Наградная медаль. В 2-х томах. Том 1 (1701-1917) - Чепурнов Николай Иванович - Страница 24

• Предыдущая
• 24/104
• Следующая

Возвращаясь к истории медали «Поборнику православия», нужно отметить, что лицевые стороны штемпелей и документы на изготовление медали, компрометирующие императрицу после случившейся неудачи, были, по-видимому, уничтожены.[236]

Что касается золотой медали в 20 червонцев, найденной русскими водолазами на дне Чесменской бухты в 1889 году, то она могла принадлежать одному из влиятельных лиц, находящихся на эскадре, скорее всего обер-прокурору Сената Фёдору Орлову, который покинул «Св. Евстафий» в самый критический момент. Не исключено, что эта медаль могла принадлежать и капитану Крузу, выброшенному в море воздушной волной и удивившемуся «…собственной тяжести… вспоминая, что у него все карманы были наполнены червонцами, которые он перед сражением на случай себе положил… с поспешностью выгрузил их из ближайших карманов и облегчил себя до того, что мог подплыть к плавающей близ него мачте».[237] Возможно, вместе с червонцами он отправил на дно и эту медаль?

Из всех имеющихся в Эрмитаже медалей «Поборнику православия» этот экземпляр (в 20 червонцев) самый крупный, он является уникальнейшим памятником истории Архипелагской экспедиции.

Интересна композиция её оборотной стороны, выполненная Самойлой Юдиным. В перспективе бескрайнего моря, среди бушующих волн, тонущая турецкая мечеть, устроенная из Константинопольского храма Святой Софии. Над ней мрачные грозовые облака, ломаные линии молний разбивают минареты и раскалывают купол бывшего храма. Над всей этой аллегорической композицией помещён лучезарный крест, окружённый облаками. По краям медали надпись: слева — «ПОТЩИТЕСЯ», справа — «И НИЗРИНЕТСЯ», т. е. ниспровергнется власть турок. Внизу, под обрезом — «ПОБОРНИКУ ПРАВОСЛАВИЯ».

На рисунке показана серебряная медаль весом в рублевик. Портрет императрицы Екатерины II на её лицевой стороне подобен тем, что были изображены на рублях этого периода. Штемпели этой стороны медали резал Тимофей Иванов.

После таких крупных побед, как при Кагуле и в Эгейском море, при Чесме, резко обострились отношения России с западными государствами. Опасаясь полного разгрома Турции, Пруссия и Австрия стали предлагать посредничество в заключении мирного договора в Бухаресте. Но из-за вмешательства Франции, которая обещала Турции содействовать в приобретении военных судов, переговоры были сорваны и война продолжилась. В этой ситуации в тыл российской армии могли ударить польские конфедераты. Военные действия против них тоже требовали немало сил и средств.

В такой сложной обстановке и развёртывалась военная кампания 1771 года на Дунае. Армии П. А. Румянцева предписывалось действовать так, чтобы постоянно отвлекать силы турок от Крымского полуострова, а флот Архипелагской экспедиции должен был по-прежнему продолжать блокаду Дарданелл, не давая возможности противнику оказывать помощь своим войскам, действующим против Румянцева, и лишая столицу Турции продовольствия из Египта.

Положение русской армии усложнялось ещё и тем, что район военных действий был совершенно не изучен, командование не имело даже приличных для этого дела карт и планов местности. А фронт по северному берегу Дуная был растянут более чем на 400 километров.[238] Турция противопоставила 45 тысячам русских войск в три раза большую армию, причём взаимодействующую с сильной речной флотилией. Преимущество турок было ещё и в естественной водной преграде Дуная, по правому берегу которого пролегала линия сильных укреплений и крепостей — Видин, Орсову, Никополь, Рущук, Туртукай, Силистрия, Гирсово, Мачин, Исакча, Тульча; а на левом берегу — Журжа и Турно.

