Рожок зовет Богатыря - Воронкова Любовь Федоровна - Страница 34

• Предыдущая
• 34/39
• Следующая

Ребята постояли у этой неясной тропки и решили идти по ней — другой-то никакой не было.

Тропка снова увела их в лес. Сначала было страшно — заведет в лес да снова исчезнет! Но чем дальше ребята шли, тем больше убеждались, что это все-таки настоящая человеческая тропа.

— Уж теперь-то куда-нибудь придем! — с облегченьем вздохнула Катя, когда увидела, что на тропке совсем пропадает трава и дорожка становится торной.

Переходя через ручей, на влажной отмели ребята увидели недавний след лошадиных копыт — это совсем обрадовало их. Катя, будто она была уже у своего крыльца, закинула голову и во весь голос запела...

Вдруг тайга расступилась, и среди светлой долины, окруженной сопками, ребята увидели дом.

— Дом! Домик стоит! — закричала Светлана и захлопала в ладоши.

— Ура! Спаслись! — Антон начал бросать вверх свою измятую кепку.

— Тише! — сказал Сережа. — Что это, как банда какая? Если дом, значит люди живут. Надо вежливо входить, а не орать.

— Ничего! Если забранят, потерпим! — отмахнулась Светлана.

Однако все притихли и начали приводить себя в порядок — отряхиваться, обтирать о траву ботинки, причесываться... Но как ни пытались они придать себе приличный вид, из этого почти ничего не вышло. У Светланы на ногах вместо туфель были какие-то безобразные, рваные опорки, привязанные к ногам веревочками, а вместо шляпки на голове сидел какой-то пришлепнутый гриб. У Кати изорванный пестрый сарафанчик, прорехи были зашпилены сосновыми иголками. У мальчишек рубашки и штаны порваны. Руки и ноги у всех исцарапаны... Они посмотрели друг на друга, смутились...

Но что же теперь делать? Уж какие есть.

Дом был низкий, широкий, сложенный из толстых бревен, с большими окнами, с хорошим крылечком. Огромная столетняя елка, обросшая седым, голубоватым мохом, свешивала над тесовой крышей дремучие ветки. Тут же, по еловым ветвям, богато завивался дикий виноград с маленькими зелеными кисточками. Высокая полынь-артемизия, светлая и серебристая, обступила дом, доставая верхушками до крыши.

— Все заросло... — прошептала Светлана, — как в «Спящей красавице»... Значит, тут никто не живет?

— Посмотрим, — ответил Сережа. — Бывает, что и живут. А чаще так — приходят, ночуют и дальше идут.

Дверь оказалась запертой. Замок с толстой дужкой висел на железных кольцах, окна были закрыты ставнями, и на поляне вокруг дома стояла глубокая полуденная тишина.

— Никого! — вздохнула Светлана.

Ребята растерянно переглянулись. Сережа, чуть нахмурясь, поглядел на них, закусил губу.

Подавленные, примолкшие, стояли они и глядели на запертую дверь. Силы вдруг покинули их. Так они все были уверены, что сейчас встретят людей, что тут их накормят, дадут отдохнуть, отправят домой... И вот — никого.

Антон присел на ступеньку, бросив на траву свой пустой, до смерти надоевший ранец.

— Что же делать будем, а? — спросил Сережа, ни к кому не обращаясь.

На этот раз и он растерялся. Когда уже казалось, что все испытания их окончены и все беды пройдены, их теперь встречает запертая дверь. Если бы хоть войти в дом!

— Вы пока решайте, — сказала Катя, — а я в холодочке посижу.

И она уселась в тени под елкой.

— Я не знаю, что делать, — сказала Светлана, — только идти дальше я совсем не могу. Ну, не могу, и все!

И она растянулась на траве около Кати.

— Ждать будем? — обратился Сережа к Толе.

Толя стоял, прислонясь к перильцу крыльца.

— Решайте, — ответил он, приподняв брови и глядя в сторону. — Вы же теперь все сами, без меня решаете.

Снова наступило молчание. Только кузнечики стрекотали в дышащей жаркими запахами траве, и от их стрекота тишина казалась еще более глубокой, еще более нерушимой.

Понемножку подкрадывалось отчаяние. Ну что делать? Идти — нет сил. Ждать — кого ждать? И сколько времени ждать? Час, день, неделю? А может, и до самой осени никто не заглянет в этот таежный дом?

