Змеиное гнездо - Холт Виктория - Страница 12

• Предыдущая
• 12/86
• Следующая

Я снова кивнула и оказалась в ее надушенных объятиях.

– Я все сильнее тебя люблю, Девина, – сказала она. Я почувствовала беспокойство, и на меня навалилась отчаянная тоска по прежним дням, проведенным рядом с Лилиас.

Вскоре после этого, когда мы поехали за покупками на Принсис-стрит, мисс Грей обратилась ко мне:

– Здесь просто чудесно, не правда ли? А замок выглядит величественно? Как-нибудь ты должна во всех подробностях рассказать мне его историю. Я люблю слушать.

Поистине мисс Грей была самой необычной гувернанткой.

В тот день она купила платье, зеленое, с плотно облегающим корсажем, узкой талией, как она любила, и пышной юбкой, окантованной ярко-красным бархатом.

Она надела платье и прошлась передо мною и продавщицей.

– Мадам… просто неотразима! – воскликнула продавщица.

Я должна была признать, что мисс Грей выглядит необыкновенно привлекательно.

Перед тем как спуститься к обеду в столовую, она в новом платье заглянула ко мне.

– Как ты меня находишь? – спросила она.

– Вы прекрасны.

– Подойдет ли мое новое платье к сегодняшнему обеду? Что, по-твоему, скажет твой отец?

– Я думаю, он ничего не скажет. Кажется, он вообще не замечает, что на ком одето.

Неожиданно она поцеловала меня.

– Ты прелесть, Девина.

Через несколько дней мисс Грей вновь была за столом в этом платье, и я заметила у нее на пальце прекрасное кольцо с рубином.

Я не могла оторвать от него глаз, поскольку была уверена в том, что видела его прежде. Оно в точности походило на кольцо мамы.

– Я заметила у вас на руке вчера вечером чудесное кольцо, – сказала я на другой день.

– Да? Мое кольцо с рубином? – переспросила она.

– Чудесное кольцо. У мамы было очень похожее. Когда-нибудь оно станет моим. Отец считает, что пока мне рано носить его.

– Да… я понимаю его.

– Я не думаю, что это то же самое кольцо. Просто оно очень похоже на него.

– Я полагаю, похожие кольца существуют. Ты ведь знаешь, что существуют определенные модели колец?

– Неужели?

– Вероятно, можно говорить о кольцах, сделанных в определенное время.

– Это очень интересно. А можно мне посмотреть ваше кольцо?

– Конечно – почему нет?

Она подошла к комоду и вынула коробочку.

– И коробочка в точности как мамина, – сказала я.

– Разве эти коробочки не похожи все друг на друга? Я надела кольцо на палец. Оно было слишком большим для меня. Я помнила, что однажды мама надела кольцо с рубином. Мне оно очень понравилось, она сняла его со своей руки и примерила на мою. «Однажды оно станет твоим, – сказала она. – Твои пальчики к тому времени немного потолстеют».

Мисс Грей взяла у меня кольцо и положила в коробочку.

– Рубин подходит по цвету к отделке вашего платья, заметила я.

– Да, я думала об этом, – сказала она. – Именно поэтому его и надела.

Она закрыла комод и улыбнулась мне.

– Я думаю, нам следует заняться танцами.

Когда в следующий раз мисс Грей предстала в зеленом платье, кольца с рубином у нее на руке не было.

Временами мне казалось, что я заброшена в незнакомый мир. После смерти мамы все вокруг очень изменилось. Стали другими слуги – в их поведении сквозили отчуждение и порицание. При маме казалось, что жизнь идет так, как она шла из поколения в поколение. Теперь все было иначе.

С отъездом Лилиас ход перемен ускорился. Лилиас была настоящей гувернанткой. Мы с нею стали близкими подругами, но это не означало, что каждая из нас в своей жизни не следовала установленным для себя правилам. Какими естественными и упорядоченными… как и положено в жизни, следующей традициям… были прежние дни… с воскресным посещением церкви… воскресным завтраком… чтением молитв поутру… благожелательными, но точно выверенными взаимоотношениями между верхней и нижней частями дома.

Ныне же словно вихрь налетел на дом и превратил в руины весь прежний обиход.

