то очень нехорошее…

Через полчаса Саня выдохся. Пытаясь унять колокольный бой сердца, он опёрся на узенький прилавочек пивного киоска, так и не отпустившего его от себя. Прилавочек, запорошённый снегом, был покрыт круглыми отпечатками пивных донышек, как цепочкой следов. Следы вели в чёрный провал окошка, словно в нору затаившегося зверя.

– Ну, чего тормозим? – сварливо проскрипел бомжеватый старичок, подстерегавший стеклотару за углом киоска. – Денег, что ли, жалко? Мне тут тоже не фруктовый йогурт – жопу морозить! Бери «Болтик-девятку»! Не допьёшь – дедушку угостишь…

Старичок уковылял дальше, агитировать неторопливых прихлебателей «Золотой бочки», а Саня вдруг почувствовал себя немного лучше. По крайней мере, одышливая бездумная истерика сменилась неким подобием мысли.

А что, в самом деле, подумал Саня, не глотнуть ли пивка? Ясно ведь, что работе на сегодня кранты. Боком она выходит, эта работа. Загонял сам себя, как зайца по кустам, аж в глазах мельтешит. Постоять нужно, охладиться, поразмыслить неторопливо – может, и отпустит.

Он сунул руку в карман и выгреб небогатые свои финансы.

М-да.

Сумма не для бизнеса. На мобильник и то не положишь – засмеют. А вот на пиво – в самый раз.