Естественно, что русских войск не хватало для перекрытия такого огромного растянутого фронта. В связи со сложившейся обстановкой Румянцев был вынужден принять новую тактику ведения войны. Он разделил всю свою армию на отдельные группировки и стал вести войну в виде комплекса боёв. В своей реляции он писал Екатерине: «…быв раздробленною на многие части и занимая пространство от правого до левого крыла своего до 400 вёрст…».[239]

На правом крайнем фланге (вверх по Дунаю) развернулся корпус Олица, который принял Н. В. Репнин, а затем Эссен. В средней части линии фронта, в междуречье Серета и Прута, находился сам генерал-фельдмаршал со своими главными силами. А на левом фланге, в низовьях Дуная — от впадения в него реки Прут и до самого побережья Чёрного моря, действовал корпус генерал-майора О. А. Вейсмана.

Каждая из этих частей армии на своём участке обживалась, сооружала свои укрепления, чтобы на случай нападения сдержать натиск противника.

Но главной задачей их было проводить согласованные боевые рейды на южный, турецкий, берег, наносить согласно ордерам командующего неожиданные и одновременные удары в разных турецких диспозициях, срывать замыслы противника, не давать ему использовать его численное превосходство, «…а через то будет нам легче над ними нечаемые совершить предприятия на обоих сторонах Дуная», — писал в реляции Румянцев.[240] Он не навязывал конкретных решений боевых задач командирам подразделений своей армии, не давал излишних наставлений, указаний, а предоставлял им полную инициативу в самостоятельных действиях. Такое руководство дало положительные результаты в ходе проведения боевых рейдов.

Для поисков подходящего места будущего форсирования Дуная были организованы оперативные отряды. К этому были привлечены и запорожские казаки, которые вели на рыбачьих лодках обследование противоположного берега Дуная, часто входили в состав рейдовых групп.

На своём участке в низовьях Дуная генерал-майор Вейсман сам подбирал десантные отряды и весьма успешно командовал ими в рейдовых походах.

Отто Адольфович Вейсман (звали его Отто Иванович) — уроженец Прибалтики. Он был другом и соратником А. В. Суворова, участвовал вместе с ним ещё в Прусской войне, пользовался огромным авторитетом в войсках, а в армии П. А. Румянцева считался одним из лучших генералов. Его прозвали «Ахиллом армии» за быстроту действий и внезапность появления перед противником. Турки Вейсмана страшно боялись, а для русских солдат он был подлинным кумиром.[241]

Первый свой рейд Вейсман предпринял ещё осенью 1770 года — после сражений при Ларге и Кагуле, участником которых он был. Переправившись через Дунай 14 ноября, он ворвался со своим отрядом в крепость Исакчу и разгромил её гарнизон. Оставшиеся турки в панике разбежались по окрестностям.[242]

Кампания 1771 года открылась его же действиями, направленными на разведку судоходности Дуная, «…чтоб нам знать точно… где бывает обыкновенный проезд водоходным судам и которые именно места на нашем и том берегу способны для пристани им». Так писал в своём ордере Румянцев.[243]

Чтобы быть хозяином всего северного берега, командующий решил выбить турок из двух крепостей, находящихся на русском берегу. Правофланговый корпус сосредоточил силы и в феврале взял Журжу, но Турно покорить не удалось. По данным разведки, турки успели подтянуть к ней дополнительные войска. Тогда Румянцев приказал Вейсману на левом фланге «…внести своё действие на супротивный берег Дуная»[244] с тем, чтобы оттянуть хотя бы часть турецких войск на себя и этим ослабить позицию турок на нашем правом фланге — на верхнем Дунае.

Вейсман собрал отряд «…из 720 гренадер да 30 канонеров, 23 марта от Измаила переехал с оным на собранных судах через реку Дунай»[245] напротив Тульчи, гарнизон которой насчитывал около пяти тысяч человек при 29 орудиях, «…и высадя свою пехоту на неприятельский берег… одержал над неприятелем победу вне и внутри города Тульчи».[246] «Неприятель… побеждён таким малым числом пехоты без пушек. Потерял он в сей случай при батареях в поле более 500 человек…» Докладывая о результатах рейда, Румянцев писал Екатерине II: «…Осмелюсь, всемилостивейшая государыня, просить… удостоить знаком… генерал-майора и кавалера Вейсмана, так как он между генералами отличает себя искусством и усердием в службе, показав тому отменные опыты в произведённой собою экспедиции на супротивный берег Дуная».[247]

• Предыдущая
• 24/104
• Следующая