Отец продолжал ежеутренне читать молитвы, на них присутствовали все: мисс Грей, сдержанная и скромная, молилась вместе со всеми. Однако даже этот ритуал стал иным. Отец по-прежнему направлялся по воскресениям в церковь, и я вместе с ним, а мисс Грей – как это делала Лилиас – сопровождала нас. Но теперь мы не останавливались поболтать у дверей церкви и ограничивались только словами приветствия случайным знакомым.

На кухне росло возмущение, которое зачастую в открытую выражали Керквеллы. Они понимали не больше моего, почему мисс Грей позволено было остаться в доме или почему она возвышена над другими слугами. Она выступала в роли разрушительницы не столько из-за манеры поведения – на самом деле она как будто хотела иметь со всеми добрые отношения – сколько из-за того, что была другой, а люди подозрительны ко всему, что не укладывается в привычные для них рамки.

После смерти мамы прошло почти девять месяцев. Все чувства мои пребывали в смятении. Как часто мечтала я о том, чтобы рядом была Лилиас и я могла бы с нею обо всем откровенно поговорить. Меня мучило беспокойство, он лихорадило весь дом; а затем неожиданно я обнаружила путеводную нить, которая многое разъяснила. Словно я нашла ключик, открывавший дверь… к знанию.

Это случилось ночью. Я не могла заснуть и лежала, ворочаясь с боку на бок, как вдруг уловила легкий шум. Я села на кровати и прислушалась. У меня не было сомнения в том, что я слышу легкие шаги по коридору мимо моей комнаты.

Я встала с кровати и чуть приоткрыла дверь. И успела увидеть на лестнице чью-то фигуру. На цыпочках я подбежала к перилам и ясно увидела мисс Грей. Она была в ночной рубашке, сильно отличавшейся от моей, застегнутой до самого горла. На гувернантке был прозрачный бледно-зеленый пеньюар в кружевах и лентах. Волосы свободно лежали на плечах.

Что с нею? Она ходит во сне? Будить ее нельзя. От кого-то я слышала, что для лунатиков это очень опасно. Бесшумно я последовала за мисс Грей.

Она спустилась с лестницы и пошла по коридору. Остановилась у спальни хозяина дома.

Она открыла дверь и вошла. Я, остолбенев, ждала, что будет дальше. Что она делает? Что теперь произойдет? Ведь она разбудит отца.

Вся трепеща, я ждала. Ничего не происходило. Я стояла и смотрела на дверь. Отец уже должен был проснуться.

Я ждала. Босые ноги замерзли. Ничего не происходило.

Я поднялась по лестнице и постояла наверху, смотря вниз. Пролетала минута за минутой… а моя гувернантка все еще была в спальне отца.

Теперь я знала, почему она оказалась в нашем доме… почему была так непохожа на гувернантку. Истина открылась мне, словно озарение.

Она не была гувернанткой. Она была возлюбленной моего отца.

Я лежала в постели и размышляла о том, что же все это означает. Ведь отец такой набожный! Его прямо-таки взбесило поведение Китти. Как же мог он поступить так по отношению к служанке, если сам вел себя подобно ей? Разве дозволено человеку такое лицемерие? Мне было дурно до отвращения.

Значит, отец взял ее в дом для того, чтобы по ночам она приходила к нему. Он отдал ей мамино кольцо с рубином, которое на самом деле принадлежало мне. И это мой отец – достойный семьянин, которого так уважают в городе. А ведь он уже позволил мисс Грей занять место мамы.

Я не знала, что мне делать. Хотела пойти к ним в комнату и все им сказать… как тетя Роберта о Китти и Хэмише. Сказать, что я думаю о них. Не столько о том, чем они занимались – об этом я ничего не знала; я хотела выказать презрение человеку, который берется судить других, а сам делает то же самое.

Что было в моих силах? Покинуть дом. Глупо! Куда мне было деться? К Лилиас? Опять-таки глупо. Дом лейкмирского викария не мог принять всех, кто оказался в беде. К тому же мои страдания никак не назовешь бедой.

У меня были дом, пища, комфорт, но я знала, что уже не смогу смотреть в глаза отцу.

А что же мисс Грей? Я не слишком задумывалась о ней. Она не была дамой. Я это знала. Я признавала, что она чрезвычайно красива и привлекательна. Я даже допускала мысль, что ее считают обольстительной. Но отец… как он мог?

• Предыдущая
• 12/86
• Следующая