О геополитике: работы разных лет - Хаусхофер Карл - Страница 47

• Предыдущая
• 47/151
• Следующая

А как вести себя со скрытыми, внутренними границами — если даже ценность политических внешних границ, невзирая на глубину пространства, вдруг претерпевает такое изменение?

Какой здесь порядок? “Легислативное” (законодательное), “историческое” или же “биографическое” определение внутренней границы вплоть до самых незначительных политических пространств и расчлененных пространств? Здесь, пожалуй, лучше всего стоит на страже по отношению к противоестественному, абсолютно гибельному для народа коварству осознание того, что нет и не может быть абсолютно заброшенного места в некоей жизненной форме и даже в столь маленькой ячейке, которая не является ответственной ее частью. Нигде не сказано, что именно данное окружное управление, данная община — часто поспешно и бестолково разложенные на зеленом столе согласно частноправовому удобству — ни за что не станут ответственной частью, уязвимым местом границы великой державы, культурным рубежом между крупными расами, брешью в торговых системах и хозяйственных организмах, контрабандным центром мирового хозяйства, политической пробоиной, ведущей государственный корабль к потоплению.

В свете этого рассмотрения перед нами предстает важность строительства государственных структур в отдельности, превосходства прочной ячейки жизненной формы, построенной как водонепроницаемая система, в противовес ячеисто-рыхлой, неустойчивой, федералистски расслабленной системе, а с другой стороны — сверхцентрализованной и окостеневшей.

Обладающий верным инстинктом народ должен так построить каждую мельчайшую ячейку, чтобы ее граница была способна однажды стать границей самой крупной жизненной формы Это обеспечивает только “водонепроницаемая система”, надежно защищая от наводнения.

Какую долговечную силу имели и сохраняют еще сегодня французские провинции в противовес управлению (власти), произведенному Наполеоном разделению на департаменты, хотя оно было, пожалуй, хорошо продуманным централизмом. Это разделение в основном приводилось в порядок и обозначалось по системе рек, подобно весьма оберегаемому естественному качеству отдельных японских ландшафтов, в которых можно использовать карту водоразделов почти как административную карту. Здесь обнаруживается имманентная логика естественного разделения, если человек ее не перечеркивает! Гларус, Фергана, Богемия, китайская провинция Цзянси также являются такими прочными бассейновыми государствами (Beckenstaaten) с границами по водоразделам.

Тем не менее вопрос о Бельфоре показывает — как теперь усвоили во Франции, — что политико-географические проблемы [с.130] следует серьезно обсуждать и с географической точки зрения. Стремление прежде всего заполнить естественные ландшафты, принудительно выселить население одной долины (Talschaften), высокогорного плато, котловины и объявлять вне закона их границы — это подтверждается по всей Земле. Однако и границы населенных пунктов, городские границы (Верхняя Силезия — предостерегающий пример) должны были бы сооружаться именно так! Но как поздно была осознана эта сторона задачи городского строительства! Чрезвычайно поучительна большая сила сопротивления гармоничной с природным ландшафтом, в свои границы сознательно вросшей и встроенной Каринтии по сравнению с нынешней раздробленной, ослабленной Штирией.

Но в Каринтии нет даже средних городов с подвижным рабочим населением для использования в ее строительстве, подобных Грацу и Бруку. Мы видим, что сельское и городское население в целом по-разному, а вернее инстинктивно, приспосабливается к проблеме границы. Инстинкт трудового населения в значительной степени тогда вернее, когда оно, как в Саарской области, является оседлым и даже имеет собственное небольшое владение. Поэтому закрепление труженика на земле — не только этическое, моральное и социологическое, но и государственно-биологическое требование прочности границ с чисто материалистической точки зрения. Его следует поддерживать тем более там, где сохранение существования общей жизненной формы стоит на первом плане в государственно-правовой мысли и восприятии. Нужно закреплять и создавать истинно коренное население, а не вечных странников, если вообще хотят углубленного, связанного с оседлым образом жизни отношения жизненной формы к жизненному пространству, на чем как раз делают акцент консервативные партии. Разумеется, оседлый житель в спокойные времена менее удобен, менее раболепен, чем не имеющий опоры; однако даже в самые бурные времена он тверже стоит на земле и умеет более крепко держаться за нее.

Следовательно, именно консервативные партии должны быть противниками сгона крестьян. Крепкое крестьянство и мелкие, но жизнеспособные домовладельцы и владельцы дворов с минимумом средств существования, не подлежащих, как в старом Китае, конфискации и закладу, — это наиболее созвучная основа для умного патрициата в духе жизнеустойчивой японской феодальной структуры, которая в силу прочности своего принципа yumei mujitsu так долго сохраняет свой авторитет.

Какие именно опасности при новом разграничении Ирландского свободного государства с Ольстером выявились в результате неумного обращения с ирландским сельским населением; с какой неоспоримостью Донегол, Литрим, Каван и Монахан оказывали давление на упрямо державшееся за Ольстер [графство] Фермана (с памятной битвой у местечка Эннискиллен) и помогли там создать прямо-таки немыслимо опасный выступ, которого тщетно пытались избежать иным проведением [с.131] границы, но это не было осуществлено из-за прочного устройства обжитых границ провинции.

Здесь хорошо сохранилась большая прочность старых границ провинции по отношению к более поздней границе большого пространства!

Но для нас, немцев, пожалуй, самый поучительный пример — ячеистая структура западной границы немецкой народной и культурной почвы, истинный кладезь благоразумия. Какими структурно прочными оказались в сравнении со структурно непрочными габсбургскими графствами и фогствами (вотчинами монастырей) Эльзасский союз десяти городов, граница имперского города вообще по отношению к чужеязычным миграционным потокам, как долго сохраняется отграниченное природой графство Зальм. Как совершенно по-иному сохранился прочно запертым — несмотря на страдания — старый рейнский Курпфальц на обоих берегах Рейна по сравнению с более поздними образованиями — баварским Пфальцем и конгломератом Бадена! Как покарало незнание геополитического факта, что все естественные границы пересекали Рейн, что особым выделением Рейнской впадины (Rheingraben) (конкуренция железных дорог, упущения в мостостроении и др.) играли только на руку противнику, для которого было важно разрушить естественную связь в единстве равнины Верхнего Рейна. Как жестоко отомстило то, что по хребту Вогезов вообще проложили биологически неверную имперскую границу, в то время как именно здесь для защиты равнины Верхнего Рейна следовало бы расширить анэйкумену, пойдя на жертвы в другом месте!

Чтобы, кроме того, продемонстрировать некоторые ныне ставшие известными “школьные” случаи и более древние особой международноправовой и биогеографической поучительной силы, обратим внимание, как в корне различно ведут себя океанское и приморское (litorale) японское государство и речное (potamische) и континентальное китайское по отношению к чужеземным опорным пунктам (Wachstumsspitzen) на их морских окраинах. Как заботливо поступала старая и поступает новая Япония, стремясь привязать к побережью и блокировать чужие опорные пункты, поскольку их нельзя отделить лагунами, как Осиму или Хирадо, лежащие на островах, или как Иокогаму. Напротив, как неопределенно отграничивает Китай концессии в Тяньцзине, Шанхае, Шанхайгуане, а также полунейтральную область Циндао!

• Предыдущая
• 47/151
• Следующая