Лишь один Антон ни о чем не думал и не расстраивался. Вернее, он тоже призадумался было, но сидеть привалившись к перильцам было так удобно, а солнышко так славно пригревало, что печальные думы как-то незаметно рассеялись и приятная дрема начала заволакивать глаза.

Где-то над головой — может быть, на старой елке — прощебетала птица.

«Видит, что мы тихо сидим, вот и прилетела, — подумал Антон. — А вот и другая, на крыше... Как бы на голову не села... Интересно, что это за птицы тут крутятся, около дома? Разные птицы, целая стая. И чего им тут сладко?»

Но лень было пошевелиться, лень обернуться и поглядеть. Мало ли птиц в тайге...

Но вот одна прошумела крыльями совсем близко от крыльца. Антон открыл глаза. Недалеко от дома, на тонкой ветке калины, сидела птица с лиловой шейкой и бледно-красным пером на крыле… Антон поморгал ресницами — приснилось ему, что ли? Ведь это сизая лесная горлица, он горлиц сто раз видел... Но почему же у нее шейка лиловая, будто выкрашена чернилами? У Антона мать вот так же своих кур метит. Покрасит чернилами — они и ходят целое лето с лиловыми шейками, и никакой дождь эту метку не смывает...

Вдруг Антон широко раскрыл глаза и весь встрепенулся: «Покрасили чернилами!.. Горлицу покрасили!..»

Сразу вспомнился вечер перед грозой. Антон лежит в постели. А за стеной, в соседней комнате, сидят с отцом гости-биологи, и один за другим текут их веселые рассказы. И не то сон, не то рассказ — Борис Данилыч держит в руках сизую птицу и красит ей шейку лиловой краской, а крылья — красной. И снова слышит он его смех и слона:

«...Красная-то краска смылась, а лиловая — чернила это были — осталась. Ну, Саша и догадался!..»

А теперь эту птицу с лиловой шейкой Антон видит перед собой. Вот она сидит на калиновой ветке и поглядывает на крыльцо... А почему поглядывает? Да потому, что биолог Саша прикармливает их здесь! Горлицы скоро привыкают к человеку...

— Антон, ты что? — с тревогой спросил Сережа, заглянув ему в лицо. — Ты кого увидел?

— Подожди, подожди... — поморщился Антон, отмахиваясь от Сережи. — Не мешай мне... я… эта... думаю.

— Тише, Чапай думает, — отозвалась из-под елки Катя.

«Избушка в лесу... Лабаз...— Антон старался припомнить все, что слышал в тот вечер.— Лабаз... Так, значит, этот дом и есть тот лабаз, где биологи живут в тайге?.. Стой!» Антон вскочил.

«...Ключ у нас всегда у крыльца под крышей висит...» — вспомнил Антон и, ни слова не говоря, начал взбираться на перила крыльца. Ребята с изумлением смотрели на него.

— Он заболел... — прошептал Сережа, глядя на Антона широкими, испуганными глазами.

Антон встал на перильца и полез рукой под крышу. С минуту он молча шарил по карнизу. И вдруг с радостным криком: «Спасибо, Борис Данилыч!» — достал из-под крыши ключи.

— Вот они!.. Вот они! — закричал он, гремя ключами. — Ага! Ага!

Он спрыгнул с перильца и, держа светлое колечко, на котором висели два больших ключа, еще раз позвенел ими перед удивленными глазами ребят.

Девочки вскочили. Толя спросил удивленно:

— Откуда ты узнал? Как ты догадался?

— Вот и узнал! Вот и догадался!

— Дай-ка сюда, я открою, — сказал Толя, протягивая руку.

Но Антон живо отдернул ключи и прижал их к животу:

— Ишь ты! Я... эта... нашел!

— Ну так открывай, если нашел! — засмеялась Катя. — Что ж ты, их теперь на животе греть будешь?

— Ну открывай, открывай же! — закричала Светлана. — Вот Телятина!

Антон подошел к двери, не спеша отпер замок.

— Кто первый? — спросил он, оглянувшись на ребят.

— Уж иди ты, — улыбаясь, сказал Сережа. — Ты ключи нашел, ты и входи.

Антон медлил, держась за ручку двери.

— Ну что же? — нетерпеливо крикнул Толя.

— Да... а эта... говорят, тигры в пустые дома набираются... Залезут и лежат там... И рыси тоже...

— Ну, давай я пойду, — предложил Сережа. — Откуда он в такой дом влезет, когда все закрыто?

• Предыдущая
• 34/39
• Следующая